Рыбы по полю гуляют!
Жабы в окна заплывают!
Проходили два ерша
по асфальту не спеша!
На аллею вышел кит.
«Что за город? — говорит. —
Буль-буль-буль! — говорит. — Без калош
по Венеции пешком не пройдёшь!»
Вот какая сырая Венеция!
Встали Яго и Родриго —
спозаранку, в холодрыгу,
Застучали в ворота́ —
тра-та-та и тра-та-та!
Подлый Яго потирает ладоши:
ай да план придумал я нехороший!
«Ты, Брабанцио, вставай,
говорит.
Ты ворота отворяй,
говорит.
Твоя дочка, Дездемонка, —
нет проказливей ребенка —
тру-ла-ла! тру-ла-ла!
к мавру чёрному ушла!»
Вот и встал
Брабанцио!
Зарычал
Брабанцио!
«Не позволю, говорит,
Портить нацию!»
И лютует! И зигует! И свищет!
Дездемону под неграми ищет!
И сказала швабра:
«Поищи у мавра!»
И сказали утюги:
«К дому мавра побеги!»
И бежит Брабанцио вприпрыжку!
А за ним и Яго, и Родрижка!
А за ними — зайчата и белочки!
И посуда, и тазы, и тарелочки!
И дворник с метлою, и стража!
И начальство Венеции даже!
Вот бежит городовой —
сам не свой, сам не свой!
Все бегут по тропинке прибрежной —
прямо к дому застройки коттеджной!
А в окне стоит Отелло —
с голым телом, чёрным телом!
Глянул заинька в окно —
стало заиньке темно!
Вот трезвонят Отелле в звонок!
И выходит он к гостям на порог!
А Брабанцио сердит,
Он Отелле говорит:
«Ах ты гадкий, ах ты грязный,
Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста,
полюбуйся на себя!
Ты лицом чернее сажи!
Ты чернил чернее даже!
У тебя такие руки,
что сбежали даже брюки!
Даже брюки, даже брюки
убежали кувырком!
Кстати, правда, где же брюки?
Что ж ты голый босиком?»
Тут смутился, смутился Отелло
и руками закрыл своё тело!
Вот какой рассеянный
С улицы Бассейной!
(Тьфу ты, лишняя строка —
стырена у Маршака…)
И шагнул вперёд Отелло —
босиком, босиком!
И взмахнул над чёрным телом —
кулаком, кулаком!
Утешает он отца, успокаивает!
«Обожаю вашу дочь,
говорит,
Уважаю вашу дочь,
говорит,
Обожаю-обожаю!
Уважаю-уважаю!
Размножаю вашу дочь,
говорит.
Вашу дочь, вашу дочь, вашу доченьку!»
И выходит Дездемона на крыльцо,
улыбается собравшимся в лицо:
«Заходите, тараканы,
я вас чаем угощу!
Ты уж, папенька, домой не зови!
Я с Отеллой по любви, по любви!
Очень уж хотела
замуж за Отелло!»
И сказали чайки:
«Он как в чёрной майке!»
И сказали раки:
«Трудно будет в браке!»
И сказали рыбы:
«Подождать могли бы!»
И воскликнул гегемон:
«Негры, прочь от дездемон!»
И воскликнул гондольер:
«Это всем дурной пример!»
Но сказали столяра:
«То-ле-ра! То-ле-ра!
То-ле-ра-нтненько!»
И сказал городовой:
«Этот парень — с головой!
Он Отелло —
это наш генерал!
Он Отелло —
он за нас воевал!
С урками! Турками! Чурками!
И любыми другими придурками!
Лишь один гражданин
не бежит, не дрожит —
Вот он, доблестный Отелло Обамович!»
И вручает медаль за отвагу!
И пишет приказ на бумагу!
«Вот тебе секретный шифр,
поезжай на остров Кипр —
Воевать, воевать за Венецию!
Там живет ужасный, страшный Бармалей!
Надо Бармалею выписать люлей!»
И кивнул Отелло чёрной головой:
«Слушаюсь приказа, мой городовой!»
Так и щёлкнул каблуком,
Если б не был босиком!
Дездемона вышла в маечке белой:
«Я на Кипр поеду вместе с Отеллой!
Буду жить-поживать при Отелле
в пятизвёздочном кипрском отеле!»
Вот на Кипр приплывает Отелло!
И жену обнимает за тело!
А предшественник Отелло — Монтано —
в центре зала ждёт его у фонтана!
— Ты, Отелло, победи Бармалея,
и желательно как можно скорее!
Улыбнулся, засмеялся Отелло:
Прямо завтра же возьмусь я за дело!
Да не тут-то было!
Море забурлило!
Рыбы задрожали,
В обморок упали!
И на лодочке своей
Кувыркнулся Бармалей!
Кричит он, и плачет, и стонет,
А лодка всё тонет и тонет!
А возле мыса Барнаул
Живёт четырнадцать акул!
Вон акула Каракула
Выбегала кувырком
И глотала без фестала
Бармалея целиком!
Как руками ни греби, ни греби!
Барнаул-то на Оби, на Оби!
Написали Бармалею эпитафию:
Не учил ты, Бармалей, географию!
Рады зайчики и белочки!
Рады мальчики и девочки!
Обнимают и целуют Отелло:
Как загадочно врага ты уделал!
Ты, Отелло, наш герой,
как-то спас наш край родной!
Музыканты прибежали,
В барабаны застучали:
Бом-бом! Бом-бом!
Селфи в дембельский альбом!
И стаканы — дзинь! — поднимаются!
И напитками — дзинь! — наполняются!
Славься, славься, Отелло Обамович!
