— Дядя, Вы знаете, что весть о капитуляции донесется до императорского двора. Вы знаете натуру императора, и никто...После этой череды поражений не удостоите ли Вашу Сянь-эр, получившей Шанфан, свободу действий? Дядя в последние годы непрерывно обороняет границу, императрица отошла в иной мир, и я опасаюсь, что в императорском дворе никто не замолвит за Вас слово. Дядя, Вы — самое дорогое, что у меня осталось...

Ли Му долго молчал и беспомощно вздыхал, морщины на его лице будто стали еще глубже. Наконец, он произнес:

— Твой дедушка был названым братом тогдашнего Его Высочества. Мы с твоим отцом росли вместе, как я могу не знать о его характере? Он думает: "Страна Ли — великая держава, страна церемоний, как она могла капитулировать перед дикарями? Уже подняв белый флаг, я уже знал, чем это обернется для меня. Но как я мог позволить тысячам людей рисковать? Мы столкнулись с чем-то странным, нам следует остерегаться, пока линия обороны цела, и на юге все спокойно. Я бы повторил это даже спустя сотни лет, и пусть будущие поколения критикуют.

Несмотря на произнесенную воодушевляющую речь, в приглушенном голосе Ли Му Ли Сянь еще слышала намек на скорбный конец героического пути. Смотря на него, она ощутила подступающую к горлу печаль, но быстро подавила ее. Теплые родственные чувства едва не заставили Ли Сянь отступиться от своего первоначального замысла, но, к счастью, это чувство было мимолетным, и она хладнокровно потушила крохотное пламя.

Погруженный в свои думы Ли Му не заметил отпечатка внутренней борьбы на лице Ли Сянь. Наконец, он прошептал:

— Хоть императрица и окончила земное существование, ее драгоценное дитя рассуждает резонно и справедливо. Необходимо лишь, чтобы вы с братом совершали как можно меньше ошибок, и все шло своим чередом.

— Сянь-эр все понимает. Уже довольно поздно, дяде нужно лечь спать пораньше. Сянь-эр оставит Вас.

Ли Сянь натянула фальшивую улыбку, направилась к Ли Му и совершила поклон со сложенными руками.

Ли Му, который находился в прострации, не заметил, как она неторопливо скрылась за пологом шатра.

После того, как Ли Сянь вышла из шатра, ее тут же окружили личные стражники, к чему она уже привыкла. Она неподвижно стояла и смотрела в небосвод, усеянный редкой россыпью звезд вокруг луны. Наконец, она сделала шаг в сторону своей палатки и удалилась.

Ли Сянь села за единственный стол с масляной лампой, свет огня которой раскачивался, освещая точеный овал лица принцессы и придавая чертам ее лица мрачный вид. В своих изящных нежных руках она держала белоснежную яшмовую подвеску, мягко скользя пальцами по блестящей поверхности. Вокруг было тихо, лишь изредка шелестел свежий ветер, развевая знамена. Она резко встала, вышла из палатки и устремилась в направлении тропы. Остановившись, она проговорила в пустоту:

— Выходи.

Через мгновение ока из темноты действительно вышел человек! Он был одет в черное ханьфу, а его лицо скрывала черная железная маска. Никто не заметил, как он скрытно проник в тщательно охраняемый лагерь старшей принцессы, словно просочившаяся ночная тень.

— Я явился на аудиенцию к Ее Высочеству, — "ночная тень" преклонила колено.

— Приказ был отдан, все идет по плану?

— Да!

— Отправь кого-нибудь выяснить, откуда пришли странные люди на сторону гуннов.

— Так точно!

— И... — Ли Сянь сжала подвеску, задумавшись на мгновение, посмотрела на дрожащее пламя свечи и продолжила, — наведи справки о солдате по имени Линь Фэйсин, включая информацию о его прошлом до вступления в армию.

— Так точно!

Ли Сянь махнула в сторону таинственного человека, и в следующий момент он исчез. Она опустила голову и посмотрела на яшму в своих руках, только чтобы убедиться, что она все так же лежала в белоснежной ладони Ли Сянь. В центре резной подвески было выгравировано ее имя. Этот кусочек яшмы был подарком Ли Цинчэн. Глядя на это украшение, Ли Сянь и наследный принц Ли Чжу думали о своей матери.

— Прости, матушка. Ради Чжу-эра я должна пожертвовать дядей.

Внезапно Ли Сянь улыбнулась, на ее щеках проявились ямочки, придавая игривости ее утонченному лицу, и она стала походить на небожительницу, спустившуюся в этот бренный мир. Ли Сянь начала смеяться, но тут же вдруг поняла, что на самом деле похожа на своего отца — жестокого императора.

— Матушка, Сянь-эр непременно защищит Чжу-эра, даже ценой своей жизни.

Глава 16

Глава 16. Разыскивая его в толпе

Мирные будни в одно мгновение претерпели десять тысяч изменений*, в лагере Ли Му снова случился неприятный инцидент. Линь Фэйсин и Линь Юй по никому неизвестной причине получили 20 ударов кнутом! В первый день наказания Линь Юй позволил дотащить себя в шатер лагеря Линь Ваньюэ. Два "брата" обессиленно лежали на кровати. Линь Ваньюэ посмотрела на Линь Юя с безысходностью, тот ответил на ее взгляд, и оба разразились хохотом — атмосфера между ними разрядилась.

* в одно мгновение десять тысяч изменений —瞬息万变 (shùnxīwànbiàn) — обр. в знач.: молниеносно изменяться; меняться буквально на глазах

На следующий день Линь Ваньюэ еле встала с постели и тяжелым шагом побрела на тренировочное поле, захватив с собой двухстоуновый лук. Хоть на данный момент она и ограничена в движениях, но это не означает, что ей можно сидеть сложа руки. Она приказала лучникам выставить мишень на расстоянии в 50 шагов. Сейчас, когда Линь Ваньюэ повысили до звания командира батальона, ей больше незачем тратиться на тетиву, и, когда во время тренировок заканчиваются стрелы, ей приносят новые.

— Командир! Вот сотня стрел, как Вы и приказывали.

— Мгм, положи сюда и иди по своим делам.

— Есть! — лучник положил стрелы и ушел.

Линь Ваньюэ приняла открытую стойку*, приложила стрелу к тетиве, оттянула ее и прицелилась... В это время неподалеку Ли Сянь, решившая ранним утром скрыться от назойливого Ли Чжуна, вышла из своего шатра в сопровождении личной стражи, приставленной к ней дядей. Она праздно прогуливалась по лагерю, и до ее ушей то и дело доносились крики тренирующихся солдат. Вдруг недалеко от нее послышался приглушенный звук, и в деревянный столб вонзилась стрела. Двое солдат сразу же забеспокоились, потому что обзор загораживали шатры, но Ли Сянь заверила их в том, что видела мишень на столбе. Затем она внимательно присмотрелась и обнаружила, что все стрелы были пригвождены по всей области мишени, но не к ее центру. Ли Сянь точно знала, что ее дядя никогда не держал бездельников в в армии. Поэтому, когда Ли Сянь было любопытно узнать, что же это за мазила?

* лучники используют открытую стойку, чтобы создать скручивающие силы в середине тела

— Пойдемте посмотрим, — тихо сказала Ли Сянь стражникам и прошествовала в сторону тренировочного поля за шатром.

Трое остановились напротив этого шатра так, что он скрывал их фигуры. Один солдат-стражник осторожно высунул голову. Разглядев лучника, он со вздохом облегчения сказал, что это командир батальона Линь Фэйсин. Когда Ли Сянь услышала это имя, ее сердце бешено забилось. Она спокойно приказала:

— Вы можете идти. Я хочу прогуляться в одиночестве.

— Э-э..?

Услышав приказ Ли Сянь, двое солдат смутились. Ли Сянь не стала повторять во второй раз и лишь улыбнулась. Источаемая ею "императорская" харизма сразу же дала о себе знать, и юноши растерянно уставились на старшую принцессу, подобную льду и сказали:

— Тогда мы отойдем и будем ждать принцессу. Если Вам что-нибудь понадобится, позовите нас.

— Хорошо, — Ли Сянь слегка поклонилась, солдаты откланялись в ответ и отошли, но лишь на расстояние 10 шагов, чтобы отсюда следить за безопасностью принцессы.

Ли Сянь сделала два шага в сторону укрытия за шатром, чтобы достичь хорошего угла обзора на Линь Ваньюэ и при этом остаться незаметной. Ли Сянь увидела в десятке шагов от себя смуглого молодого человека с тонким станом, прицеливающегося в в мишень. Увидев Линь Ваньюэ, она несколько удивилась: как ее дядя мог восхищаться этим тощим юношей с плохими навыками стрельбы из лука? Ли Сянь в свое время встречала выдающихся генералов из других правящих домов, и все они были высокими и величественными. Мало того, что Линь Фэйсин был худощавым, да еще и этот метод стрельбы был невероятно сложным.