Линь Ваньюэ покраснела и опечалилась.
— Эх ты, тетеря!
Сян Цзинъи знал, что Линь Фэйсин честен и наивен по своей натуре. У него было немного владений, да и сам он еще молод. Для простолюдина было нормально не иметь финансовых резервов. Поэтому Сян Цзинъи больше ничего не сказал и одолжил ему три тысячи золотых.
Узнав о свадебном подарке в три тысячи золотых, Ли Чжу выдал еще три тысячи из хранилища своего дворца. Интересно еще то, что принц Ци, принц Юн и принц Чу добавили по тысяче золотых от себя, увеличив общую сумму до девяти тысяч золотых. Список предлагаемых подарков и денежный подарок наконец был оглашен Ли Чжао. Посмотрев на цифры, он кивнул головой и достал еще тысячу из казны, добавив их в длинный перечень, составивший теперь десять тысяч золотых.
По этому списку можно было судить, насколько почитаема была старшая принцесса.
Остальные обряды уже не требовали чего-то от Линь Ваньюэ. Все, что ей оставалось, — изучить и применить на практике дворцовый этикет и ждать наступления долгожданного дня.
Придворный ткацкий отдел начал готовиться к свадьбе Ли Сянь с момента ее рождения. Материя, фасон и украшения были наилучшего качества.
Но даже при всеобщих усилиях оставалось еще очень много проблем.
Праздничные одеяния Ли Чжуна были приготовлены уже больше года назад, после издания указа, но для Линь Фэйсина время было крайне ограничено. Несколько сотен швей из ткацкого отдела работали без сна и отдыха.
Но церемониальные одеяния были лишь малой проблемой. Самая значительная — поместье фумы. Поместье Ли Чжуна строилось уже больше года, и оставалось лишь приделать доску с надписью. Но Линь Фэйсину ни в коем случае нельзя жить в поместье Ли Чжуна. Если слух об этом расползется по стране, простой народ будет считать, что Ли Чжао нанес оскорбление. С церемониальным облачением можно было поспешить, но поместье фумы за несколько дней не построишь.
Что тут остается? Ли Чжао махнул рукавом и приказал фуме жить в поместье принцессы, пока не завершится строительство…
Сян Цзинъи весьма удивился, когда увидел указ. Он подтрунивал над Линь Фэйсином, говоря, что тому действительно везет в любви, раз даже Его Величество подсобил.
В стране Ли принцесса и фума даже после свадьбы должны жить в разных поместьях. Обычно фума по желанию посещал поместье принцессы, но в основном именно она отправляла к нему посыльного. Даже если фума и принцесса живут в поместье принцессы, мужу и жене необязательно ночевать в одной комнате. Принцесса просто зажигала фонарь в своей спальней. Этот знак сообщал, что фуме разрешают войти в покои принцессы.
Конечно, было немало любящих супружеских пар, которые не разлучались с утра до вечера. Но по большему счету им все равно нужно было соблюдать правила.
После свадьбы император назначал в поместье принцессы тетушку, ведущую заметки. Ее обязанностью было вносить в свою книгу, сколько раз фума посещал принцессу, сколько раз сама принцесса звала его и зажигала фонарь. По этим записям можно будет судить об отношениях принцессы и фумы.
И на взгляд многих людей, похоже, этот указ Ли Чжао избавил Линь Фэйсина от многих неприятностей.
Конечно, Линь Ваньюэ понятия не имела об о всем этом. Только когда тетушка-наставница заставила ее зубрить придворный этикет, она наконец узнала…
Пролетали дни за днями. В этот период времени Линь Ваньюэ находилась между борьбой изо всех сил и нетерпеливым ожиданием.
Она долго размышляла и пришла к выводу, что все-таки должна найти возможность встретиться с Ли Сянь и открыть ей свою тайну. А также признаться в своих истинных чувствах. Она хотела сказать Ли Сянь, что у нее не было иного выбора, кроме как притворяться мужчиной, но ее чувства были искренни. Каким бы ни был ответ Ли Сянь, она должна знать правду. Линь Ваньюэ была готова вручить свою судьбу в ее руки.
Опять же, в правилах этикета было сказано, что жениху и невесте нельзя видеться в течение месяца перед свадьбой.
Пока Линь Ваньюэ металась в тревожном предвкушении и надежде, наконец наступил фестиваль Шанъюань тридцать первого года Юаньдина.
В день великой свадьбы Линь Ваньюэ, облаченная в церемониальные одеяния, стояла у входа в поместье старшей принцессы. Отсюда до императорского дворца была расстелена красная ковровая дорожка протяженностью в десять ли.
В стране Ли в основном мужчина со стороны невесты приводил ее в дом жениха в день свадьбы.
Ли Чжу, одетый в придворное ханьфу наследного принца, ехал на высоком коне, продвигаясь впереди всех. Двадцать четыре человека несли паланкин, в котором находилась Ли Сянь, одетая в свадебное платье.
За ним следовало приданое Ли Сянь. Первая повозка проехала за принцессой через дворцовые ворота, а хвост приданого все еще ожидал во дворце Вэймин.
Улочки Тяньду подмели и обрызгали водой. По ним продвигалась свадебная процессия. Все лавки вдоль дороги были переполнены до отказа. Некоторые постоялые дворы с хорошими обзорными местами даже начали продавать места. Многие люди заплатили изрядную цену за места у окна, чтобы поглазеть на это празднество!
В Тяньду круглый год не было снега, но в этом сезоне погода была самой холодной. Линь Ваньюэ со вспотевшими ладонями ожидала у входа в поместье старшей принцессы.
Сян Цзинъи улыбнулся и похлопал Линь Фэйсина по плечу:
— Нервничаешь, а?
— Мгм! — кивнула Линь Ваньюэ. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотилось в груди.
Наконец, в поле зрения появилась свадебная процессия!
Глава 110
Глава 110. Так быть вместе навеки, чтоб нам на земле
раздвоенною веткой расти
строки из поэмы "Песнь о бесконечной тоске" танского поэта Бо Цзюйи
Паланкин остановился. В конце красной ковровой дорожки ждала Линь Ваньюэ, наряженная в церемониальные одежды.
Придворная служанка медленно раздвинула занавески паланкина, за которыми показалась фигура с прямой осанкой.
Линь Ваньюэ вытаращилась на Ли Сянь, и ее взгляд уже нельзя было оторвать.
Увидев вдалеке Линь Фэйсина, Ли Сянь обворожительно улыбнулась. Красота, способная завоевать страны и покорить города.
— Дурачок! Чего застыл?! — массивная рука Сян Цзинъи сильно хлопнула Линь Ваньюэ по спине. Достаточно сильно, чтобы она пошатнулась. Было больно, но Линь Ваньюэ улыбалась.
Такое поведение жениха заставило окружающих просиять в улыбках.
Линь Ваньюэ же все свое внимание сосредоточила на Ли Сянь. Она подошла к паланкину и, подняв руку, мягко позвала:
— Принцесса.
Ли Сянь тоже улыбалась. Она вложила свою красивую, нежную руку в огрубелую ладонь Линь Ваньюэ.
Ли Сянь уже не в первый раз прикасалась к рукам Линь Фэйсина, но по какой-то причине сегодня ей стало неприятно от ощущения его грубой руки.
Глаза Линь Ваньюэ не могли оторваться от Ли Сянь ни на одно мгновение. Она помогла Ли Сянь выйти из экипажа, но сама по-прежнему стояла на месте, в оцепенении глядя на прекрасную женщину перед собой.
Гости залились смехом. Когда восемь дворцовых служанок, следовавших за Ли Сянь, увидели замершего фуму, они расплылись в улыбках от этого романтического зрелища.
На порозовевших щеках Ли Сянь появились ямочки. Она легонько сжала руку Линь Фэйсина и тихо позвала:
— Фума, отец-император ждет нас. Пойдем же.
— А! Хорошо! — Линь Ваньюэ пришла в себя и радостно улыбнулась.
Ведя Ли Сянь за руку, она вошла в поместье старшей принцессы.
Присутствующие снова умилились и заулыбались. Дворцовая служанка уже было приготовила красное шелковое покрывало, но, похоже, оно не пригодится…
В ту минуту, когда Линь Ваньюэ увидела Ли Сянь, из ее головы вылетели все церемониальные ритуалы и правила, которые она учила не щадя сил. По обычаям страны Ли новобрачный должен был вести невесту в поместье с разделявшим их красным шелком. В итоге Линь Ваньюэ крепко схватила Ли Сянь за руку, отказываясь отпускать, и поэтому дворцовая служанка благоразумно отложила покрывало.
