Серж издалека узнал ее – Долли, невеста Дена. То есть бывшая невеста. Жаль, что у них ничего не вышло. Долли – хорошая девчонка и руки у нее золотые. Серж помнил: даже когда они учились в школе, учителя нахваливали ее умение шить, вязать и стряпать.

Долли услышала шаги, испуганно обернулась. Серж присел рядом, коротко сказал «привет».

– Здравствуй! – кивнула Долли, потуже завязав голубой платок. – Как ты, выздоравливаешь?

– Я в порядке. Ну, а ты как поживаешь? – спросил Серж. Не из вежливости спросил – правда за нее волновался. Долли всегда была ему симпатична: добрая, скромная, спокойная. Иногда, наглухо запутавшись в паутине сложных отношений с яркой, притягательной и стервозной Ранитой, Серж немного завидовал другу Дену. Какая же у него простая и милая невеста, чего только он со свадьбой тянет? А теперь, когда всё рухнуло, он искренне сочувствовал Долли.

– Я ничего… – пробормотала Долли.

– Ну и не плачь тогда, если ничего, – грубовато сказал Серж, заметив, что у Долли мокрые глаза. – Знаю, несладко тебе.

– А мать его в столицу поехала… – поделилась Долли. – Говорит, Ден с принцессой решили обручиться. Нашу помолвку отменили, будто ее и не было.

Серж тяжело вздохнул, взял одноклассницу за руку. Что тут скажешь, какие найдешь слова?

– Долли, значит, к лучшему, – наконец выговорил Серж. – Я его не оправдываю, конечно. Он должен был сначала с тобой объясниться, а потом уже с принцессой крутить. Но ведь никто не думал, что у них так серьезно сложится.

– Просто он меня никогда не любил.

– Ну, как это не любил? – деланно возмутился Серж и даже пожалел, что понесла его нелегкая после работы на свежий воздух – вот только муторных разговоров о любви ему сейчас и не хватало! – Он ведь тебе всегда помогал: и деньгами, и делами.

– Это да, помогал. Только не женился. Мне уже вся деревня говорила: «Любил бы – давно бы в жены взял». Я и сама давно поняла, еще до принцессы. Только думала – а вдруг?

Девушка помолчала, глядя в затуманившуюся даль. Приближались сумерки, они накрывали синим одеялом густые еще деревья, заволакивали темными облаками небо. Подумала, сказала негромко:

– Ден ведь мне письмо прислал.

– И что пишет?

Долли поправила платок, вытерла глаза:

– Пишет, что хотел бы поговорить со мной, да пока не разрешают. Просит прощения, что не сказал про принцессу. Советует не ждать его, устраивать жизнь. Хочет остаться мне добрым другом, потому что я, мол, хорошая… – у Долли задрожали губы. – Но если я такая хорошая, почему же...

– А ты его очень любишь, да, Долли? – сочувственно глянул на девушку Серж.

– Мы же столько лет жених с невестой!

– Ну и что? – пожал плечами Серж, вспомнив, что Ранита тоже много лет считалась его невестой, но совершенно его не любила, хотя и ложилась запросто с ним в постель.

– Я про любовь не знаю, ты не спрашивай… – Долли низко склонила голову. – Я к нему очень привыкла. А тут эта принцесса… Обидно! Вот скажи, Серж, – она обернулась к парню. – Ты ведь с ними гулял. У них в лесу что-то было? По правде?

Серж развел руками:

– Да ничего такого. Не спали они. Но…

– Но что?

Он снова вздохнул и решил сказать всё, как есть:

– Но чем-то зацепила она его, это да. Сильно зацепила.

– Конечно… Она же принцесса! – Долли вновь смахнула слезы.

– Да не в этом дело, Долли! – сердито проговорил Серж и крепче сжал ее руку. – Бывает, что люди друг другу не подходят. Вот всем хороши – а не складывается. Вот и у вас с Деном так. И хорошо, что вы не поженились, – оба потом пожалели бы. А принцесса – она еще девчонка, маленькая и доверчивая. Ну, понравилась ему. Влюбились. Что ж поделаешь.

Снова подул ледяной ветер, Долли зябко повела плечами, и Серж только сейчас обратил внимание, какое легкое на ней платье.

– Эй, а ты чего кофту-то не надела? – нахмурился он. – На улице сегодня холодина! Осень уже, а ты в платьишке.

– Я не замерзла.

– Ага, не замерзла… – передразнил Серж. – А руки ледяные! Подожди.

Он живо сбросил с себя плотную синюю куртку, накинул на покатые плечи Долли – та и сказать ничего не успела.

– Вот так лучше?

– Спасибо… – пробормотала она растерянно. Посмотрела на него огромными глазами, моргнули удивленно пушистые ресницы. Серж подумал, что никогда не замечал, какие у Долли красивые, серые, с желтыми искорками, глаза. И… какая большая, высокая и пышная грудь. Нет, если честно, грудь-то всё-таки замечал. Но с чего бы он вглядывался в ее глаза и фигуру? Никто Сержа прежде и не интересовал, кроме Раниты!

Долли была в обычном платьице – ситцевом, белом, в мелкий бледно-голубой цветочек, со скромным треугольным вырезом. Платье прикрывало круглые колени, но не могло спрятать выдающийся бюст. «Такая она мягкая… во всех смыслах, – вдруг подумалось Сержу. – А вот хотелось бы прикоснуться, прижаться…»

Пугаясь нового, внезапного, головокружительного наваждения, он присел поближе к Долли, неловко поправил загнувшийся ворот синей куртки – и вдруг решительно обнял девушку, поцеловал в пухлые теплые губы. Она испуганно отпрянула, охнула, еще шире распахнулись огромные глаза. Но Серж уже обвил руками ее шею и еще крепче прильнул к свежим горячим губам. И почувствовал, что Долли отвечает на его поцелуй.

Наконец они оторвались друг от друга. Долли, розовая, как пион, отодвинулась от Сержа, поправила платок.

– Что это мы? Совсем с ума сошли. Возьми куртку, Серж! Пойду я.

– Не снимай… Не снимай, говорю, холодно! – сипло пробормотал Серж, прикрывая курткой ее пышную грудь. При мысли, что Долли скинет бесформенную куртку и останется снова в тоненьком платье, в нем вскипала опасная жгучая волна. – Ладно, вместе пойдем.

– Куда пойдем? – голос ее дрожал.

– По домам, конечно. Гляди, темнеет. И ветер. Что тут сидеть? Я тебя провожу.

Всю дорогу они молчали – просто шагали рядом. Но на Долли была его куртка, и немногочисленные сельчане, встречавшиеся им на пути, здоровались и с недоумением смотрели вслед.

– Мне так неловко, Серж, и очень страшно… – прошептала разрумянившаяся Долли. – Что люди скажут? Придумают, что было и что не было…

Серж не ответил, но взял Долли за руку. Ладонь была мягкая, как детский мячик, но немного шершавая – Долли каждый день хлопотала по хозяйству.

Они остановились возле забора, за которым белел дом, где жила Долли, и Серж сказал негромко, но твердо:

– Я вот что подумал. Мы с тобой взрослые люди, сто лет знакомы. Вы с Деном разбежались – и мы с Нитой тоже. Так что скажу, как есть. Давай будем вместе.

– Как… вместе? – еле слышно проговорила Долли. – Что ты? Так нельзя! Это неправильно… – она снова вспыхнула, покраснела до кончиков ушей, и Серж вдруг подумал, что она очень даже хороша: такая свежая, зрелая, цветущая – и невинная, трогательная, милая. Почему он прежде этого не замечал? Но ладно – он, а где же были глаза Дена? Прекрасную девушку упустил!

– Что – неправильно? Всё правильно! Вместе – значит жить вместе, дом строить, хозяйство вести, детей воспитывать! – бухнул Серж, и сердце его буйно заколотилось. – Я понял: нравишься ты мне, Долли. Очень нравишься. Я знаю, ты девушка чистая, – подумав, добавил он. – До свадьбы ничего такого не будет.

– До какой… свадьбы? О чем ты? – Долли прижалась спиной к дощатому забору, разрумянилась, округлились испуганно искристые глаза – и Серж с изумлением понял, что она красавица.

– О нас, – уверенно сказал Серж. Он уже справился с собой. – Ну, как? Пойдешь за меня? Нам тянуть уже некуда. Давно пора.

– Но ведь Ден… – Долли схватилась за пылающие щеки.

– Ден будет рад, если мы поженимся. Точно знаю.

Она помолчала, глядя во все глаза на Сержа, поправила платок. Тихо проговорила:

– Не бывает так скоро…

– А что, надо десять лет в гости друг к другу ходить? Так, глядишь, и состаримся. Нет, я больше ждать не хочу. А Ден… Ты его прости. Разве можно восьмилетних детей обручать? Глупость какая! – Серж качнул головой и твердо проговорил: – В субботу к твоему отцу с родителями приду. Мои рады будут. А через месяц свадьбу сыграем. Годится? Ну, что ты молчишь?