В субботу Джэмма Фарли отвела меня к своему декану.

Северус Снегг был не очень приятным человеком как внешне, так и по характеру. Весь в чёрном, с немытой головой, постоянно орущий на студентов и снимающий баллы направо и налево, профессор был не тем мужчиной, который вызывает симпатию и доверие. Я его откровенно побаивалась, хотя он ни единым словом или делом не дал понять о том, что помнит о происшествии в Косом Переулке. Зельевар даже баллы не снимал из-за моего кота, который уже успел прославиться на всю школу. Он меня не замечал вообще. На первом вводном уроке, когда нам его представил Эдвин, зельевар прокомментировал умственные способности каждого студента, кроме моих и одного мальчика с Когтеврана.

— Профессор Снегг, — сказала Джемма, открывая дверь в класс зельеварения, — я привела первокурсницу.

— Спасибо, мисс Фарли. Можете идти.

Слизеринка ушла, а я осталась стоять на пороге класса. Интуиция говорила одно — «Беги, пока не поздно!»

— Мисс Морозова, — сказал Снегг, — проходите, мы вас не съедим.

Мы? Тут кто-то ещё? Из-за ученического стола встал красивый мужчина с платиновыми волосами. Версия о том, что я внебрачная дочь Люциуса Малфоя, гуляла по школе с моего первого дня в Хогвартсе. Интуиция взвыла пожарной сиреной. Я сделала шаг назад.

— Мисс Морозова, я жду!

— Не пойду, — ответила я. — Этого мужчину я не знаю.

— Вы боитесь, что он вас изнасилует и убьёт?

— Да, — ответила я и сделала ещё один шаг назад.

— Мисс Морозова, я могу поклясться, — начал блондин, — что вам ничего не угрожает…

— Всегда есть способ обойти клятвы, — Боунс уже просветила меня насчет магических обрядов, обетов и клятв. Не верю я вам, дяденька, не верю.

Снегг глубоко вздохнул и подошёл к камину. Кинув горсть какого-то порошка, он прокричал:

— Помона, зайди ко мне, твоя студентка отказывается входить в класс.

— Скажите, мисс, — заговорил блондин, — почему вы решили, что вас могут изнасиловать и убить? Вас этому учили магглы?

— Меня учили, что нельзя заходить в одно помещение с незнакомыми людьми. Вас я не знаю, профессора Снегга тоже.

— Вы считаете, что школьный учитель вас съест на завтрак? — ядовито сказал зельевар.

— Чикатило был примерным семьянином и учителем, однако, это не мешало ему убивать своих учеников, — парировала я, стоя на пороге класса.

— И чему же вас ещё учили, мисс?

— Многому.

— К примеру?

— Математике.

— Я про отношения с незнакомцами.

— Нельзя разговаривать с ними, садиться в машину, принимать подарки, заходить в закрытые помещения типа лифта или класса. Если незнакомец пытается увести вас, то громко кричать и звать на помощь.

— И куда же в вашем мире деваются дети?

— Много куда. Киднеппинг, бордель, рабство, трансплантация органов, месть. Вариантов масса.

— Вы умны для своего возраста.

— Люциус? Северус? — появилась моя декан. — Что происходит?

— Видишь ли, Помона, Люциус решил проверить — не является ли Анна Морозова его родственницей, но девочка, наслушавшись маггловских страшилок, отказалась даже в кабинет заходить.

Стебель взяла меня под локоть и завела в класс.

— И правильно сделала. Вы, двое здоровых мужчин, обычных людей пугаете, а что уж говорить о маленькой девочке?

— Мисс Морозова, мы бы хотели взять у вас каплю вашей крови, чтобы проверить, являетесь ли вы родственницей мистера Малфоя или нет.

— Зелье? — спросила Стебель.

— Наисвежайшее.

— Можно подробности? — робко спросила я.

— Конечно-конечно, — начал Малфой. — Для того чтобы выяснить, является ли маг родственником другого мага, производится процедура определения родства. В зелье добавляется по капле крови. В зависимости от цвета, можно определить, кем вы мне приходитесь.

— Или не прихожусь…

— Чем насыщеннее цвет зелья, тем более близкими родственниками мы являемся.

— Тест ДНК по-магически, — сказала я.

— Какой тест? — не поняла декан.

— У магглов для этой цели берут образцы слюны и с вероятностью девяносто девять процентов выдают результат.

— Мисс, — начал Снегг, — протягивая мне серебряный ножичек, — капните сюда.

Первой в зелье упала моя капля крови, затем Малфоя и… зелье стало бледно-бледно жёлтым, почти прозрачным.

— Не родственники, — заключила Стебель. — Северус, я могу забрать ребёнка?

— Да, — хрипло ответил тот, — конечно.

Люциус Малфой неверящим взглядом смотрел в пробирку.

— Мистер Малфой, — начала я, — с таким цветом волос в Советском Союзе каждый пятый. Если у вас нет родни в СССР, то родственниками мы с вами не являемся.

— Люциус, — сказала Стебель, — это всего лишь шутка природы. Они просто похожи, так иногда бывает.

— Спасибо, что согласились, мисс, — взяв себя в руки, сказал Малфой.

* * *

Утро воскресенья было пасмурным и хмурым. После завтрака я отправилась к девочкам из кружка рукоделия. Когда до дверей класса, в котором мы занимались, оставалось три шага, из-за угла вылетел Драко Малфой со своими дружками, вроде их зовут Дрэбб и Гроил. Не помню точно.

— Ты всего лишь грязнокровка! — с ходу начал мальчик.

— А вы, мистер Малфой, невоспитанный чистокровный хам! Ваш дедушка, несомненно, расстроится, узнав о том, что его внук игнорирует правила хорошего тона, — всё же мозги взрослой тёти дают о себе знать, и красиво затыкать оппонента я могу.

— Ты…ты…ты… — белобрысый не знал, что ответить. О строгости его деда слагали легенды. Мальчик очень боялся старшего родственника.

— Прежде, чем бросаться такими словами, мистер чистокровный хам, уточните факты, — я зашла в класс и громко хлопнула дверью.

— Доигрался, — сказала Джемма, председатель нашего кружка.

— Ты и вправду напишешь его деду? — спросила первокурсница Дафна Гринграсс.

— На первый раз прощу, на второй скажу декану, а на третий напишу.

— Анна, извини за некорректный вопрос, — сказала Алиса Сметвик, третьекурсница Слизерина, — но кто твои родители?

Этого и следовало ожидать. Волшебники всегда узнают, из какой ты семьи. Общество небольшое, и выйти замуж за брата или сестру никто не хочет. Чаще всего те, кого считают магглорождёнными, потомки сквибов или бастарды. Вот и перестраховываются, выясняя генеалогию.

— Люциус Малфой сделал проверку на родство. Он мне не отец. Мои родители были депортированы из СССР по политическим убеждениям. Были ли они магами или нет — мне неизвестно. Любая попытка узнать что-то о моих русских родственниках закончится очень большими неприятностями для всех. Если кто-то желает, можете сделать запрос в посольство Советского Союза о статусе моих родителей, только потом не жалуйтесь, — в принципе я и не соврала, только акценты расставила по-другому.

— Но ты же живешь с магглами! — воскликнула Дафна.

— Гарри Поттер тоже живет с магглами, но его никто не обзывает. Или у него нет родни в магическом мире? Есть. Уизли его родственники. Так почему же они не забрали Поттера на воспитание? Или Тонксы. Они тоже не могли взять? — мои вопросы повисли в воздухе.

— Знаешь, — сказала Джемма, — это так странно, слышать такие выводы от такой маленькой девочки.

— Менталитет сказывается, — проворчала я, садясь за очередной «шедевр».

В этот раз я мастерила красивую заколку для Миллисент. Девочка была очень домашней и с трудом привыкала к замку. Часто плакала у нас в гостиной. Её внешность оставляла желать лучшего — полная, с короткой стрижкой и самыми дешёвыми аксессуарами. Она очень болезненно воспринимала разницу в социальном статусе. Слизеринки-первокурсницы относились снисходительно, но дружить не хотели. Они были из обеспеченных семей и поглядывали на домашнюю Милли свысока. Я сдружилась с ней на второй день пребывания в школе. Она плакала за портьерой в коридоре. Утром, в спальне, Пэнси Паркинсон хвасталась новыми серёжками и колечками, Гринграсс — заколками, Стэнфилд — браслетом. У Булстроуд такого отродясь не было. Ей было горько и обидно, что её бабушка не может позволить такого для внучки. После смерти родителей Миллисент женщина распродавала имущество, чтобы как-то сводить концы с концами. Единственным утешением для неё были сладости и книги. Всё это девочка, захлёбываясь слезами, рассказала мне.