Линь Ваньюэ произвела подсчет. Стан горных разбойников был довольно велик, но всего насчиталось двадцать один человек.

— Гм! — Хэй Лаоху бросил многозначительный взгляд прихвостню, стоявшему рядом.

Тот сразу все понял, сделал широкий шаг в сторону Линь Ваньюэ и громко закричал:

— Эта дорога проложена нами, эти деревья посажены нами. Если желаешь проехать, плати! Малец, оставь свою ослиную повозку, и можешь идти восвояси, иначе этот уважаемый даст волю рукам. Плати деньги и уйдешь цел и невредим!

… …

— Дело дрянь! Юй Сянь-цзецзе, принцесса натолкнулась на горных разбойников! Идем!

Юй Сянь удержала сяо-Шии от поспешного бегства:

— Не двигайся, подождем еще немного. Давай не будем портить планы принцессы.

— Юй Сянь-цзецзе! Что, если принцесса пострадает? Это все из-за этого сопляка, его умения не так уж велики, зато ухо держит в остро, заставляя нас маяться. Он не отходит от принцессы ни на шаг. Как нам работать, когда мы связаны по рукам и ногам!

— А теперь послушай меня, сяо-Шии. Мы будем ждать. Принцесса столько усилий вложила в этого человека, он определенно важен для ее планов. Если мы засветимся, его нельзя уже будет использовать.

— А ты подумала о принцессе?!

— Мы поднимемся на гору чуть раньше них. Если принцессе будет угрожать опасность, то немедленно начнем действовать.

— Ладно!

……

— Уважаемые да-гэ! Этот младший брат, Линь Фэй, лишь нищий хлебороб, проезжающий мимо этих землей изобилия к родне в городе Лянь. Уповаю на вашу милость и надеюсь, вы позволите нам проехать.

— Тьфу! Мухи тоже мясо, какое имеет значение, богатый ты или бедный? Мы, разбойники из Тигриного стана, ощипываем даже пролетающих мимо уток...

Как мог Хэй Лаоху позволить этому братцу продолжать, услышав, как он ляпнул его шутку? Услышь этот вздор разбойники с других гор, они непременно надорвали бы животы от смеха.

"Шлеп!" — Хэй Лаоху своей массивной ладонью дал подзатыльник прихвостню и яростно прошипел:

— Что за херь ты несешь? Иди и добудь мне эту повозку!

Разбойник шарахнулся назад, потирая затылок, и издал приглушенный звук в ответ, затем направился к Линь Ваньюэ.

Хэй Лаоху со злостью сплюнул на землю:

— Какая жалость, просидеть весь день на корточках, и все ради этой хлипкой повозки.

Тем временем Юй Сянь и Шии уже залезли в высокую траву на склоне горы, внимательно наблюдая за ситуацией внизу.

— Юй Сянь-цзецзе, идем?

— Без моего приказа ты не шелохнешься с места. Услышала меня?

— О...да, поняла, — Шии недовольно надула губы.

Юй Сянь, лежавшая на животе, печально вздохнула. Эта сяо-Шии и вправду глупышка. 

Юй Сянь могла только молиться небесам, чтобы этот Линь Фэйсин смог расправиться с разбойниками и защитить принцессу, не вынуждая ее и Шии раскрывать себя...

Если это произойдет, Линь Фэйсин будет потерян для них. Юй Сянь смотрела на все через глаза принцессы: в том случае, когда Линь Фэйсин докопается до сути и увидит истинное положение вещей, он несомненно отвернется от Ли Сянь.

Если все дойдет до такого состояния...

Сяо-Шии и она сама, да все Ночные Тени окажутся перед лицом катастрофы. То, что они не уничтожили горных разбойников, будет их упущением. Если принцесса потеряет ценную шахматную фигуру из-за этой неудачи, смысла в существовании теней уже не будет.

Юй Сянь изо всех сил вцепилась в траву и продолжала молиться: у этого Линь Фэйсина были хорошие навыки, он не должен подвести! Если он умрет, то свидетель того спектакля по пути в столицу пропадет. Даже если она с сяо-Шии видели все своими глазами, они не могли выступить в качестве очевидцев, и, возможно, они составят Линь Фэйсину компанию…

— Малец, я говорю тебе, будь хорошим мальчиком и отдай свою повозку, этот уважаемый сяо-Кай в хорошем расположении духа, мы даже оставим тебя в живых. Не заставляй нас применять силу.

Горный разбойник сяо-Кай с дубинкой в руке направился к Линь Ваньюэ. Она коснулась рукояти поясного клинка, на котором сидела, но все же заколебалась...

Этот клинок убивал только гуннов, и сама она также хотела убивать лишь гуннов…

Глава 41

Глава 41. Ни одна муха не пролетит, не заплатив

Увидев быстро приближающегося горного разбойника, Линь Ваньюэ все же решила отпустить рукоять клинка. Вместо этого она выставила руки перед собой, сложила их в приветственном жесте и улыбнулась:

— Не мог бы да-гэ сжалиться надо мной?

— Ай, заячий ты сосунок, никак опозорить меня решил?

Разбойник сяо-Кай увидел, насколько "невосприимчивым" был этот смуглый тощий паренек, который не знал своего места, взмахнул дубинкой и нацелился на голову Линь Ваньюэ. В его глазах промелькнула свирепость, без малейшей тени колебания.

"Па!” — Линь Ваньюэ схватила конец дубинки, едва достигший ее головы.

— Ах ты проклятое отродье, ты еще смеешь сопротивляться? — разбойник сяо-Кай кипел от злости из-за того, что его дубинку поймали.

— Да-гэ, пожалуйста, имейте милосердие, пощадите.

Линь Ваньюэ держалась за дубинку, продолжая улыбаться разбойнику, тон ее голоса все еще сохранял оттенок вежливости и сговорчивости.

— Мать твою иметь буду...

Заметив, что Линь Ваньюэ все так же улыбалась, сяо-Кай почувствовал, будто его разбойничьему самоуважению бросили вызов. "Теперь мне действительно придется забить этого дерзкого сопляка до смерти", — подумал он и, выкрикивая ругательства, снова занес дубинку для удара.

Не успел поток его брани обрушиться на Линь Ваньюэ, как сяо-Кай понял, что его дубинка, казалось, слилась с рукой другого человека. Она не сдвинулась с места, несмотря на огромные усилия с его стороны.

— Ты что, демон, мать твою?!

Сяо-Кай испуганно смотрел на Линь Ваньюэ с непомеркшей улыбкой на ее лице, и глаза его округлились. Он что есть мочи дернул дубинку. На этот раз рука молодого человека слегка шевельнулась, но дубинку по-прежнему не удалось отобрать. Наконец, горный разбойник понял: этот парень обучен военным искусствам!

— Да-гэ, проявите милосердие.

Линь Ваньюэ неотрывно смотрела в глаза разбойнику, не отпуская дубинку и сохраняя переговорный тон.

От этой улыбки у сяо-Кая появилось чувство, что сейчас его прошибет холодный пот. Он не мог понять, что происходит, но выражение глаз этого невзрачного юноши источало внушающий ужас, что заставило разбойника испугаться!

Сяо-Кай медленно убрал руку от дубинки. Уголки его рта дернулись вверх, и он, неестественно улыбаясь Линь Ваньюэ и отступая назад, промолвил:

— Хорошо, хорошо, мы проявим милосердие…

Отдалившись на некоторое расстояние, горный разбойник сяо-Кай тут же развернулся и трусливо умчался прочь, громко выкрикивая:

— Да-гэ, да-гэ, этот сопляк не в своем уме!

Линь Ваньюэ слегка вздохнула. Она собиралась выбросить дубинку, но после некоторого колебания положила ее рядом с собой.

Лежащие на склоне горы Юй Сянь и сяо-Шии были свидетельницами этой сцены. Сяо-Шии спросила в замешательстве:

— Юй Сянь-цзе, что делает этот Линь Фэйсин? Зачем он просто так  отпустил разбойника?

— Не знаю, что там у него на уме, но произошедшее только что показало, что этот Линь Фэйсин знает свое дело. Будем наблюдать дальше.

… …

Хэй Лаоху находился далеко, и зрение не позволяло ему увидеть Юй Сянь и сяо-Шии. Все, что он видел, — это как его прихвостень с самодовольным видом подошел к Линь Ваньюэ, а спустя некоторое время, чуть ли не обделываясь в штаны, побежал обратно, оставив Линь Ваньюэ непоколебимо стоять. Поэтому, без всякого сочувствия, Хэй Лаоху пнул сяо-Кая, что тот повалился на землю.

— Ебучий остолоп! Ты что творишь? Ты даже с таким пустяком не смог справиться?

— Сянь-эр, держите кинжал наготове и не вылезайте... — велела Линь Ваньюэ, затем встряхнула поводья.

Повозка медленно двинулась вперед.