Хороший номер в пятизвездочном отеле был предоставлен нам организаторами фестиваля. В отеле мы можем отдохнуть около двух часов, затем нас заберут на площадку. Вся гастрольная деятельность состоит из двух процессов — сам концерт и ожидание концерта.

Сначала ты ждёшь прибытия на место концерта, потом ожидаешь саундчека, затем ждёшь самого концерта, и только потом выходишь на сцену. Выступление будет длиться тридцать пять минут, а ждать его придется, вместе с перелётом, десять часов! Жизнь артиста была бы сносной, если бы не постоянные концерты, репетиции и гастроли.

Когда я вошел в номер, Гарри был в душе. Он постоянно жаловался на хогвартсткие санузлы и не упускал случая воспользоваться благами цивилизации. Пока братец наслаждается горячим душем, я с удовольствием пообедал оставленной на столике пиццей, запив её соком. После рекламы колы её я пить не могу — начинаются рвотные позывы.

Поттер вышел из душа, замотанный в белоснежное полотенце, когда я доедал последний кусок.

 — Привет. А мне?

 — Фдорофа! — ответил я с набитым ртом. — Фамофу афо!

 — Чего-чего?

 — Говорю, — ответил я, проглотив кусок, — самому мало! Вон, колу пей!

 — Фу-у-у! А чего сам её не пьешь?

 — Перепил на съемках. Коли ты недоступен, выбрали меня.

 — Теперь ты её тоже не любишь, — заключил кузен.

Он заметно вытянулся и раздался в плечах. До моих габаритов далеко, но всего на полголовы ниже. Ей-богу — вылитый участник группы «На-На»!

 — Что там с Воландом? — поинтересовался я.

 — Котят раздаём, — ответил кузен. — Представляешь, напоили и его и всех кошек зельем, а оно не сработало! Мне нужно пятнадцать котов пристроить! Вот что делать?

 — Ну-у-у, — протянул я, — они же чистопородные?

 — Ага.

 — Так дай объявление в вашу газету, что продаешь за три сикля породистого книззла. Фото мамы, папы и котят. Разберут быстро. Ты же знаменитость!

 — Точно!

 — Как у тебя вообще дела в твоём мире?

 — Никак! Совсем никак! Дад, как же они меня все достали. Постоянно чего-то от меня хотят, что-то всем нужно. Затрахали не по-детски, — зло сказал Гарри и стал расхаживать по номеру. Вот что-что, а материться по-русски он умел хорошо.

 — Да сядь ты! Не мельтеши, колы попей!

 — Лучше виски.

 — О-о-о, — протянул я. — Всё так плохо?

 — Да. Этот Люпин меня затрахал! «Ах, как ты похож на отца! Ах, у тебя её глаза! Ах, какие они были гриффиндорцы!» Аж блевать охота. Идиоты мои родители, вот кто они! Вместо того, чтобы, наплевав на всё, сбежать из страны, они решили бороться со злом. Ну не дебилы? — братец был на взводе.

 — Почему ты так решил?

 — Дад, мне уже не девять лет, чтобы рассказывать о том, что их на опыты спецслужбы взяли. Я ведь долго думал над всем этим. Они сами, понимаешь, сами нарвались! Я уверен на сто процентов, что если нам будет угрожать смертельная опасность, папа не будет думать, он просто посадит нас в самолет и отправит… да хоть в ту же Корею! Так почему Джеймс Поттер этого не сделал?!

 — Ну-у-у…

 — Потому что дебил! — Гарри выплескивал все свою злость. — А мне тут заявляют о том, какой он благородный рыцарь. Идиот он, а не рыцарь!

 — Откуда такие выводы? — а мальчик-то вырос, вон какие выводы делает!

 — Да сам посуди: по словам директора, пришел Волд, убил отца, затем поднялся на второй этаж и убил мать. Дом был под Фиделиусом. Что такое Фиделиус, знаешь?

 — Ну-у-у, — протянул я, — в общих чертах — да.

 — Так вот. У меня вопрос первый — почему мать не аппарировала со мной вместе? Почему не ушла порталом? Почему, в конце концов, просто не сбежала через другой вход? Она же волшебница!

 — Растерялась, наверное.

 — Дад, не смеши. Она школу авроров закончила, как и отец. Только она ушла из Аврората, когда забеременела. Да и странно всё это. С чего все решили, что именно Волд пришел к нам, а не, к примеру, Люпин? Откуда все знают? Там ни палочки, ни тела. Да и потом, — продолжал рассуждать Гарри, — что за бред с этим Фиделиусом? Это тупо сигналка, как на машину. При должном желании взломать, как нефиг делать. А потом, эти странности с оставшимся Поттером. Вот ему я чем не угодил? Рос бы себе потихонечку, слушался бы совета мудрого дедули и делал то, что велят. Но не-е-ет, ему меня грохнуть приспичило.

 — Это когда ты такой умный стал?

 — Как оборотень с Блэком в уши петь стали про родителей, так и начал думать.

 — А раньше не думалось?

 — А раньше пофиг было. Дад, странно всё это. Вся эта история выглядит, как плохой спектакль. Как там этот русский говорил? Не верю! И опекун, скотина, молчит. А ведь он что-то знает.

 — Как ты с Блэком общаешься?

 — По второму зеркалу. Тоже заебал. Хорошо хоть его не выпускают родственники, и ритуал провели, что в нём теперь Сириуса не узнать. И анимагическая форма поменялась. Если раньше он дворнягой был чёрной, то теперь ротвейлер.

 — А Люпин?

 — Не верю! Где он был всё то время, что волшебники не показывались? Где-е-е? Не было его. Он мной не интересовался, к нам не приходил и ничем не помогал. И не надо говорить, что он бедный и несчастный. У Лорда из таких, как он, охрана набрана. А этот, мне рассказывает, как он беспокоится. Угу, беспокоился. Чего-то я его рожу в том лесу, когда нас убивали, не припомню. Так что — врёт напропалую.

— Тебе Люпин только этим не угодил?

 — Он оборотень. Представляешь? Этот придурок притащил в школу оборотня. Чем он думал?

 — Ты Лорду говорил?

— Я на идиота похож? Лорду нужно было место в МКМ, и он его получил. Я для него племенной жеребец, которого он хочет скрестить с подходящей кобылой…

 — А кобыла, видимо, его дочь? — ухмыльнулся я.

 — Ну да, — ответил кузен. — Быть обязанным ему я не хочу.

 — А с чего ты решил, что будешь обязан? — спросил я и, видя недоумение, пояснил: — Это он обязан, согласно магическому контракту, тебя защищать-учить-оберегать в обмен на место в правительстве. Вот и пусть бережёт.

 — Всё равно, не хочу, — насупился брат.

 — Чем тебе уход и прорицания не угодили?

 — О, блять, это пиздец, — выругался он по-русски, — одна училка вечно пьяная, второй недоучка.

 — Тем более, пожалуйся. В форме уведомления.

 — Это как?

 — Очень просто, — как же хорошо, что в прошлой жизни я дружил с бухгалтерией. — «Здрасьте, дорогой лорд. Спешу уведомить вас о том, что уровень образования в Хогвартсе очень сильно упал. ЗОТИ ведет оборотень, УЗМС — человек, не окончивший школу. Прошу предоставить мне репетиторов по этим предметам и повлиять на директора школы с целью освобождения от школьных занятий по этим учебным дисциплинам и последующей сдачей экзамена министерской комиссии». Точка. Я тебе уверяю, Дамблдор быстро замену найдет.

 — А что мне сказать про оборотня?

 — Сравнил его отсутствие с лунным календарём.

 — Ладно, — ответил Гарри, — давай писать.

Поттер достал из неприметного рюкзачка перо и пергамент и начал сочинять «послание».

* * *

Три-два-один — «Стокгольм Коллинг!», в небе взмыл огонь из форсунок. Мы опять на сцене. Очередные музыканты, которых нашла мне Моника, отрабатывали свой гонорар на «отлично». Это были четвертый или пятый состав, с которым я играл, даже не пытаясь запомнить имена. Зачем? Выступаем вместе всего два раза. Большой рок-фестиваль в Стокгольме набирал свои обороты. Народ орал-пищал-визжал и тряс башкой. Пою теперь я, а Гарри только играет на гитаре. Доктор хоть и запретил мне петь, но когда это кого-то останавливало? Сильно выручали нанятые бэк-вокалисты и звукорежиссёр, который просто сделал гитару погромче, а микрофон тише. Да и народ не подкачал — можно направить микрофон в толпу, и фанаты споют за меня. «Дай мне силу», «Феникс», «Фейерверк», «93 Мили», «Мой декабрь», «Так устроен этот мир», «Полковник» и «Кукушка» — вот и весь сет. Сменил аж три гитары, пока играл. Каждая из них настроена по-своему — где-то звук более жёсткий, где-то больше акустику напоминает. Сейчас не двухтысячные, когда можно было обойтись одной гитарой на двадцать песен. А пока технологий не придумано — приходится по три-пять инструментов с собой таскать. Два в багаж, один в салон. За кулисами мелькнул Петер Тагертренн и Тило Вулф. Так странно — смотреть на молодых кумиров моей прошлой жизни. Я знал Петера, как продюсера группы «Сабатон» и лидера группы «Пейн», а с Тило лично познакомился в Японии. Вулф — тот вообще аристократ до мозга костей — он и в обычной жизни носит бархатные костюмы и лаковые туфли. Безбашенный Петер только начинает свой путь в тяжёлом роке. Надеюсь, что и в этой жизни у них получится такой же успех, как и в моем мире.