Литмир - Электронная Библиотека

— И цена твоего отъезда — мой шарф.

— Не обижайся, пожалуйста. Просто я не одевала его в школе, и все думают, что ты специально по моей просьбе связала, отвлеклась от мантии. Ты вообще в курсе, что твои перчатки-заколки-брелоки меньше, чем за двадцать сиклей, никогда не перепродают? А Джонсон твои изделия за шесть галлеонов продала! Оторвись от своих ниточек и вокруг посмотри — твои вещи стоят больших денег!

— Я тебе новый свяжу, с цветочками и с именем твоим! — вот тогда точно никому не передарит. — А про деньги… мне всё равно скоро уезжать, пусть перепродают — хоть репутация появится. Давай нитки для шарфа выбирай.

Я открыла один из ящиков стола, выудив оттуда большую коробку с пряжей.

— По дружбе, ещё varezki, шапку, носки и свитера для Крэбба и Гойла, — попросила Миллисент, рассматривая клубки.

— Наглость!

— С меня твой портрет и твоего Васи.

— Ладно-ладно, уговорила, — согласилась я.

— Ты, кстати, в курсе, что Хагрида и Трелони скоро выгонят?

— Это как?

— Амбридж потихоньку входит во вкус. Терроризирует их на каждом уроке.

— На каждом уроке, где есть Поттер, — уточнила я.

— Именно. Только не пойму, чего она добивается?

— А ты не поняла?

— Ну, не настолько же я идиотка! — возмутилась Милли. — О Поттеровском мнении и кружке по ЗОТИ вся школа знает…

— Только поймать не могут, — перебила я, — или не хотят.

— Второе, — отозвалась подруга. — Эта жаба уже порядком всем надоела. Малфой с Паркинсон замучились народ прикрывать и с её отработок вытаскивать. Сука!

— Девушка, что за выражения? Вы же леди!

— Ты говоришь прямо как бабушка, — рассмеялась Булстроуд. — Я к ней попала на один вечер. Эта тварь заставляет писать зачарованным пером, которое выводит строчки твоей кровью. И никто ничего сделать не может!

— Как-то странно, что на один вечер.

— Малфой кинул на зельях мне в котел что-то. Ну, и пришлось в слезах умолять Амбридж сходить к ней на отработку, а не к декану. Так эта гадина с мерзкой улыбочкой отменила наказание у себя и отправила к Снеггу. «Свои страхи нужно преодолевать. Наказание у профессора вам пойдёт на пользу», — девушка передразнила генерального инспектора.

Мы проговорили ещё час о методах работы Амбридж, уроках Хагрида и Трелони, выбрали нитки и обговорили, что рисовать и как вязать. Я думала, что Милли останется у меня ночевать, но Паркинсон зашла в гостиную Пуффендуя за змейками, и нам пришлось попрощаться, так как Булстроуд пришлось помогать старосте собрать малышей и вести их в подземелья.

* * *

Январь и начало февраля пролетели в рутинной работе — подготовка к СОВ, заказы на варежки-носки-кружки-бутылки, вопросы о Василии и, конечно же, сплетни. Сшитая мной мантия зельевара и сдача экзаменов в Салеме практически не заинтересовали студентов, только Фоссет спросил, смогу ли я повторить. Честно призналась, что смогу, но дорого выйдет. Ему проще у Малкин заказать. Парень обещал подумать.

Слухи и сплетни вертелись вокруг сбежавших Пожирателей, Гарри Поттере, чему он был совершенно не рад, и школьников, чьи родные пострадали от рук Волан-де-Мортовской свиты. Больше всех бесилась Сьюзен, у которой убили родителей во время той гражданской войны. Девушка пряталась в комнате, нагло пропуская большинство занятий. Остальные молча страдали от повышенного внимания. Амбридж вновь написала Декрет, который должен был запретить преподавателям высказывать своё мнение по поводу сбежавших преступников. На деле же всё получилось наоборот — Уизли возражали, что игра в висельника на последней парте не относится к уроку и, соответственно, генеральный инспектор не может делать им замечания. Народ, конечно, посмеялся, но отработку близнецам и их другу влепили.

До самого дня Святого Валентина, к которому был приурочен поход в Хогсмит, было довольно спокойно, а потом пошла новая волна сплетен — Гарри Поттер встречается с Чжоу Чанг. Многие девочки негодовали, почему именно она? Было забавно слушать возмущения Гринграсс-старшей и Ромильды Вейн по поводу мезальянса и недопустимости связи с китайцами. Интересно, кто-то из них желает сменить фамилию на Поттер?

Февраль сменился снежным мартом, Пуффендуй в кой-то веки выиграл у Гриффиндора, а я наконец-то закончила вязать вещи для Милли: именной шарф, перчатки, варежки, юбка, платье, гетры, два свитера и пять пар носков, а ещё два джемпера: для Крэбба и Гойла. После этого пришлось срочно искать розовые и белые нитки и ваять пушистую муфту для самой Амбридж — слухи о качестве изделий дошли до неё быстро. Вроде бы она ещё что-то хотела заказать, но вышедшая статья в журнале «Придира» о злоключениях Поттера отвлекла её от всех других дел. Ещё бы — скандал получился фееричный! Мальчику-который-выжил приходило много писем, ученики открыто выражали свою поддержку, как и преподаватели. Дети Пожирателей ходили злые, но в открытую конфронтацию не вступали — журнал Лавгуда запретили, любой, кто попадётся, будет исключён. Правда, школьников это не останавливало — прятали запрещённую литературу весьма умело.

— Думаешь, так и было? — спросила Ли, наблюдая, как я вышиваю имя и фамилию на её спортивной форме.

— А смысл ему врать? Да и не умеет он.

— Тогда почему никто не проверяет его слова? Почему сразу не осмотрели кладбище? Не арестовывают того же Малфоя?

— Это ты в Корее будешь умничать, — отозвалась я, вспоминая рассказы тхэквондистки о силе слухов и сплетен в Азии. — В Европе для власти слова не имеют веса — только факты. А принимать за таковые рассказ Поттера никто не будет.

— Почему?

— Это значит признать, что правительство не право, ввести военное положение, в конце концов, направить деньги на защиту мирных граждан. Кому это надо? Правительству? Тот же Малфой даёт Министерству кучу денег, Нотт спонсирует Мунго, Крэбб и Гойл держат питомники с волшебными существами. Арестовывать их невыгодно. Проще сказать, что подросток псих, и закрыть его в больнице, — ответила я. — Кстати, что там у тебя с Тео?

— После пятого курса мы уезжаем в Корею. Я — учиться на переводчика-дипломата, а Тео идёт в ученики к мастеру боевых искусств.

— Свадьбы не будет?

— Не знаю. Родители молчат, а Нотт ничего не говорит. Наверное, нет, — расстроилась Мун.

— Пока рано делать выводы. Сейчас главное — СОВ сдать. Ты что берешь на экзамены? — спросила я.

— Да, как все. Обязательные плюс прорицания и ЗОТИ. Правда, похоже, что мы скоро останемся без учителя.

— Почему?

— Амбридж терроризирует Трелони. Хагрида выгнать нельзя. Сама понимаешь, что без него вход в лес закрыт всем без исключения. Так что остается бедная прорицательница.

В правоте слов однокурсницы мы убедились через три недели после памятного разговора.

После ужина в вестибюле разыгралась настоящая драма.

Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под пива в другой, стояла профессор Трелони. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, один вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони в ужасе смотрела на Долорес Амбридж, которая находилась у подножия лестницы

— Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно... так нельзя... я отказываюсь в это верить!

— Вы не знали, что всё к этому шло? — сказал тонкий голосок, в котором слышалось жестокое удовлетворение. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным!

— Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под её огромных очков струились слезы. — Вы... н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом!

— Он был вашим домом, — сказала профессор Амбридж, — но перестал им быть час назад, когда Министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок. Вы нам мешаете.

107
{"b":"815059","o":1}