Новый командующий принимает жесткие меры.
Линь Ваньюэ на время получила половину командирской печати Ли Му и в тот же день отдала два весьма радикальных военных приказа.
Первый приказ: вся северная пограничная армия численностью более сотни тысяч человек должна закрепиться в Янгуане.
Второй приказ: в военном лагере будет учрежден аттестационный отдел, который будет состоять из семи человек. Их будут избирать из числа высокопоставленных генералов с помощью жребия. Состав отдела будет меняться каждый год, а проводить проверку офицеры будут два раза в год.
По старому порядку основные обязанности аттестационного отдела состояли в перемещении солдат по службе, которых назначали вышестоящие офицеры. Приказ Линь Фэйсина внедрял новый порядок: всякий, кто провел в армии год и хотел перейти в другой вид войска, мог обратиться в аттестационный отдел и сдать экзамен.
Два года опыта Линь Ваньюэ в качестве пехотного солдата низшего звания принесли свои плоды. Шаг за шагом она взбиралась вверх от самых низов и испытала халатность по отношению к низшему положению на собственной шкуре. Она знала о недостатках пограничной армии лучше какого-нибудь офицера благородного происхождения, получившего повышение только потому, что стал совершеннолетним.
Пограничная армия насчитывала более сотни тысяч человек, поэтому оплошности при назначении на должности были неизбежны. Но солдатам, происходившим из простых военных семей, повышение и обухом не выбьешь.
После разглашения этого приказа все стало по-другому. Несмотря на то, что аттестационный отдел допускал переход в другой вид войска с той же должностью, он даст больше возможностей пехотинцам с низов. У них был самый высокий уровень потерь, и им сложнее было добиться продвижения по службе. Большинство из них происходило из обычных военных семей.
Этот военный приказ вызвал фурор и горячие споры. Когда пехотинцы, которые могли удовлетворить больше половины требований, услышали эту новость, они кричали и прыгали от радости и спешили поделиться новостью с другими. Хотя это был всего лишь перевод в другие войска без смены положения, военный приказ Линь Фэйсина дал им надежду на скорейшее продвижение по службе. На какое-то время они стали самыми преданными его сторонниками.
С другой стороны были те, кто стоял на верхушке "пирамиды" северного военного лагеря. Они острее всех среагировали на приказ и все до одного продемонстрировали несогласие.
В верхах мало бедных, а в низах — ни одного дворянина.
Для внутреннего двора Ли, даже для северного военного лагеря, это с давних пор считалось "золотым разделом и яшмовым параграфом*".
* 金科玉律 (jīn kē yù lǜ) — обр. незыблемый закон, золотое правило
За столько лет с момента основания Ли количество людей без благородного происхождения, занявших высокие позиции при дворе или в военном лагере, можно было пересчитать по пальцам.
С тех пор как Ли Чжао взошел на трон, выходцев из простых военных семей, что смогли взойти на вершину с ратными подвигами и получить наследственный титул, было не более двух.
Одним из них был Пинъянхоу, а вторым — Ушуанхоу, который находился в подчинении принца Ци, Ли Чжэня.
Учитывая нынешние достижения Линь Фэйсина, он едва ли дотягивал до них.
Пусть даже Линь Фэйсин был особенным, что получил в дар от Его Величества земли, а затем и благосклонность главнокомандующего, но это не означало, что "верхушка" позволит ему бесцеремонно ущемлять ее интересы.
Если сформируют аттестационный отдел, назначение солдат в военный лагерь станет рациональным, что подорвет могущество "верхушки".
Таким образом, когда был отдан военный приказ, шатер Ли Му чуть ли не трещал по швам от этих возмущенных генералов.
Чего никто не мог ожидать, так это того, что Ли Му, родившийся с серебряной ложкой во рту, действительно поддержит приказ Линь Фэйсина! Он даже резко осудил их, сказав: "Этот маршал вам уже дал понять. Пока я восстанавливаюсь от болезни, каждый военный приказ, отданный Линь Фэйсином, будет и моим приказом. С непокорными будет разбираться военный трибунал.”
Высочайшие генералы покинули шатер с ранеными крыльями*. Разумеется, они не осмеливались перечить Ли Му, но это не ослабило их недовольство.
* 铩羽而归 (shā yǔ ér guī) — обр. потерпеть поражение, проиграть
Они ничего не могли с этим поделать. Линь Фэйсин в настоящее время находился в центре внимания, им оставалось лишь терпеть.
Когда солдаты выполнили первый военный приказ Линь Фэйсина, и армия в ту же ночь обосновалась в Янгуане, поступил третий приказ.
В это время солдаты приступали к вечерней трапезе.
После того, как прозвучал сигнал к началу ужина, командиры зачитали приказ Линь Фэйсина.
Со следующего дня посты часовых протянут еще на сотню ли. За пределами города через каждые десять ли будет стоять по гарнизону. Всего их будет пять, по две тысячи человек в каждом.
Смены будут происходить раз в десять дней. Оставшиеся в лагере солдаты будут разделены на две группы.
Первая возьмет на себя сотрудничество с горожанами-добровольцами для сооружения городских стен. Вторая будет рыть ямы на склонах холмов.
После оглашения третьего приказа многие были сбиты с толку и не понимали, чего хочет Линь Фэйсин. Конечно, были и те, кто вник в суть.
Так прошло больше десятка дней. В Янгуане не хватало рабочих рук, поэтому Линь Ваньюэ направила Ли Му письмо, чтобы тот поставил печать главнокомандующего. Рабочие из разных земель непрерывной чередой въезжали в Янгуань, и проект по обновлению города должен был запуститься через несколько дней...
Линь Ваньюэ начала находить кое-что несколько странным: прошло уже больше десяти дней, рана Ли Му должна была зажить. Так почему он все еще не выходил из шатра? И почему, когда она пошла просить печать главнокомандующего, лицо Ли Му по-прежнему выглядело болезненным? Что происходит, в конце концов?
Линь Ваньюэ докопалась до военного лекаря, но он продолжал наставивать на том, что у Ли Му всего лишь порез от кинжала. Нездоровый цвет лица он объяснил переутомлением и рецидивом старой болезни.
Линь Ваньюэ никак не могла успокоиться и решила все-таки пойти к Ли Му.
Получив разрешение, Линь Ваньюэ вошла в его шатер. Он только что принял лекарственный отвар и сидел за столом, читая книгу. Его лицо было мертвенно бледным, а под глазами залегли синяки. Линь Ваньюэ, как обычно, подвинула стул и села рядом с Ли Му. Сначала она доложила ему о проделанной работе, а затем кратко описала обстановку в военном лагере. Дослушав доклад, Ли Му сказал с улыбкой:
— Этот старик уже говорил, что все полномочия переданы тебе. Просто делай что делаешь, необязательно отчитываться передо мной обо всем.
— Слушаюсь…
Линь Ваньюэ сделала паузу и наконец перешла к главному вопросу:
— Главнокомандующий, Вас ранили в других местах? Если бы повреждена была только рука, Вы бы уже давно выздоровели. Почему этот подчиненный видит на Вашем лице усталость?
Услышав пронизанный сомнением вопрос Линь Фэйсина, Ли Му слабо улыбнулся и задал свой вопрос:
— Как там дитя Линь Юя?
При мысли о дочери сердце Линь Ваньюэ сразу же смягчилось, а лицо просветлело.
— Несколько дней назад сяо-Байшуй уже начала звать меня папой. Ее кормилица сказала, что Байшуй научилась выговаривать слова на несколько месяцев раньше, чем другие дети. Она очень смышленный ребенок.
На лице Ли Му появилась отеческая улыбка.
— Вот как? Надо тебе как-нибудь принести сюда дочурку и дать этому старику посмотреть.
— Да.
— Еще до этого старика дошли кое-какие слухи. В Янгуане некоторые считают, что девочка — твоя родная дочь. Почему же ты не рассказал правду? Даже если ты печешься об этом ребенке, все равно нужно учитывать свою репутацию. Твой путь еще долог и тернист!
