Потом я узнал, что Хадрамаут в переводе означает «пришла смерть».

Наши за границей

На огромном континенте, от Касабланки до Браззавиля, встречаешь советских людей. Эти встречи бывают сдержанными, радостными, деловыми, озабоченными, за рабочим столом или за семейным, когда хозяйка с гордостью говорит: «У нас сегодня русский стол»… А кругом пальмы, дремучие джунгли, пески или неведомая река. Разными бывают свидания с Родиной. Но они всегда трогательны. Мне всегда хотелось написать об этих людях.

Я хочу закончить эти заметки рассказами о людях, которых встретил на разных широтах, о советских людях, заброшенных на Черный континент.

Доктор из Вереи

«Медицина, которая служит человеку, слагается из искусства и науки, и над ними простирается чудесный покров героизма… Это распространяется также и на врачей будней, на великого и малого практика, который, не чувствуя страха, подходит к постели страдающего от тяжелого недуга». Гуго Глязер «Драматическая медицина»

В Африке и вообще за границей Виктор Портной впервые. Ему тридцать три года. Он окончил Алтайский медицинский институт, работал главным врачом участковой больницы. Потом ординатура при Центральном институте усовершенствования врачей в Москве. Получил назначение в город Верею. Оттуда его послали в Конго (Браззавиль).

Встретились мы с Виктором в Имфондо, в тысяче километрах от столицы.

Знакомство с жизнью селения на севере Конго я начал с визита к префекту господину Жану Гандо. Это высокий, стройный человек из племени мбоко. Образование у него небольшое — всего начальная школа. Но природная сметка, сообразительность, умение быстро разобраться в обстановке, а также глубокий патриотизм сделали из него руководителя. Господин Гандо сообщает сведения о крае. Они скупы и немногочисленны. В Имфондо и на прилегающих землях живет около тридцати пяти тысяч человек. Промышленности — никакой. Население занимается рыболовством, охотой. Кое-где начали возникать плантации кофе. Префект просит обратить внимание на то, что в Имфондо много рыбы, много плодородной земли, есть редкие породы деревьев да, наверное, и в недрах немало сокровищ. «Мы хотим взять все эти богатства, но пока не можем. Люди неграмотны, у них нет знаний, навыков к высокопроизводительному коллективному труду». Это сказано с горечью и глубоким беспокойством.

Кто в этом виноват?

Есть такие и в самом Имфондо. Это португалец Карлос, француз Ле и другие европейцы, пытавшиеся играть в благодетелей, а на деле выжимавшие последние соки из местных жителей. Но сейчас не о них речь. Сейчас — о Викторе.

Виктору Илларионовичу Портному и его жене Маргарите Ивановне нелегко. Госпиталь старый, основан еще в 1918 году. Оборудование плохое и давным-давно нуждается в ремонте. Нет электричества. Поэтому Виктор взял фару от автомобиля, подключил к аккумулятору, вод ней и делает операции, каждый день — три, четыре. За один только год он сделал триста сложных операций.

Но если бы иметь дело только со скальпелем… Виктор — хирург, жена — терапевт. И вот они заменяют здесь целую поликлинику. Они удаляют зубы, лечат туберкулез, к ним приходят с проказой, ушными заболеваниями, приносят больных, пораженных столбняком. Помимо этого масса других забот, совсем уже не лечебных. Государство отпускает на больницу очень мало средств. Их не хватает для содержания девяноста-ста больных. И вот доктор Портной идет к вождю деревни и просит, чтобы сын вождя, работающий при госпитале сторожем, занялся по совместительству охотой: пациентам нужно свежее мясо. Я видел, как Виктор превращался в ловкого торговца и по сходной цене закупал у оптовика маниок и обезьян для госпитального стола. Он выкраивал франки, чтобы приобрести сетки от комаров для больных туберкулезом. Словом, все приходится делать самому. Конголезские власти оказали ему полное доверие и уже давно отказались от проверок его хозяйства.

— Была такая, как сейчас, ночь, — вспоминает Виктор. — Нас с Маргаритой разбудила крыса, которая, попав в столовую, не могла найти выхода. В ярости она грызла ножку шкафа, шум стоял страшный. Мы думали — пантера. Вы знаете, нас застращали «бывалые» африканисты. Я взял нож, а Маргарита — утюг, открыл дверь и туг увидел крысу. Выпустили ее. Легли было спать. Вдруг барабанный бой. Сейчас-то привыкли. Но тогда…

Действительно, все это надо пережить. Помню свою первую ночь в Инфондо. Вдруг сон взорвал тревожный и частый стук тамтама. Уже не заснуть. Я взял фонарик и вышел. Луна высоко. На крыльце — улитка размером с детский кулачок. Рядом с ней — улитенок. Ветер несет лепестки цветов. Примерно в километре от дома замечаю свет лампы. Иду туда. Все громче звук барабана. Его сменяет хор мужских голосов, потом — женских. На высоком столе, похожем на нары, лежит женщина, покрытая ярко-коричневой тканью. Она умерла утром, а сейчас ее хоронят.

Этой ночью я узнал многое. Оказывается, у каждого человека есть крокодил, который бережет его душу. Если крокодил сочтет поступки опекаемого недостойными, он проглотит душу, и человек умрет. Крокодила могут обмануть злые волшебники. Чтобы этого не случилось, в каждом селе есть добрый волшебник — колдун. И на этот раз один из них, Бозебе Нокомбо, после похорон проверит, не отравили ли женщину злые духи, не подговорили ли они крокодила проглотить ее душу. Он соберет родственников и знакомых, разведет костер и будет внимательно вглядываться в него. Если же в пламени не появится образ злодея, то тогда Бозебе прибегнет к более верному и хитрому методу. В пальмовое вино он добавит специально приготовленную волшебную смесь. Все, Кто не виновен, выпьют вино, и с ним ничего не случится. Но если хоть каплю его проглотит преступник, он тут же должен упасть и скончаться в мучительных судорогах.

Однажды Виктор вернулся с обхода расстроенным. Вот уже несколько дней он лечил девочку, дочь супрефекта Дангу. Сегодня ей вдруг стало очень плохо. Оказалось, что каждый день после лечения, назначенного доктором, мать относила девочку к колдуну. Накануне он дал ей какой-то настой из коры бамбука, пепла сожженного священного дерева и мяса священной собаки. В общем, настроение у Виктора было неважное.

Что думает человек в такие часы о своей профессии, об избранном пути? Я и спросил Виктора об этом. Он задумался над моим вопросом. Потом сказал: «Ты знаешь, брат, какая у нас здесь жизнь? Все время приходится иметь дело с болью, с горем людей. Иной раз. кажется, что мир состоит из крови, стонов, что все вокруг больны. А потом стиснешь зубы и работаешь, работаешь…»

Он не мог официально запретить матери носить больную к колдуну. Но не мог допустить врач и смертельного исхода. Девочку лечил от двойного недуга — от того, с чем принесли ее, и от другого, вызванного «целебными» снадобьями знахаря. Девочка выздоровела.

«Все время иметь дело с болью». Нелегко. Потому еще, что здесь нередко, как вы уже поняли, болезни сопутствуют моральные, психологические недуги.

Однажды субботним вечером прибежали к нему домой: «Доктор, доктор, скорее… раненый». Виктор сел за руль автомашины с красным крестом… На пороге перед больницей лежал человек. Широкое копье, наконечник которого напоминал лист фикуса, вошло у левой лопатки и вышло из груди… Это была труднейшая операция.

Скоро узнали, как было дело. Андре Намузубу вышел охотиться на кабана. Настиг его недалеко от деревни. Вытащил нож. Бросился. В это время страшный удар в спину. Копье в Андре бросил его брат. Он клялся, что хотел помочь убить кабана. Ему не верили.

Подарок рыбака Виктору Портному

После нескольких недель лечения стало ясно, что Андре вернется к жизни, и тогда собрался совет старейшин. Единодушно пришли к заключению, что русский доктор вылечил не только рану, но и победил зло, которое заставило человека поднять копье на охотника. А почему они так решили? В тот день, когда Намузубу стало лучше, пришел в госпиталь его брат. Он оброс, похудел, оказывается, почти все это время не спал. Со слезами обратился к Виктору: «Доктор, я действительно случайно попал в брата».