С момента отъезда Гарри прошёл почти месяц. Я уже две недели как учился в Винчестерской школе. Учебный год в Англии начинается числа четырнадцатого-пятнадцатого сентября. Мои соседи заканчивают обучение в этом году. С Флинтом и Вектором мы стали хорошими приятелями. Кристиан после выпуска планировал пойти в армию, а Грегори продолжит обучение в США, в Гарварде.
Я, Флинт и Вектор любили побренчать на гитарах, ну как любили… бренчал я, а они драли струны. Хорошо хоть инструменты у них дешёвые. Такого вопиющего издевательства над дорогой аппаратурой мне не вынести.
От Гарри пришло уже четыре письма. Его ворон Азазель нагло воровал еду. Птичка быстро поняла, где хранится вкусненькое, и сильно объедал нас. Слушался он только Грега, который кормил его сосисками, купленными специально для такого случая.
В письмах Поттер жаловался на новых преподавателей: ЗОТИ, УЗМС, прорицания, надоедливых фанатов, Снейпа (который опять хотел отравить Воланда) и слёзно умолял забрать кота к себе. Я пока стойко держался. Брать ещё одного книззла домой — проще замок снести. Они с Капралом поубивают друг друга.
Рыжий кот довольно легко прижился: терпел малышей (которые тягали за хвост-уши-усы), ловил птиц-крыс-мышей, нянчился с потомством Лизи (собаки, которую притащил Фрэнк). Короче, золото, а не котик. И брать в эту идиллию Воланда? Увольте!
Притащенная Фрэнком сука, которую он назвал Лизи, благополучно ощенилась семью маленькими пушистыми беспородными комочками. Учитывая, что объявление о продаже щенков за один фунт давал я, то им быстро нашлись хозяева. Осталось подождать, когда малыши подрастут, и их можно отдавать.
Две недели после отъезда Гарри прошли очень плодотворно. По заказу Нэша написал (сплагиатил) несколько попсовых песен «Hurt» Агилеры, «Oops, I did it again» Бритни Спирс, Backstreet Boys «Everybody» и Spice Girls «Stop». Вот что помнил из попсы, то и наиграл. В моем российском детстве эти песни соседские девочки слушали. Долго ржал, когда Нэш сказал, что это просто фантастика! Блин, на коленке наваял, слова переврал, а им нравится. Вот где разум?! Не знаю, кому мой продюсер их пристроит, главное, чтобы гонорар выплатил. Начал жалеть, что не слушал Бибера.
Ещё снялся в рекламе кока-колы. До этого компания предпочитала Гарри в качестве модели. Но связи и наглость Моники сделали своё дело. В ролике я опаздываю на концерт, подбегаю к сцене, делаю глоток этой шипучки (гадости), заряжаюсь энергией и выхожу на сцену. Знал бы, как оно будет, хрен бы согласился!
Что такое процесс съёмки рекламы продуктов? Это стопитсот дублей одной эмоции. Глоток колы и то, как струйка стекает по моей шее, снимали три часа! Взятие бутылки из руки техника — два часа. Выход на сцену — час. А ещё грим, свет и недовольный режисёр. Короче, потратил я на всё про всё почти два дня. Представитель компании строго следил за исполнением контракта, и филонить не удавалось. Положено перерыв каждые два часа, значит перерыв через два часа, и не секундой раньше. Затем следовало озвучить это мракобесие. Пока записывали мой закадровый голос, думал только о том, как убить Монику.
После съёмок в этой рекламе предложения посыпались как горох — МакДональдс, бургер, стиральный порошок, средства для мытья посуды, каталог нижнего белья…
Самое обидно, что предложений от музыкальных брендов не было. Я фактически печёнкой чуял грядущие неприятности.
Агент настоятельно рекомендовала мне заняться новым материалом, Нэш требовал ещё хитов, а вот Дэвид молчал. Ох, не нравится это мне.
— Чем занимаешься? — спросил меня вошедший Флинт.
— Думаю, где хит взять, — хмуро ответил я.
— Успешно?
— Крис, отстань, пожалуйста. Настроения нет от слова совсем.
Это была чистая правда. Ничего не хотелось — ни петь, ни играть, ни съёмок. Меня обуял «синдром картошки», когда хочется забиться в уголок и не отсвечивать.
Флинт кинул на столик газету. Судя по чистым страницам — это «Пророк». Я — маггл и видеть, что там написано, не могу.
— Что пишут?
— Про Блэков пишут.
— И как?
— Ты знал, что Сириус Блэк — крёстный твоего брата?
— Знал. Просветили уже. Он, вроде, умер.
— Умер-то он умер, но его родственнички объявились. Претендуют на наследство, плюс ещё и незаконнорождённая наследница образовалась, а она важная шишка в нашем Министерстве.
— И?
— Твой брат может потерять право наследовать по Блэкам.
— Я тебя уверяю, его это не расстроит.
— Дурак ты, Дадли! Он, по сути, отрезанный ломоть — вроде как Поттер, а вроде как и нет. Если бы он наследовал Блэковский титул, ну или хотя бы наследство, то для него было бы лучше. Ну как тебя объяснить… Престижней, что ли.
— Вот уж поверь, ему вряд ли такая новость добавит огорчения. Магический мир выплюнул его. Герой сделал свое дело, героя можно выбросить. А ты знаешь, сколько денег пришлось отдать моему отцу, чтобы легализовать Гарри? Ты знаешь, что в маггловском мире нас несколько раз убить пытались? И ни один, сука, волшебник на помощь не пришёл! Понимаешь, Крис, никто. Нас убивали, а всем было по-о-охер! Вот ты сейчас серьезно думаешь, что Гарри есть дело до мнения волшебного мира? Этот мир его предал. Ты реально считаешь, что Поттер огорчится? — меня несло.
— С этой стороны я как-то не думал…
— А ты подумай! Тебя, в отличие от него, не бросили. Обучение оплачивают, за судьбу переживают. А ему на протяжении одиннадцати лет никто даже ломаного кната не дал.
— Чего буянишь? — спросил заходящий в комнату Вектор.
— Возмущаюсь положением дел, — ответил я.
— Считает, что брат наплюёт на волшебный мир, — отозвался хмурый Флинт.
— Ой, зря-я-я.
— Почему? — чего-то я не догоняю.
— Сам посуди, — пустился Грегори в рассуждения, — мы с Кристианом сквибы, в волшебном доме проводим от силы месяц, ну полтора. Нас не тянет в тот мир, совсем. Большую часть времени мы находимся в маггловском. Как бы сильно я ни любил мать и деда, но в волшебный мир я еду, как на экскурсию. Так же и Гарри — для него маггловский мир — это развлечение. Жить он останется в магическом. Будет лучше, если он разберется с Блэками и Поттерами. За ним, конечно, стоит Ардвидссон, но ему, вроде, только кресло в МКМ нужно было. Хотя он своих не бросает.
Я тяжело вздохнул. С этой стороны уже я не думал. В принципе, он прав. По намекам Гарри можно было понять, что продлевать контракт он не собирается. Нас ждут ещё два концерта и одна съёмка. Одно выступление на фестивале в Швеции, где мы даже не хэдлайнеры. Другое — в Итоне, конкурс среди студентов английских пансионатов. Мы приглашённые гости. Ну и съемка на ТВ, в программе «Завтрак» (аналог нашего «Доброго утра»). Вот, в принципе, и всё. Неясно было и со мной. Контракт с ЕМI заканчивался тридцать первого декабря, и что-то я не вижу прыгающего вокруг меня Дэвида с новыми документами.
Время до середины октября пролетело быстро. В субботу-воскресенье я отправлялся в замок, проведать родственников. По приезду домой на меня никто не спихивал детей, как это обычно любят делать российские родители. Хочешь — играй, не хочешь — есть няня. Пару раз даже посидел с ними — пускал мыльные пузыри, слушая счастливые визги. Я очень люблю детей, когда они спят. Братья росли и крепчали, сделали из Долли лошадку, боялись Зару и Злыдня, тискали Капрала. Свою собаку Фрэнк мучать не давал. Лизи со щенками жила в оранжерее. Через три недели я раздам щенков, и отправлю её на стерилизацию. Нечего бездомышей плодить.
С Гарри мы списывались постоянно — согласовывали программу и партии, а затем я репетировал с нанятыми музыкантами в школе. Администрация Винчестера любезно закрыла глаза на маленькие вольности музыкального факультатива.
Я осторожно выспрашивал у брата насчет Поттеров и Блэков. В ответ получил непрозрачный намек в это не лезть.
Шестнадцатого октября мы с техниками вылетели в Швецию. Нас на сцене будет шесть человек, а обслуживающего персонала у меня десять! Техники, осветители, звукорежиссёр, Моника, двое гримёров и костюмер. Вот последняя троица, по моему мнению, была лишняя. В аэропорту пришлось устроить скандал — инструмент требовали сдать в багаж. Во что превратится эксклюзивная гитара в мягком чехле, и долетит ли она вообще — мне думать не хотелось. Закончилось всё тем, что я просто купил дополнительный билет и нагло поставил инструмент на сидение. Возмущённые крики пассажиров, которым не хватило билетов, стюардесс, пытающихся уговорить меня запихнуть сие творение на багажную полку, пропали даром. А нечего злить! Моника только посмеивалась на все просьбы помочь убедить подопечного. Ох, чувствую, выйдет статья в жёлтой газете про голодающих в Африке и меня, сорящего деньгами направо и налево. Прилёт, таможня и гостиница, в которой меня ждёт кузен.
