— Ага, — радостно продолжил Святослав, которого происходящее вокруг Трубецкого представление ничуть не смущало. — Не знал, что у Суворовых все настолько строго. Мой отец, наоборот, частенько настаивает, чтобы я посетил этот или тот бал.

В это время со стороны окружавшей Михаила толпы донеслись восторженные возгласы, после которых некоторые дворяне даже зааплодировали, а кто-то еще и довольно звонко рассмеялся.

— Так как вам этот прием? — спросил Свят. — Находите возможность для веселья?

— Смотря что вы понимаете под весельем, Святослав, — сдержанно ответила Александра, — но я рада быть гостем графа Татищева и его замечательной жены, организовавших этот прием. Они вкладывают много усилий в свои проекты, как здесь, так и за рубежом, что идет на пользу российской короне.

Святослав замялся, не решаясь подступиться к Александре. Некоторое время он просто молчал, собираясь с мыслями, после чего захотел продолжить беседу, однако Александра его прервала:

— Мне было приятно поговорить с вами, Святослав, но, боюсь, мне нужно понять, во что ваш друг Михаил втянул нескольких дворян, включая моих братьев. Поэтому, если позволите…

Александра кивнула Святославу и собиралась направиться в сторону.

— Если позволите… — спохватился Свят, резко схватив уходящую Александру за локоть, — может быть, вы окажете мне честь потанцевать со мной следующий вальс?

От неожиданности Александра вздрогнула, но, когда она через секунду повернулась к Святославу, в ее карих глазах не было ни удивления, ни сдержанности: в них плясали огоньки возмущения. Под ее пылающим взором Святослав спохватился и отпустил девушку, после чего сделал полшага назад и слегка поклонился. Кажется, его реакция слегка успокоила дочь Суворова и пламя в ее глазах постепенно утихло.

— Боюсь, вам нужно спрашивать не меня, а моего двоюродного брата Алексея, или моего дядю, Ефима Григорьевича.

Святослав же быстро выпрямился и уверенно возразил:

— Полно, Александра. Прием у Татищевых не такой официальный, да и спрашиваю сейчас я вас. Я отлично танцую, уверен, практика, так сказать, в боевых условиях, пойдет вам на пользу.

— Я… подумаю, Святослав, — ответила ему девушка, вновь бросив взгляд в сторону родственников, которые уже ловко выбрались из представления Михаила и шли обратно к Александре, с угрозой поглядывая на Свята. — Но вам действительно лучше повторить свое приглашение при моем дядюшке или брате. А теперь, если позволите…

Александра улыбнулась лишь уголками губ, после чего направилась к своим братьям. Святослав же отвесил умеренно галантный поклон, и стал искать глазами Трубецкого, которого вскоре обнаружил совсем недалеко от себя — у столиков с закусками, жующего канапе и рассматривающего Свята наглым прищуренным взором.

— Трубецкой! — возмущенно воскликнул Святослав, подойдя к своему другу. — Ты совсем совесть потерял. Сам весь вечер меня от еды отваживал, а теперь с удовольствием закуски уплетаешь. Нет у тебя совести!

— Послушай, Святушка, — ответил Михаил, аккуратно положив шпажку от канапе на край стола, — я потратил очень много сил, развлекая дорогих и не очень гостей. Между прочим, не ради себя. И не ради собственной репутации уж точно. Поэтому прямо сейчас я буду уплетать канапе не просто с удовольствием, но еще и с аппетитом.

Действительно, несмотря на игривые интонации и хитрый прищур, Трубецкой выглядел довольно бледно. Рядом со шпажкой на столе стоял бокал с остатками красного вина, однако Михаил потянулся к еще одному бокалу, когда проходивший слуга прибирал стол, после чего торопливыми глотками осушил его до дна.

— Ладно, обо мне чуть позже, — обратился к Святу Михаил, — как там сработал наш план? В смысле, он вообще сработал или ты после моего сигнала разволновался и все испортил, а я зря напрягался?

— Вовсе я не разволновался, — смутился Святослав. — Да и Александра, вроде, согласилась.

— Ммм, согласилась… — недоверчиво протянул Михаил. — Ну если согласилась, то хорошо. Вот только почему «вроде»?

— Да ладно тебе, — беззаботно махнул рукой Свят, после чего широко улыбнулся и потянулся к закускам. — у нее после моего приглашения в глазах прям радость читалась. Она мне даже улыбнулась на прощание. Так что, я думаю, все схвачено.

— Угу, схвачено, значит, — проворчал Трубецкой, после чего кивком показал куда-то за спину Свята. — Видимо, братья Суворовы прямо сейчас оценивают перспективы этой самой схваченности. Или последствия. Вот только у них в глазах горит не радость, Святушка.

Правда Святослав на жесты друга не обратил никакого внимания и стал выискивать глазами не Суворовых, а слугу с подносом шампанского или вина.

— Как скажешь, Миш. Но я думаю, что им просто не понравились твои фокусы. Чем ты их вообще развлекал?

— Как скажешь, Святушка, — передразнил друга Михаил. — На братьев Суворовых мои иллюзии действительно не произвели должного впечатления. Я показал несколько приемов с картами и перемещением предметов. Поначалу Алексей и Филипп были увлечены моей работой, а вот после определенного момента они не переставали отвлекаться. Подозреваю, что на одного наглого аристократа, посмевшего говорить с их сестрой в их отсутствии.

— В этом же нет ничего непристойного, да? — на крайний случай уточнил Святослав.

— Ага, твой покорный слуга представил вас друг другу в прошлом году, так что ничего неподобающего не произошло, не переживай, — ответил Трубецкой, после чего ехидно ухмыльнулся. — Не считая моих иллюзий, которые нарушили покой нескольких достопочтенных дворян. Но это не бал, а прием у Татищевых. А я не обычный маг, а иллюзионист, так что ничего непоправимого и в этом плане.

Михаил взял небольшую паузу, чтобы восстановить дыхание. Бледность уже почти прошла, и его лицо постепенно возвращало оттенок, близкий к природному.

— Что касается остальных, тому же Голицыну очень понравилось. Он довольно громко смеялся, а остальные после этого даже начали хлопать в ладоши. Что удивительнее, Тимофей просил называть его по имени и на «ты», еще и пригласил как-нибудь заехать к нему в гости на партию покера.

— Интересно получилось, — отреагировал Святослав без явного интереса в голосе. — И ты поедешь к нему в гости?

— Естественно. Я и так был приглашен к Голицыным из-за будущей свадьбы Антона и Софии, но то Остерманны, а то Тимофей Голицын. Говорят, играет он так себе. Глядишь, и мне улыбнется удача, и я выиграю у него в покер часы или пару машин.

Разговор друзей прервала знакомая музыка — вальс.

Михаил оторвался от закусок и поставил пустой бокал на стол, после чего перевел взгляд на друга и решил его поддержать:

— Ни пуха, ни пера!

— К черту! — ответил Святослав и развернулся в сторону Суворовых с решительным намерением станцевать вальс с Александрой. Тем не менее, этим намерениям сбыться было не суждено.

Пока друзья переговаривались, один из братьев Александры, Алексей, который официально сопровождал ее на приеме у Татищевых, взял девушку под руку и повел в центр парадного зала, где уже начинали кружиться в танце остальные пары. Святослав, увидев подобное, замер в изумлении.

— Так, Святушка, только без резких движений, ладно? — быстро среагировал Трубецкой, — Алексей ее кавалер, так что ничего страшного. Не стоит отчаиваться, это же было «вроде», а не «да», верно?

Однако Святослав уже успел выйти из состояния изумления и перешел в состояние злости. Он шумно дышал, его лицо слегка побагровело, а кулаки периодически сжимались и разжимались.

— Спокойнее, Свят. Давай я тебе лучше водички принесу? — продолжал успокаивать друга Михаил.

Святослав же увидел, что в их сторону смотрит младший брат Алексея, Филипп Суворов, который, со слов Трубецкого, ранее обсуждал его приглашение со своим братом и Александрой. В какой-то момент их взгляды встретились, и они недолго смотрели друг другу в глаза. Но в какой-то момент Святослав не выдержал, несмотря на попытки друга остановить его, и двинулся в сторону Суворова.