Но все эти замечания фоном идут. Потому что меня одной мощной волной сносит. Прямо на диван расправленный отбрасывает. И вся эта стихия замирает надо мной буквально на пару секунд.

– Свет включать не будем? – шучу, шумно сглатывая.

Не уверена, что он здесь вообще имеется. Лишь луна в не зашторенное окно лупит. Поблескивает в темных густых волосах незнакомца. Пытаюсь к глазам его пригляделся. Они серые?! Или во всем ночь виновата?

Впрочем, даже и так. Нет в этом ничего особенного. Мало ли на свете людей с серыми глазами. На самом деле очень много. Но лишь один из них смог меня почти убить. Сначала свой любовью. А потом своим предательством.

Мысли об этом отрезвляют. И я словно ото сна просыпаюсь. Запоздало осознаю, что лежу под совершенно незнакомым мужиком. Одна. Непонятно где. И сумочка моя почему-то так далеко. У порога валяется. Я даже не помню, когда именно с ней рассталась. Почему ее возле самой двери оставила.

И самое главное, что дальше то?

– Свет нам не понадобиться.

Его голос словно раскаты грома. Глубокие. Завораживающие. Подчиняющие. Как и любое безумство стихии, которое пугает и манит одновременно. И я в очередной раз губы облизываю. В очередной раз замки со всех запретов срываю. Но останавливаюсь. Потому что дури во мне, конечно, много. Но благоразумия все же перевешивает. Ведь что ни говори, а я папина дочка.

План лихорадочно в голове возникает. Дурацкий, конечно. Но что еще можно слепить за пять секунд перед поцелуем. После которого точно уже не до планов будет. Мысли о побеге мне сразу отшибет. Как и любые другие мысли.

Торможу его движение, когда он снова наклоняться начинает.

– Пить очень хочется!

Массивная фигура замирает на долю секунды. Но не отстраняется. Давит всем своим весом. Хотя даже не касается.

– Потом попьешь.

Мощные руки по обе стороны от моей головы, как два столба. Как два дуба прочно вросших корнями в землю. Мне их не сдвинуть. Только если хитростью.

– Сейчас хочу! Пожалуйста…

И хотя темно вокруг отчетливо ощущаю его колебания. Наконец он руками от дивана отталкивается. Отходит. Но я его взгляд даже в темноте на себе чувствую. С дивана отползти пытаюсь. До двери не так далеко и если постараться…

– Куда собралась, маленькая? – его огромна лапа уже на моей талии, – ты ведь сама меня поцеловала, а теперь кинуть хочешь? Разве это правильно?

– Я просто выпила много. Там в клубе. Понимае… шь – оправдание своим действиям пытаюсь придумать. В словах путаюсь. – И вообще мне домой пора. Там муж ждет. В полицию, наверное, уже позвонил. И меня ищут. Понимаешь?!

– Понимаю. Муж, – но вместо того, чтобы отпустить, он лишь сильнее к себе притягивает, – подождет твой муж. Ничего с ним не случится. Прости, принцесса, но ты пока со мной побудешь. Так нужно. Понимаешь?

Тряпка на моем лица так внезапно оказывается, что я на автомате шумный вдох делаю. Ощущаю едкий запах химии. Тут же дыхание задерживаю. Но это уже не помогает. Перед глазами все плывет. В голове тоже. И лишь огромные руки, что все еще меня держат, как незыблемый ориентир. Как соломинка, за которую я даже в полусне цепляюсь.

Кто он такой? Зачем это делает? И почему, черт возьми, я его не боюсь?! Даже сейчас. Даже теряя сознание, до лица его дотянуться хочу.

– Зураб! Хватит! – пытаюсь руку назойливой во сне оттолкнуть. Так лень открывать глаза. – Надоел! Дай еще поспать!

Но он не успокаивается. Вот ведь доставучий какой. Всегда так было. Сколько себя помню. Еще с тех самых пор как сама ребенком в новый дом пришла. К новой незнакомой семье. Где никто меня не ждал. Где никто не был мне рад. И лишь этот надоедливый ребенок не давал проходу.

Пытаюсь не обращать внимания на его приставания. Снова уснуть хочу. Тяжесть странная во всем теле. Наверное, я заболела. Грипп там или простуда. Чувство довольно неприятное. Понимать начинаю, что поглаживания милыми и невинными быть перестают.

Мозг все же решает подать первые признаки пробуждения. Почему я решила, что снова в родительском доме оказался? Что Зураб, как в детстве, пришел по наглому меня будить? Ведь давно уже там не живу. Сначала своей квартирой обзавелась. Не без помощи отца, конечно. А потом в наш общий с мужем дом переехала. Все контакты с семьей пресечь постаралась.

Тем временем рука с коленки на талию переползает. Вверх идет. И вовсе не Зурабу принадлежит. Как я могла забыть, что у меня теперь муж есть? Только вот ему такие нежности не свойственны. Он и целовал то меня только на корпоративе фирмы, да на свадьбе. Этот невыносимый черствый сухарь! Со своей любовницей, интересно, он такой же?

– Прекрати это немедленно! – глаза не открываю, но в целом уже проснулась, – неужели вспомнил, что у тебя жена есть? Супружеский долг исполнять приперся. Лучше проваливай обратно к своей Анжеле! Или спать с беременной тебя уже не прельщает?

Пальцы до этого свободно по моему телу блуждающие, на бедре замирают. Сжимают с такой силой, что я вскрикиваю. Глаза распахиваю и ошарашено по сторонам озираюсь.

Что это за место? Это не мой дом! И что это за человек? Это не мой муж!

События вчерашнего дня стремительным потоком в голове проносятся. Коктейль в клубе выпитый. Странный провожатый. Безумная поездка с незнакомцем на мотоцикле. Экстрим чистой воды. И как итог я наедине с левым мужиком в забытой богом лесной глуши.

Папочки!!!

Взгляд наконец на одной точке фокусируется. На одном единственном большом темном пятне, которое меня притягивает. Стабилизирует. Не дает в панику провалиться. А я готова. Организм на стрессе. И до полноценной истерики два шага.

– Ты кто такой и что тебе надо?

В лицо его вглядываюсь. Тусклый утренний свет заполняет комнату. Достаточно просторную. Единственную, похоже, на всем этаже. Даже кухня никакой перегородкой не отделяется. А туалет вообще непонятно где. Скорее всего на улице. Но сейчас вся эта планировка мало меня волнует.

Ведь человек рядом со мной узнается и не хочет узнаваться одновременно. Этого не может быть! И это есть. Такого в жизни не бывает! А в моей случилось. Мое прошлое теперь в настоящем!

– Не узнала?

Голос скрипучий. Взрослый. Мужской. Смутно похожий на тот полузабытый, мальчишеский. Ведь не так много времени прошло. Всего три года. Уверена, я за это время почти не изменилась. Так почему же так поменялся он? И дело не только во внешности. Хотя она безусловно тоже сыграла. Сыграла со мной злую шутку.

Взглядом по мощной мускулатуре скольжу. По руке, которая до сих пор на моем бедре. Впивается. Давит. Не отпускает. Словно его пальцы приросли к тому месту. И больше никогда не отклеятся.

Выше поднимаюсь. К шее бычьей просто. И наконец до лица добираюсь. Которое еще вчера так рассмотреть хотела. Словно знала. Словно чувствовала. Но не успела.

Немного щетины. Вид напряженный и будто невыспавшийся. Мешки под глазами об этом свидетельствует. Но даже они его не портят. Еще тогда, в юности, его мордашку я верно оценила. Не ошиблась. Но даже в самой откровенной мечте он мне таким никогда не представлялся. Брутальность в каждой черточке. Не мужчина – чистый самец. При одном взгляде на такого у самой холодной ледышки все растает.

Можно неплохой стартап замутить: лечу фригидность! Дешево!

Стоп, Яна! Опять не о том думаешь! Сосредоточься. Ведь перед тобой сейчас не старый друг, бывший парень, первая проклятая любовь. Перед тобой явный враг. Он тебя сюда заманил. Усыпил. Зачем? Зачем это все Илье? Ведь именно он сейчас передо мной!

Тут, конечно, вариантов может быть много. Вплоть до того, что в Илье чувства былые проснулись. И он наконец то решил меня себе забрать. Только я больше не наивная дурочка, какой в восемнадцать лет была. Сказки про любовь давно все сожжены. А еще я считаю, что у Ромео и Джульетты был идеальный конец. Поэтому причина может быть только одна.

Мой папаша и его бизнес. Когда-то криминальный. Сейчас вполне законный. Меня и до этого похитить пытались. Да неудачно. А сегодня вот, кажется, повезло. Или не повезло. Время покажет. Но я уже сочувствую тем, кто все это организовал. Хотя нет. Сочувствие это не про меня.