Ли Сянь испытала огромное облегчение от того, что нашлись люди, готовые сопровождать ее даже без ее статуса принцессы.

В этом пути многие пришли ей на помощь. И конечно же, были те, кто ее покинули.

А за Юй Сянь тащился еще один человек. Это была Сяо-Шии, которая тоже отказалась от статуса цичжу.

Сяо-Цы тоже хотела последовать за Ли Сянь и скитаться по свету, но та считала, что Линь Байшуй нуждалась в заботливых руках, поэтому оставила Сяо-Цы своей дочери.

Как-никак, Сяо-Цы оставалась управляющей поместья принцессы. Ли Сянь передала ей специальный метод связи. Даже если они с Линь Ваньюэ пока не могут увидеть Линь Байшуй, они никогда не пропустят новостей о дочери.

Одна карета и четыре лошади.

Под утренним солнцем, только что выплывшим из-за горизонта, шесть человек направились на юг.

Когда в цветах пришло ко мне томленье, шел дождь, я был один тогда и ласточек следил паренье*.

*"Линьцзянский отшельник", Янь Цзидао (1048 - 1113), перевод: Торопцев С.А.

Под мелким моросящем дождем они добрались до Цзяннани.

Карета двигалась размеренно. Линь Ваньюэ выглянула в окно, с интересом разглядывая пейзаж за окном.

Климат в Цзяннани был теплым и мягким. Лицо обдувал легкий ветерок, принося с собой слабый освежающий аромат дождя. От могучих северных городов Цзяннань отличалась своеобразной архитектурой. Дороги были отделаны лазурными камнями, а улицы кишели людьми с зонтиками.

Уличные торговцы говорили размеренным тоном. Не подзывали громко, а мелодично перечисляли свои товары, словно бы напевая песню.

И улицы в Цзяннани были не такими широкими, как на севере. Более уместно было бы назвать их переулками с присущим для области Цзяннань изяществом.

Ли Сянь сидела напротив Линь Ваньюэ. Ее глаза сияли нежностью, а от улыбки проступили едва различимые ямочки на щеках. Она знала, что Линь Ваньюэ определенно здесь понравится.

На маленькой глиняной печке грелся чайник, испускающий ленивые завитки белого пара. Ли Сянь подняла его, чтобы разлить по двум чашкам чай.

— В Цзяннани в это время года, конечно, нет снега, но ветер прохладный, А-Юэ. Не находись под ним слишком долго. Давай, выпьем чаю, разгоним холод.

— Ага! — Линь Ваньюэ опустила окно кареты и, взяв чашку обеими руками, поднесла близко к губам.

— Осторожно, не обожгись.

— Знаю*.

*Диалект 晓得 (xiǎode)

Ли Сянь начала улыбаться: ее А-Юэ уже хорошо подстроилась под местные обычаи, выучила плавный диалект и тона всего за несколько дней.

Перед лицом Линь Ваньюэ сплетался пар, поднимающийся из чайной чашки, до ее ушей доносился стук колес. Беззвучно моросил дождь, намачивая экипаж.

Внутри горела угольная печь. Линь Ваньюэ и Ли Сянь разделял стол с тарелками сладостей, глиняной печкой, чайником и двумя чашками. Северные и цзяннаньские обычая смешались воедино.

Группа людей продолжала путь и делала остановку всякий раз, когда возникал интерес. Вдоволь повеселившись, они снова отправлялись в путь, довольно легко и непринужденно.

Чай уже достаточно остыл, и Линь Ваньюэ с Ли Сянь разом выпили его. Освежающий чай, заваренный из нежных чайных листьев Цзяннани, оставил у них во рту стойкий аромат.

Напиток прошел через горло и скопился внутри, обволакивая теплом.

Опустив чашки, они обменялись улыбками. Линь Ваньюэ ласково смотрела на Ли Сянь, пока та наливала еще чаю. Тишина и умиротворение.

Кто бы мог подумать, что в этой жизни она сможет наслаждаться такой тишиной и покоем. Чем больше она думала об этом, тем больше это походило на сон.

— Сянь-эр~

— М?

— Я... вижу сон? — пробормотал Линь Ваньюэ, не мигая глядя на Ли Сянь.

Ли Сянь поставила чайник на стол и приподняла уголки губ. В ее прекрасных глазах заискрился свет:

— Глупенькая. Если это сон, то я заснула с тобой и никогда больше не проснусь. Я всегда буду рядом, неважно, наяву или во сне.

У Линь Ваньюэ заныло под ложечкой, уголки ее глаз обожгло. Она открыла окно кареты и торопливо отвернулась.

Из-за своего места Ли Сянь не могла увидеть, как из глаз Линь Ваньюэ брызнула горячая влага.

Линь Ваньюэ тоже женщина, даже если ей пришлось жить под личностью мужчины. Однако теперь она сбросила свое военное снаряжение и отложила доспехи. И сердце ее оставалось мягким и податливым.

Она женщина и также нуждается в нежной любви.

Чувства, которые испытывала к ней Ли Сянь, напоминали этот мелкий дождь в Цзяннани. Он был беззвучен, но орошал глубины сердца Линь Ваньюэ.

Ли Сянь и Линь Ваньюэ никогда не говорили вслух о своей любви. Будучи людьми немногословными, они чаще всего наслаждались моментами тишины.

Но с каждым днем их безмолвные чувства становились глубже.

— Молодой господин, госпожа*, мы прибыли в малый двор.

*夫人 (fūrén) — супруга господина

Линь Ваньюэ взяла эмоции под контроль, достала из-под сиденья зонтик и спрыгнула с кареты.

Она повернулась, чтобы помочь Ли Сянь спуститься, и подняла зонт над ней, защищая от леденящей мороси. Ее же спина немного намокла.

Твердо встав на землю, Ли Сянь взяла руку Линь Ваньюэ, державшую зонтик, сделала маленький шаг вперед и слегка надавила на руку.

Накрененный зонтик выровнялся, прикрывая их обеих от дождя.

Ни одна из них не произнесла ни единого слова на протяжении всего процесса. При виде этой сцены резвая, как заяц*, Сяо-Шии почувствовала, как сердце наполняется теплом и спокойствием.

*动如脱兔 (dòng rú tuō tù) — как убегающий от опасности заяц

Помимо воли она задрала голову и обомлела.

Над ее головой тоже расположился наклоненный зонтик. Его держала Юй Сянь с легкой улыбкой на губах, в то время как одежда на половине ее тела уже изменила цвет от влаги.

Сяо-Шии, казалось, что-то осознала. Она последовала примеру Ли Сянь и обхватила чужую за руку, держащую зонтик. Легким толчком его ручка снова стояла вертикально.

Юй Сянь на мгновение удивилась. Поняв, что произошло, она повернула голову, чтобы посмотреть на Сяо-Шии, и улыбнулась.

На лице Сяо-Шии вспыхнул румянец, но она придвинулась ближе к Юй Сянь.

Юй Сянь нежно посмотрела на нее, затем усмехнулась и сказала:

— Сяо-Шии повзрослела~

Лицо Сяо-Шии приобрело оттенок вареной креветки.

— Я уже давно взрослая дева! — сдавленным голосом ответила она.

Глава 175. Гонка

На второй день морось сменилась очень хорошей погодой.

На небе не было видно ни облачка, земля источала сырость и сладкий аромат, оставшийся после дождя.

В тот же день, когда они переехали в малую резиденцию, рано утром Цинъянь приготовила завтрак и накрыла стол. Ли Сянь отдала специальное распоряжение о первом совместном приеме пищи.

Линь Ваньюэ сидела на хозяйском месте. В начале четверо цичжу называли Ли Сянь юной госпожой*, а Линь Ваньюэ — господином**, но Ли Сянь велела в будущем называть Линь Ваньюэ молодым господином, а ее — госпожой, что основательно укрепило за Линь Ваньюэ статус главы семьи. 

*小姐 (xiǎojiě) — молодая девушка, барышня (обращение)

**姑爷 (gūyé) — муж юной госпожи

Линь Ваньюэ смотрела на стол, уставленный местными блюдами Цзяннани, и потирала ладони в предвкушении.

Она огляделась, уже с палочками наготове, и поняла, что Сяо-Шии отсутствует. 

— А где Сяо-Шии?

Юй Сянь слабо улыбнулась. В ее глазах плескалась безграничная нежность: 

— Молодому господину не обязательно ее ждать. Ей нездоровится, и она еще не встала с постели.

— Мм, раз так, давайте кушать, — сказала ни о чем не подозревающая Линь Ваньюэ. Сначала она положила еды на тарелку Ли Сянь, а затем принялась есть свою.

При этом на лице у Цинъянь и Цзы были другие выражения, как и у Ли Сянь, которая жила во дворе вместе с Линь Ваньюэ. Она все сразу же поняла.

В небольшой резиденции с двумя двориками Линь Ваньюэ и Ли Сянь жили в главном доме на переднем дворе, в то время как остальные четверо — на заднем дворе. Каждый жил в отдельной комнате. Цзы и Цинъянь были людьми знающими; те странные звуки на заднем дворе прошлой ночью не могли не достигнуть их ушей.