— Цзецзе хочет выйти замуж за Ли Чжуна?

—  Отец-император уже постановил указ, почему Чжу-эр спрашивает об известных ему вещах?

— Но я* слышал, что отец-император предоставил цзе выбор из трех кандидатур. Почему цзецзе выбрала его, одного из людей принца Чу?

* здесь Ли Чжу называет себя 孤 (gū) в официальной манере

То, как Ли Чжу в разговоре с ней называл себя на официальный манер, вызвало в ней сложные чувства.

— Чжу-эр не рад, что цзецзе выходит замуж за Ли Чжуна?

— Именно! — Ли Чжу выпятил грудь, демонстрируя твердость и решительность.

— Но Чжу-эру известно, что император-отец уже постановил свой указ, и нет возможности изменить его?

— Это…

— Чжу-эр не хочет, чтобы цзецзе выходила замуж, из-за неприязни к Ли Чжуну или потому, что он один из людей принца Чу?

Тон Ли Сянь был равнодушным с самого начала. Она продолжала говорить, словно речь шла о пустяковых вещах, которые ее не касались.

— Это...

Высоко поднятая грудь Ли Чжу начала медленно опускаться, и на его лице промелькнуло смущение.

Будто не заметив этого, Ли Сянь привычно улыбнулась Ли Чжу и сказала:

— Чжу-эр подрос.

Услышав это, Ли Чжу покраснел. Он сменил тактику и стал вести себя как избалованный ребенок:

— Чжу-эр не любит брата Чу.

— Я знаю.

— Пинъянхоу и принц Чу заодно, а еще отец-император несколько дней назад предоставил брату Чу войска. Теперь он замышляет что-то в против цзецзе на глазах у всех. Чжу-эр не понимает, почему из стольких выдающихся молодых людей цзецзе выбрал именно Ли Чжуна?

Ли Чжу поднял глаза и встретился с глубоким взглядом, в котором таилась улыбка. Ему показалось, что его раскусили. Его сердце сжалось, и он начал заикаться:

— Тем более...тем более...

— Тем более что?

Ли Чжу с некоторым сожалением смотрел на свою старшую сестру. Но он все понял. Его видели насквозь, и ломать комедию было бесполезно, поэтому он, стиснув зубы, топнул ногой и сердито сказал:

— Тем более, женщины выходят замуж и покидают семью. Теперь, когда цзецзе выйдет замуж, она последует за семьей мужа. Хоть цзецзе сильно любит Чжу-эра, она ничего не сможет сделать, даже если бы захотела.

Ли Сянь сразу же поднялась со своего места. Она обошла нефритовый стол, приблизилась к Ли Чжу и мягко дотронулась до его плеча, произнося слова утешения:

— Чжу-эр, цзецзе хочет, чтобы ты помнил. Ты навсегда останешься самым близким человеком для меня, и никто тебя не заменит.

Как-никак Ли Чжу был ребенком не старше девяти лет. Слова его старшей сестры хорошо подействовали на него, и выражение его лица мгновенно смягчилось. Его поза уже не была такой окаменелой и напряженной, как раньше.

Ли Чжу прильнул к Ли Сянь, зарываясь в ее объятия, и почувствовал, как она легонько похлопала его по плечу. Чувство безопасности, которое он потерял, наконец-то вернулось.

Брат и сестра стояли так в тихом кабинете еще некоторое время.

Ли Чжу снова медленно открыл рот и отчасти из-за склонности покапризничать, отчасти из-за беспокойства, спросил:

— Почему цзецзе выбрала именно этого Ли Чжуна? Цзецзе правда не сказать Чжу-эру?

От этих слов Ли Сянь почувствовала легкую печаль. После долгого молчания она тихо ответила:

— Потому что цзецзе хочет остаться в столице и посмотреть, как растет Чжу-эр.

— Но...но если цзецзе захочет, она может остаться в столице, независимо от того, за кого выйдет замуж.

Ли Сянь улыбнулась и промолчала. Она никогда не скажет Ли Чжу, что среди трех кандидатур один лишь Ли Чжун проявлял к ней любовный интерес. И именно поэтому в будущем этот человек будет соглашаться со всем, что она скажет. Если бы она вышла замуж за кого-то из двух других, ей бы постоянно мешали…

Родиться женщиной означало быть обреченной на страдания. Не имеет значения, простолюдинка ты или дочь императора. Выйдя замуж, ты в большей или меньшей степени будешь жить в подчинении у мужа. Любая неосторожность приведет к позорной репутации коварной мегеры. Ради будущего Ли Чжу она не могла себе этого позволить.

Но эта жестокая реальность...Ли Сянь не могла говорить о ней с младшим братом.

Она легонько коснулась плеча Ли Чжу и нежно сказала:

— Чжу-эр помнит, что сказала матушка-императрица перед тем, как покинуть нас?

— Да. Она хотела, чтобы Чжу-эр слушался цзецзе.

— Тогда больше не задавай таких вопросов.

— Мгм.

Как только Ли Сянь успокоила тревожную душу Ли Чжу, она отправила его обедать во дворец Вэймин.

Проводив его, она вернулась в свой кабинет с холодным выражением лица. Она не ожидала этого: ее не было всего несколько дней, а кто-то уже осмелился протянуть руки к наследному принцу.

Ли Сянь взяла шелковую бумагу. Прищурившись, она написала несколько строк и попросила отослать письмо.

… …

"Годовые отчеты страны Ли" был одним из видов летописей. В каждом томе записывался год и фиксировались основные события, происходившие при дворе.

На последней странице двадцать восьмого года Юаньдин было записано последнее "крупное событие", произошедшее в году:

"Зима, двадцать восьмой день двенадцатого месяца. Великий наставник* Лин Фэнъюэ съел кусочки свинины с рисовой мукой, приготовленные на пару, и подавился. Он умер от удушья. Ему было сорок пять лет. В качестве награды за наставничество наследного принца ему устроили пышные похороны. Его благоговейно-почтительного к родителям сына, истощенного горем, внезапно вырвало кровью. Он умер в день похорон. Овдовевшая жена не вынесла горя от потери мужа и сына и повесилась…"

Это событие моментально стало темой, бурно обсуждаемой простолюдинами. Поговоривали, будто этот наставник любил мясо и ни дня не обходился без миски приготовленных на пару свининых кусочков с рисовой мукой. Кто бы мог подумать, что он, привыкши есть это блюдо уже несколько десятков лет, в один несчастный день подавится им насмерть. Столичная резиденция семьи Лин была довольно известной. Но семья из трех человек умерла в мгновение ока, не прожив и года. Мирские события были поистине непредсказуемы…

* великий наставник — 太傅 (tàifù) — наставник двора (обычно несовершеннолетнего императора)

Глава 66

Глава 66. Неизвестно откуда взявшаяся нежность

С севера безжалостно дул воющий ветер, проникая сквозь одежду солдат на городских стенах.　　

Некоторые солдаты, стоявшие против ветра, не выдержали холода и сгорбились. Но когда они заметили Линь Фэйсина, пришедшего проверить их, то тотчас же выпрямились.

Линь Ваньюэ перелезла через каменный блок на стене и, прищурившись, уставилась вдаль. Густые хлопья снега мешали обзору, и все, что можно было разглядеть, — это размытое белое поле.

Снег продолжал падать с двадцать третьего дня двенадцатого месяца. Прошла уже неделя. Такая неблагоприятная погода затрудняла передвижение конных экипажей, поэтому гунны не нападали. Тем не менее, необходимость в бдительности не помешает.

По опыту Линь Ваньюэ знала: сегодня каждый солдат на северной границе будет встречать Новый год.

Что же касается утраты провизии, то благодаря своевременному докладу Ли Му и серьезному отношению императорского двора, новую партию прислали до того, как израсходовали имеющуюся.

У всех, кто знал о том инциденте, словно камень с души свалился. Исключая Линь Ваньюэ.

Как ограбили провизию? И куда она делась? Каким образом более сотни караванов с военными припасами ни с того ни с сего исчезли, при том на территории страны Ли?

Эти вопросы постоянно крутились в голове Линь Ваньюэ. Однако она ни с кем это не обсуждала…

Северный ветер продолжал завывать. Человек, одетый как слуга, взобрался на городскую стену, поклонился и спросил караульного солдата:

— Могу я узнать у этого солдата местонахождение хозяина нашего дома Линь Фэйсина?