Когда я закончила начальные классы, школу вдруг объявили гимназией и ввели одиннадцатилетку. Так из третьего класса мы сразу перепрыгнули в пятый. Мои надежды, что в средней школе отношение учителей к ученикам изменится, потерпели сокрушительное фиаско. Всё стало ещё хуже! Теперь хорошее поведение стало приоритетным. Многим ученикам стали снижать оценки, если они вели себя, с точки зрения учителя, не так как должны. Я хоть по-прежнему и не совершала предосудительных поступков, но явной склонности ни к одному из предметов не имела, спортом не занималась, не защищала честь школы на Олимпиадах и не пела в хоре. В итоге я стала никому не интересной невидимкой для всех. Большинство учителей не прикладывало ни малейших усилий, чтобы заинтересовать детей своим предметом, равно как и ученики не выражали желания учить что-либо сверх положенной нормы. Замкнутый круг. Родители моими успехами в школе также не интересовались. Вечером мне задавался дежурный вопрос от отца: “Уроки сделала?”, и, получив утвердительный ответ, он погружался в просмотр новостей или чтение газеты.

Но были и такие учителя, которые считали изучение своей учебной дисциплины архиважным и приоритетным. В нашей школе это были физрук, учитель немецкого языка и историк. И если важность знания истории я не оспаривала, но при условии её интересного преподавания, то с физкультурой и немецким были большие сложности. Я росла абсолютно неспортивным ребёнком. Мне было сложно бегать на длинные дистанции, я непременно застревала при прыжках через “козла” на снаряде и категорически не могла залезть на канат. Практически каждый урок физкультуры я стояла во главе “позорного отряда” – детей, которых отбирал лично физрук и стыдил при всём классе. Но особо мне доставалось от учителя немецкого языка. Она отчего-то решила, что раз я ношу фамилию немецкого происхождения, то данный язык мне должен давать легко, так сказать, на генном уровне. И бесполезно ей было объяснять, что все мои родственники по папиной линии родились в Российской Федерации и разговаривали исключительно на русском языке, поэтому я никогда не жила в немецкоговорящей среде. Несмотря на кажущуюся простоту этого языка, я никак не могла ни запомнить правила грамматики, ни воспроизвести простенький диалог.

В четырнадцать лет я проявила ненужное любопытство и залезла в личные вещи мамы. У нас случился серьёзный разговор, в процессе которого я узнала подробно об обстоятельствах своего появления на свет. Очевидно, мама подумала, что я уже достаточно взрослая и смогу понять и правильно оценить поступки родителей. Но это не произошло. Напротив, я решила, что раз мне никогда не стать хорошей дочерью, тогда буду плохой. А чего мне терять? Я начала курить, связалась с сомнительной компанией, периодически прогуливала школу. Но где-то внутри надежда на, если не любовь, то внимание родителей не угасала. Однажды я решилась не ночевать дома, надеясь, что обо мне будут волноваться. Может даже накажут, но не останутся равнодушными. Из затеи ничего не вышло. К несчастью, мама девочки, у которой я осталась ночевать, сообщила моей, о моём местонахождении. Не раз я подумывала и о том, чтобы сбежать из дома, но не отважилась.

Родители на “тревожный звонок” от педагогов насчёт курения и прогулов отреагировали весьма своеобразно. Мама мне предложила покупать нормальные сигареты и курить дома, не прячась по закоулкам и подворотням. Папа сказал, что учёба – это моё будущее и ответственность, и если я всё хочу спустить в унитаз, то это моё право. Со временем мне всё меньше и меньше хотелось проводить время с “отщепенцами”. Ведь связь с ними мне так и не принесла желаемого результата, а без него их общество мне было неинтересно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.