Подавленные рыдания Ли Шэнь наконец вырвались наружу. Сян Цзинъи держал ее, выражение его лица было мрачным.

— Соболезнуем Вашему Величеству...

Линь Ваньюэ вздрогнула. Из прикушенной нижней губы выступила кровь. Услышав рыдания Ли Шэнь, Ли Сянь не смогла сдержать слез.

Она подняла руку, чтобы поддержать Линь Фэйсина, и тихо позвала:

— Фума…

Линь Ваньюэ медленно повернула голову. Уголки ее глаз больше не сдерживали тяжесть слез. По щеке побежала крупная капля.

Все присутствующие сокрушались скорбью, но лишь три человека пролили слезы.

В конце концов, Линь Ваньюэ не являлась мужчиной, и, несмотря на притворство им, где-то в ее сердце было спрятано маленькое нечто, присущее женщинам.

Всем известно, что настоящие мужчины не плачут. Как бы ни были они опечалены, слезы приходилось проглатывать.

Но Линь Фэйсин под всеобщим вниманием дал волю слезам.

Проливать слезы у всех на виду для мужчины считалось проявлением женственности. Но некоторые люди думают иначе.

Сян Цзинъи посмотрел на Линь Фэйсина, чувствуя неизмеримое облегчение. Он не считал, что для Линь Фэйсина было неуместно плакать. Напротив, это дало понять, что тот был человеком чувствительным, и тщательные наставления Ли Му не прошли даром.

Ли Чжао в это время предавался размышлениям. За последние пару лет он заметно постарел. С возрастом человек неизбежно сталкивается с изменением своего характера и образа мыслей.

Если бы инцидент с провизией произошел десять лет назад, то независимо от того, какой принц стоял за этим, Ли Чжао обязательно вызвал бы их всех для сурового наказания. Но он правил уже более тридцати лет. В действительности Ли Чжао был очень одинок. Достигнув пятидесяти лет, он еще больше желал стабильности и гармонии императорской семьи. Хотел, чтобы она стала более человечной, более чувствительной. Чтобы это проявлялось и в отношении Ли Му, который был одного с ним возраста. Они выросли вместе и были связаны крепкой дружбой. Смерть Ли Му ударила по Ли Чжао, но в то же время заставила его задуматься о себе. Однако, чтобы сохранить достойный образ императора, он не смел проявлять слабости.

Когда Ли Чжао увидел слезы скорби по Ли Му в глазах юного Линь Фэйсина, он испытал бесконечное удовлетворение. Впервые он почувствовал, что его дочь выбрала правильного человека.

Автору есть что сказать:

Вот вам обновление~

Хахахахахаха~ Вопрос: какую фразу чаще всего говорят женщины в постели?

Ответ: Ай~ ты прижал(а) мне волосы!

Хахаха, 20-летней писательнице с короткой стрижкой этого, конечно же, не понять, но те, у кого принцессины проблемы, поднимите руку вверх!

Ах да, кто сказал, что скоро конец =。= еще рано~

Глава 119

Глава 119. Провожая твою одинокую фигуру с серебряным копьем за спиной

— Провозглашаю императорский указ: пожаловать маршалу Ли Му титул великого генерала*, предоставить ему погребение на западной стороне императорской усыпальницы. Вся страна будет скорбеть. Поскольку у генерала Ли Му нет сына, на северную границу отправится Сян Цзинъи и перевезет гроб с телом генерала в столицу. В день его возвращения наследный принц уедет за сто ли от города, чтобы сопровождать гроб с покойником. Вместе с ним отправятся сто гражданских и военных чиновников. Чиновники третьего ранга встанут на колени в знак почтения. Писари внутреннего двора должны составить биографию великого генерала, чтобы передать знания потомкам.

— Ваше Величество мудры!

— Сян Цзинъи и его супруга благодарят Ваше Величество за благосклонность.

— Можете подняться.

— Ваше Величество, этот презренный должен сообщить вам еще кое-что. Да позволит Ваше Величество.

— Говори.

— Слушаюсь. Этот презренный умоляет Ваше Величество запечатать столичное поместье генерала и не открывать его ни для каких других целей. Когда сын этого презренного вырастет, то сможет побывать там, чтобы почтить память о былой славе великого воина.

— Даю разрешение!

— Благодарю Ваше Величество!

— Прошу наследного принца, генерала Пиндуна и его супругу, старшую принцессу и фуму задержаться. Остальные свободны.

— Слушаемся!

* здесь используется иероглиф 王 (wáng), в некоторых источниках переводимый как "король" или "князь", и в этой новелле употребляется как "принц", но так как по отношению к главнокомандующему данное слово неприменимо, далее будет фигурировать не "принц главнокомандующий", а "великий генерал"

Когда все остальные чиновники ушли, Ли Чжао тяжело вздохнул.

— Небеса не щадят никого и отбирают долгие годы. Кончина великого генерала поразила меня.

— Соболезную отцу-императору.

— Соболезную Вашему Величеству.

— На протяжении многих поколений потомки великого генерала имеют заслуги перед страной Ли. Организация его похорон должна происходить под моим личным присмотром. Но я уже стар и не могу взять это на себя. Наследный принц…

— Этот сын здесь! — Ли Чжу встал перед Ли Чжао. Расправив ханьфу, он опустился на колени.

— Великий генерал — ваш с Сянь-эр родной дядя. В этом году тебе уже будет одиннадцать, и я наделяю тебя всеми полномочиями в организации похорон великого генерала.

— Этот сын благодарит отца-императора.

— Мгм. Фума.

— Этот сын здесь, — Линь Ваньюэ уже совладала с эмоциями. Если не считать немного покрасневших глаз, все было в норме.

— Вы с Сянь-эр только поженились. Я назначу тебя третьеранговым командиром внутренних войск, заведующим императорской гвардией и обороной дворца. Ты останешься в столице. Как тебе эта альтернатива?

Как только Ли Чжао договорил, все присутствующие занялись своими мыслями.

Командующий внутренних войск из двадцати тысяч дворцовых гвардейцев — чин третьего ранга. Должность невысокая, но с внушительной властью. На протяжении веков командир внутренних войск пользовался доверием императора и членов его семьи. Но во время правления предыдущего императора в стране Ли уже несколько десятков лет пустовало место командира внутренних войск. В дворцовой гвардии было всего четыре заведующих войсками.

Откровенно говоря, Ли Чжао продемонстрировал свое признание Линь Фэйсину, предлагая эту должность. Доверие выражалось еще и в том, что этот пост был не занятым в течение почти пятидесяти лет. Сян Цзинъи, глядя на спину Линь Фэйсина, думал, что место командира внутренних войск было не таким уж и плохим. Однако в глубине души он чувствовал обиду за Линь Фэйсина.

Линь Фэйсин был еще молод, и на его горизонте виднелось много возможностей. Он был подобен орлу — лишь на северо-западе он мог расправить крылья и парить в небе, но ввиду его нынешнего положения он еще не был достаточно силен, чтобы получить печать главнокомандующего северных войск. Теперь, когда Ли Му отошел в мир иной, ситуация на северной границе изменилась. Возможно, оно и к лучшему, если Линь Фэйсин туда не вернется.

Ли Шэнь же считала, что для Линь Фэйсина, как для новобрачного, было выгоднее остаться в столице.

Ли Сянь опустила взгляд и прикрыла веки. Выражение ее лица как обычно оставалось безмятежным.

Сян Цзинъи украдкой взглянул на Ли Чжао. Он начал понимать, что слова императора не являлись приказом. Это больше походило на переговоры с Линь Фэйсином, поэтому он был несколько озадачен.

Линь Фэйсин, стоявший на коленях перед Ли Чжао, наконец отреагировал. Он почтительно поклонился, затем выпрямился и четко и громко сказал:

— Этот сын благодарит отца-императора за проявление заботы, но все же хочет вернуться на северную границу.

— Ты ведь понимаешь, что твой статус изменился? Ты мой зять, почему бы тебе не остаться в столице? Или на северной границе есть что-то, к чему ты так рвешься?

Голос Ли Чжао был низким и ровным, нагнетающим атмосферу во всем тронном зале. Мощь императора — тяжелее горы.