— Вильям, я сегодня видела Дурсля под капельницей. Что с ним?

— Врачебная тайна.

— Ты говорил, что у него проблемы с сердцем…

— Говорил, — опекун ощутимо напрягся.

— Проблемы продолжаются?

— Да. Его родители потакают сыну во всём вместо того, чтобы заставить соблюдать диету и заниматься физкультурой! — Вил резко выкрутил руль и очень жёстко вошел в поворот. Хорошо, что я пристёгнута, хоть и нахожусь на заднем сидении. — Ещё эта блондинка…

— Мать?

— Отец! Мать только рыдает! Как же меня достало это семейство!

— Чем?

Вильям резко затормозил, затем опять тронулся, потом всё же припарковался на обочине, обернулся и зло спросил:

— Зачем тебе это надо?

— Ну… он же мой принц, — зря спросила, Вильям явно не в духе.

— Анна! Nе ebi mne mozgi! — громко и по-русски выругался опекун. — Ты думаешь, я поверю в твоё любопытство?!

— А почему нет?! — я тоже перешла на крик. — Я любопытный ребёнок! Ребёнок!

— Раз ты ребёнок, тогда заканчивай вести себя как взрослая тетка! — уже орал Уилсон. — И не надо мне про тяжёлое детство рассказывать и сложную политическую обстановку в Советском Союзе! Ты не ребёнок! Ты мелкая с-с-с… сожрёшь и не подавишься!

— Можно подумать, тебя это не устраивает! Кто с моей помощью подписал контракт, получил гринкарту, работу и кучу бонусов для себя и семьи?! Вы сами готовы слопать любого! Не нужно всё валить на меня!

С Вильямом мы ругались часто и так же часто мирились. Причиной могло послужить что угодно: начиная от забытой на журнальном столике кружки и заканчивая неудобными вопросами. Обычно в таких ситуациях третейским судьей была Джессика, которая разводила нас по разным углам, а потом мирила.

Я надулась и, отвернув лицо от Уилсона, стала смотреть в окно. Бесит! Он прекрасно знает, что, если я спрашиваю, значит, это не просто любопытство — мне нужна информация. Опекун глубоко вздохнул, достал из бардачка пачку «Мальборо» (прим.авт. никакой рекламы!) и закурил.

— Дурсля я встретил случайно, — начал Вильям после второй затяжки, — он сидел в коридоре больницы с беременной женой, которая практически ни на что не реагировала. Пожалел их. Помог с обследованиями. Она была на шестом месяце, и у неё была онкология второй степени. Предлагал аборт — отказались. Очень сильно помогла сестра Вернона — деньги, лекарства, связи. Роды вызвали искусственно, ребёнок родился семимесячным и с букетом заболеваний. Петунью сразу начали лечить, а родственница Дурсля сидела с мальчиком. Дадли был почти год, когда мы закончили её лечение.

— Сейчас у нее рецидив?

— Нет. Не совсем. Как бы тебе объяснить попроще… Раковое образование есть, но оно не увеличивается и не уменьшается.

— Статично.

— Если по-простому, то да.

— А Дурсль-младший?

— Ему нужна жёсткая диета и специальные физические нагрузки. Гормоны меняют его поведение и вес не в лучшую сторону, а таблетки и капельницы гробят печень. Вот только родители продолжают его считать болезненным ребенком и разрешают всё!

— Но почему? — удивилась я. — Разве они не видят, что он… толстый!

— Я вообще сомневался, что он до трёх лет доживёт — вес и рост ниже нормы. Пацан в год весил чуть больше шести фунтов при норме двенадцать и не мог даже сидеть. В полтора года он пошёл на поправку, в три выглядел болезненно, но научился ходить, а в пять догнал сверстников по физическому развитию.

— А по психике?

— Отстаёт года на полтора-два.

— Ясно.

— А теперь выкладывай, зачем тебе это?

Теперь уже я глубоко вздохнула и ответила:

— Когда мы уезжали с вокзала, на заднем сидении его машины был мой однокурсник. Его зовут Гарри Поттер.

— Может, просто подвозил ребёнка знакомых?

— Нет. Он сирота, живёт с дядей и тетей.

— На Рождественских каникулах его не было…

— Остался в школе.

— Хм-м-м. Странно, — Уилсон завёл машину, и мы вновь покатили. — Пока едем, расскажи, что это за мальчик.

Все-таки хороший у меня опекун, хоть и вспыльчивый. Дорога до дома заняла сорок минут, и за это время я рассказала Уилсону все факты и домыслы о Поттере. Вильям пришёл к неожиданному выводу о причинах живучести Дадли и Петуньи — их поддерживает магия племянника. А как иначе объяснить, что на летних каникулах им становится значительно лучше, чем в другое время?

Я посоветовала опекуну написать в школу «Воннингс» и рекомендовать для Дадли диету, раз на родителей надежды никакой. Обещал подумать.

Дома нас ждал Томас, документы для выезда из Англии и порт-ключ. Опекуны оценили прелесть магического перемещения, так что теперь передвижение на самолёте, долгая таможня и нервные туристы мне не грозят. В этот раз было решено забрать с собой Васю. Ох, чувствую, будет весело.

Права Нариана Булстроуд — гоблины уроды! Дело в том, что «Порт-ключ Гринготтса» — это перемещение из Хитроу в любую точку планеты, и стоит такое перемещение очень дорого. Порт-ключи от «Магического Бюро Путешествий» были дешевле, но переносили в строго определённые аэропорты, вокзалы и порты. Перемещение в Магическую Северную Америку осуществлялось всего в три пункта — Вашингтон Ди.Си., Торонто и Аниак на Аляске. Стоит такой порт-ключ всего семьдесят галлеонов против трехсот восьмидесяти от гоблинов. Провоз Василия оплачивался отдельно — семь галлеонов, между прочим, но зато компания решала все проблемы с документами для кота! Вася, по документам, обзавелся всеми прививками и анализами, необходимыми для пересечения границы. Пятнадцатого июля я, Джессика, Вильям, Томас и Вася переместились из аэропорта Хитроу в Вашингтон Ди.Си.

Две недели в США пролетели как один миг! Возвращаться в туманную Англию после яркого солнышка Сан-Франциско не хотелось категорически. Но Вильяма вызвали на работу, меня желала видеть миссис Бантли, а Василия просто жаждали приютить все соседи, поскольку лисы, бродячие собаки и ненужное кошачье потомство вновь появилось в нашем районе.

Васяндра полюбили и в Штатах — рыжик за трое суток построил привычную ему иерархию. Он задавил двух мелких собак, выгнал крыс и бомжей. Прямо питбуль какой-то, а не кот. Хотя он размерами ненамного меньше.

Еще одна особенность США, о которой не пишут в путеводителе и не говорят вслух: Сан-Франциско — город бездомных и китайцев. Чем ближе к центру города, который застроен небоскрёбами, тем сильнее запах мочи — люди спят прямо у дверей отелей, офисов и на остановках. Хорошим районом считается тот, где нет бомжей. Я не знаю, как Вася это сделал, но при виде моего кота бездомные собирали свои вещи, забирали собак и уходили в другое место. Короче говоря, через неделю возле нас всё жилье сняли люди европейской наружности, а учитывая, что это район Кастро, то в их нетрадиционной ориентации сомневаться не приходилось.

Кстати, Сан-Франциско действительно является городом свободных нравов — люди не скрывают, что они геи или лесби. Увидеть двух брутальных мужиков, держащихся за руку — это в порядке вещей. Забавный случай произошёл, когда я и Джессика сидели в кафе и ели мороженое. Мимо продефилировал абсолютно голый мужчина. Вся его одежда — велосипедный шлем и резиновые шлёпки. Я прыснула со смеху, Джессика невозмутимо поедала мороженое, мимо проходящие люди поулыбались и ничего не сказали. Вот такая терпимость.

Все свободное от работы на Даниэля и Томаса время я и Вася проводили на знаменитом пирсе-39. Мы гуляли по магическим лавкам, ходили в кафе, толкались на распродажах и смотрели морских львов, которые совершенно свободно приплывали и забирались на пристань и камни. Васяндр хотел было и им показать, кто тут главный, но его быстро сбросили в океан под аплодисменты толпы. Спасибо неравнодушным людям индейской наружности (Большой Отец так и не отказался от своей идеи) — кота вытащили из воды и под смех окружающих вручили мне. Кто-то из рядом стоящих дал полотенце, а сердобольные любители животных принесли рыжику рыбки. Больше Вася к морским обитателям пирса не лез.