Раздался лязг — не успела сяо-Шии среагировать, как Юй Сянь вытащила свой меч и обменялась ударами с цичжу по имени Цзы.

— Цзы-дагэ, остынь. Она не посторонняя, она одиннадцатая цичжу.

За маской раздался хриплый голос:

— Ты нарушила правила, Юй Сянь. Она не входит в тройку высших ци, и ей не положено видеть меня или Цинъянь.

Юй Сянь вмиг посуровела:

— У меня были причины привести ее сюда. Если хоть волос упадет с ее головы, я за себя отвечать не стану. Я называю тебя дагэ и почитаю как старшего, но не испытывай мое терпение!

— Ладно! — между ними встала цичжу Цинъянь и крепко ухватила их за запястья, затем, мягко улыбнувшись, сказала: — Уже много лет, с самой смерти нашей почтенной госпожи мы не видели друг друга. Раз сяо-Юй-эр передала специальный приказ, значит, это что-то срочное. Цзы, прекращай, давайте сядем и все обсудим.

Глава 158

Глава 158. С раскатами грома пробуждается преданная императорская стража

Улицы Тяньду, как обычно, кипели жизнью.

В столичных районах вовсю процветала торговля, и время от времени по главной дороге проезжали крупные купеческие обозы.

Однако в близлежащем укрепленном городе появилось огромное количество незнакомых лиц.

Северная граница. Линь Ваньюэ и Юцинь направились к пастбищу Митола.

Прямо перед отъездом Линь Ваньюэ передала военные обязанности совместному руководству двум подручным командирам. Строительство городской стены было временно приостановлено, и всю северную границу опечатали!

Никому из находящихся в четырнадцати городах не разрешалось покидать территорию. Впервые в истории было введено военное положение.

Вдобавок ко всему, на стене круглосуточно дежурили императорские лучники. Даже ночью городскую стену освещало большое количество факелов, и каждый голубь, вылетевший за пределы города, сбивался императорской стражей.

Линь Ваньюэ и Юцинь ехали трое суток, пока наконец не добрались до пастбища Митола.

Некогда величественное племя Томань оказалось в изгнании. Вокруг пастбища были разбиты примитивные палатки и шатры. Истощавшие соплеменники и солдаты выпускали на пас жалкое количество скота.

С прибытием Линь Ваньюэ и Юцинь, гунны насторожились и, вытащив свои сабли, окружили вторженцев.

Юцинь спрыгнула с лошади и выкрикнула на беглом гуннском:

— Мы гости царицы Маньши. Пожалуйста, передайте ей это сообщение.

Гуннский солдат с замешательством на лице повернулся и ушел докладывать.

Вскоре гунны расступились, и навстречу вышла одетая в звериные шкуры женщина с пшеничной кожей. За ней следовала женщина в маске.

Линь Ваньюэ сошла с коня и начала рассматривать Маньшу: растрепанные волосы, как будто из-за отсутствия времени для должного ухода за ними; поношенные шкуры диких зверей. Однако этот внешний вид не подавлял ее ауру. Особенно это касалось карих глаз, источавших неукротимый дух.

Фигура женщины в маске позади царицы Маньши показалась Линь Ваньюэ смутно знакомой, но она не могла ее вспомнить. От пристального взора глаз, видневшихся через две небольшие прорези на маске, Линь Ваньюэ почувствовала себя очень неуютно.

Она собиралась попросить Юцинь перевести, но царица Маньша опередила ее:

— Линь, ты пришел.

Она, на удивление, свободно говорила на языке Ли, хотя ее произношение было несколько нечетким.

— Да, я пришел в условленное место. Давайте найдем другое место, подходящее для разговоров.

— Хорошо, — кивнула Маньша и, повернувшись, направилась в сторону, откуда пришла. Линь Ваньюэ и Юцинь последовали за ней.

Они подошли к просторному шатру с бедным внутренним убранством: здесь стояла только одна кровать, низкий стол и несколько маленьких табуретов, а сбоку висел своеобразный хлыст.

Линь Ваньюэ огляделась кругом: по-видимому, скитание и бегство от племени Маодунь сильно ударило по племени Томань, чему свидетельство изможденные и худые соплеменники, малое количество скота и даже захудалый шатер царицы.

Это место все же подходило для обсуждения.

Линь Ваньюэ и Маньша сели. Маньша не стала церемониться и сразу перешла к делу:

— Говори, зачем приехал.

Линь Ваньюэ приподняла уголки губ. Маньша была довольно прямолинейна, что было очень даже хорошо, — это избавит от многих проблем.

— На сей раз я пришел по одному делу. Я надеюсь на сотрудничество с уважаемым племенем.

— Какое дело?

— Я готов предоставить войска, чтобы помочь уважаемому племени захватить участок плодородного пастбища, где племя может восстановиться и набраться сил. Но уважаемое племя должно стать защитным барьером для Янгуаня, по крайней мере, до наступления зимы. Мне нужны гарантии, что Янгуань не подвергнется атакам со стороны гуннов.

Прежде чем Маньша успела ответить, заговорила женщина в маске:

— У генерала Линя и в самом деле поворачивается язык говорить такое. Замечательный же расчет с положительным исходом ты сделал для одного себя.

Она говорила с четкой дикцией и правильным произношением, на обычном языке Ли. Линь Ваньюэ нахмурилась.

Женщина в маске продолжила:

— Ты уже сам все видел. Наше племя уже не такое могущественное, как раньше. Неужели генерал Линь всерьез думает, что какими-то красивыми словами нас можно одурачить и заставить отдать за вас свои жизни?

Маньша кивнула и продолжила разговор:

— Именно. Тем более, ты разорвал союзный договор, который был заключен до этого. Я тебе не доверяю.

Линь Ваньюэ не стала гнуть свою линию и просто улыбнулась:

— Я верю, что царица Маньша — человек с головой. Мое нынешнее предложение может показаться грубым, но оно ничуть не невыгодно племени Томань. Племя Маодунь сейчас как хищный тигр и ждет возможности уничтожить уважаемое племя. Я своими глазами увидел, что люди уважаемого племени чрезвычайно истощены, и знаю, что всему причина — непрекращающиеся сражения и бегство. Скот уважаемого племени в таком же плачевном состоянии. Сейчас идет пятый месяц, пастбища плодородны, и уважаемое племя может продержаться еще какое-то время. Но через несколько месяцев, думаю, даже если племя Маодунь вас не найдет, уважаемое племя не сможет пережить следующую суровую зиму.

В шатре воцарилась тишина.

Линь Ваньюэ знала, что она первая разорвала союзный договор, и с помощью этой просьбы она как будто хотела воспользоваться чужой бедой, но раньше ей не приходила в голову мысль сотрудничать с гуннами. Если бы не вынужденное положение, зачем бы она сдерживала лютую ненависть к гуннам и искала встречи с Маньшей?

В глазах Линь Ваньюэ все гунны были одинаковы, но Ли Сянь, должно быть, потеряла связь из-за перемены в столице. Необходимо было собрать отряд верных трону солдат, и, воспользовавшись железным жетоном и секретным указом предыдущего императора, ворваться столицу. Тогда армия северной границы будет ослаблена наполовину. В пограничной обороне будет ощущаться недостаток, а среди гуннов есть кроты, подсаженные принцами. Как только они сообщат о ситуации племени Маодунь, и оно воспользуется этой слабостью, чтобы принести бедствие на северную границу, Линь Ваньюэ станет величайшим преступником, осужденным на века!

Не имея иного выбора, она вступила в контакт с Маньшей, чтобы господствовать над варварами, используя их самих. Это обеспечит северной границе некоторую безопасность. Конечной целью являлась защита простого народа на северной границе; Линь Ваньюэ смогла убедить в этом свою совесть, чтобы заключить временный союз с гуннами.

Долго поразмышляв, царица Маньша, наконец, заговорила:

— Я могу согласиться…

— Маньша! — недовольно вскрикнула женщина в маске.

Маньша указала ей жестом успокоиться, а сама продолжила:

— Но у меня свои условия.

— В таком случае, пусть царица озвучит их.

— Все очень просто. Как в прошлый раз…

… …

Линь Ваньюэ поспешила обратно вместе с Юцинь, но на этот раз она держала за пазухой баранью шкуру с отпечатками кровавых ладоней.