Он не успел договорить – звонкая оплеуха Милены (она ловко перегнулась через стол) прозвучала, как выстрел. Андреас побледнел, взгляд его стал таким, что показалось, что он может кого-то убить. Однако совладал с собой, потер щеку и гневно пробормотал:

– Ну, сестрица… Ты пожалеешь!

– И не надо никому угрожать! – воскликнул граф. – Ты сам виноват. Я, конечно, против рукоприкладства, но оскорблять женщину, да еще старшую сестру, – это за гранью.

– За гранью вообще всё, что происходит в этом доме! – Эмилия покачала головой. – Элли! Вставай, поехали!

– Нет, – коротко ответила та. Глаза ее оставались стеклянными.

– Поехали, кому я сказала!

– Нет.

– Знаешь ли, дорогая!..

Неизвестно, чем закончился бы диалог, если бы на пороге не появился Генриор – мрачный, как туча, но по-прежнему прямой:

– Простите, что вынужден прервать ваш завтрак, господа…

– Ах, прерывайте сколько угодно, Генриор! – криво усмехнулась Эмилия. – Тут у нас никакой не завтрак, а боевые действия. Мне кажется, что я попала на войну. Думаю, еще немного, и мои взрослые детки начнут бомбить друг друга яичницей и ветчиной. А мы с графом присоединимся. Впрочем, в прежние годы здесь было не лучше.

– Что еще стряслось, Генриор? – встревоженно поинтересовался граф и даже закашлялся от волнения. Он-то знал, что тот не явился бы без дела.

– К вам гость. Он просит срочно его принять.

– Да какой еще гость? Гости были вчера, нам хватило.

– А это вчерашний. Герцог Крис Готц.

– О небо, опять Крис…Медом ему тут намазано? – простонал граф. – Нет, я не готов его принять. Мне нечего сказать. Мы ничего не решили. Я не в том состоянии. Как вообще можно приходить в дом, где тебя не ждут?

– Так он же, папа, ге-ерцог! – ехидно протянула Милена. – Кум королю. Считает, что ему всё позволено.

– Я понял, господа, – церемонно кивнул Генриор. – Сообщу гостю, что в настоящее время вы…

– Нет, не надо ничего сообщать! Пусть войдет! – поспешно крикнул Андреас, потирая покрасневшую от оплеухи щеку. – Эй, родители, вы в своем уме – прогонять из замка родственника монарха?! Вам что, мало скандалов?

– Я тоже хочу, чтобы он вошел, – тихо, но внятно сказала Элли. А глаза ее оставались странными – блеклыми, невыразительными.

– Элли, милая, а стоит ли?..

– Да приглашайте, приглашайте! – махнула рукой Эмилия. – Какая теперь разница? Куда уж хуже? Генриор, зовите.

– И скажи Релине, чтобы поставила еще один прибор! – через силу проговорил граф. Недоуменно покачав головой, он пробормотал: – Безумство какое-то… Явиться незваным на завтрак… На завтрак! Безумство.

Генриор поклонился, вышел – и через пару минут в столовую шагнул герцог Крис – розовый, нарядный, щеголеватый. Он вежливо поприветствовал семейство, но атмосфера в комнате, и без того накаленная, и вовсе стала искрить. Все заметили в холеных руках молодого герцога цветную глянцевую газету, свернутую в аккуратную трубочку. Это был, без сомнения, свежий выпуск «Дворянского вестника». Все понимали, что ничего хорошего ждать не придется, – только очередного скандала и позора.

– Доброе утро, герцог, присаживайтесь к нашему скромному столу… – вяло произнес граф, указывая на место возле Андреаса. – У нас тут сегодня все по-домашнему, по-простому…

– Благодарю вас! – кивнул Крис. Он присел, положив на колени свернутую газету, оглядел стол и присутствующих, задержал взгляд на Элли. Та посмотрела на него без любопытства – и опустила ресницы. Выдержав паузу, герцог произнес: – Господа, я понимаю, что явился не вовремя. Я даже не сообщил отцу о новом визите. Но у меня два дела, которые не терпят отлагательств. Позволите изложить?

– Я весь внимание, – вздохнул граф и подумал, не слишком ли ернически это прозвучало.

– Спасибо. Итак, первое дело… – Крис не спеша развернул газету и передал ее тому, кто был ближе, – Андреасу. – Вот оно. Я полагаю, вы должны знать.

Андреас в полной тишине взял «Дворянский вестник» – руки его дрожали, но он старался сохранить самообладание. Нервно посмотрев на обложку, на оборот, поспешно полистав плотные глянцевые страницы, он удивленно вскинул брови. Потом, будто не веря глазам, перелистал газету еще раз, даже тряхнул ее, словно был готов, что из нее вывалятся позорные фотографии. Наконец он ошеломленно пробормотал, передавая газету отцу:

– Странно. Не увидел ни строчки о вчерашнем происшествии. И ни одного фотоснимка. Может быть, плохо смотрел?

– Я тоже не вижу ничего особенного… – пожал плечами граф. Он надел очки, вынув их из кармана сюртука, и водил пальцем по строчкам. – Цены на акции, обновленный замок Ардена… бархат, как у Юзефы, уже не в моде… какие сорта роз самые привлекательные… Ни слова про нашу Розетту! Что бы это значило? – он поднял воспаленные глаза на Криса.

– Репортеры проворонили? – обрадованная Милена выхватила газету и с волнением перелистала, боясь спугнуть удачу. – Замечательная новость, герцог Крис! Может быть, к следующему выпуску, когда страсти поутихнут, журналисты и вовсе передумают печатать про скандал! Хотя надежды мало.

– Передумают, передумают, даже не сомневайтесь, графиня Милена, – тонко улыбнулся герцог, и все, наконец, поняли, что к чему.

– Вы… вы договорились с редакцией? – тихо поинтересовался граф. – Но как вам это удалось? Они же не идут на контакт.

– Да, господа, мне удалось убедить редакцию, что события в Розетте не заслуживают внимания прессы, – спокойно сказал Крис, но в его зрачках блеснуло самодовольство. – Это было не так просто. Поначалу я хотел выкупить весь тираж, но, в конце концов, мы сошлись на том, что публикация не состоится. В последний момент, уже ночью, бедным журналистам пришлось размещать на страницах всякую ерунду вместо большого репортажа из Розетты. Конечно, читатели будут крайне разочарованы, это ударит по репутации издания, но… Зато кошелек издателей станет толще.

– Искренняя благодарность, герцог Крис, – сдавленно проговорил граф. – Ох, почему же никому из нас не пришло в голову так поступить? Сколько мы должны вам, герцог? Мы непременно выплатим всю сумму, ведь дело касается чести нашей семьи!

– Позволю себе некоторую бестактность, но у вас вряд ли получилось бы провернуть дело, – развел руками Крис. – Ведь суть не столько в деньгах, сколько в связях. А денег у вас я, разумеется, не возьму. Вы говорите о чести семьи. Так вот, смею надеяться, что тоже буду не чужой вашей семье. Элалия уже в курсе? – он посмотрел на сидящую напротив Элли, та равнодушно кивнула. – Я рад.

– Да чему тут радоваться, герцог? – не выдержала Эмилия, сделав вид, что не понимает, о чем речь. – Вы, конечно, крайне благородно поступили, и за это вам спасибо. Только поводов для радости я не вижу. Ну не напечатают в газете, так из уст в уста история разлетится, еще и то, чего не было, наговорят.

– Слухи – это не так страшно, – снисходительно усмехнулся Крис. – А вот написанное приравнивается к документу. Но ничего напечатано не будет. Я позаботился.

– Спасибо, – обронила Элли, и все взгляды остановились на ней. Но она больше ничего не сказала.

– Спасибо?! – вскинулся Андреас. – Да ты должна перед герцогом на колени встать за такое доброе дело!

– Андреас! – воскликнул отец, всплеснув руками. – Андреас!

– Что вы, граф, какие колени, я сделал то, что должен, – тонко улыбнулся молодой герцог. – А теперь, если вы не против, я назову главную причину моего появления.

– Не против, не против… – проворчала Эмилия.

Но Крис заговорил только тогда, когда осторожно кивнул граф.

– Ночью я говорил, что собираюсь в город Морегрин. Это важная деловая поездка. На побережье я намерен задержаться надолго – не меньше, чем на год. Я планировал поехать туда в конце осени, но понял, что дело не терпит отлагательств. Время – деньги. Поэтому я решил отправиться к морю послезавтра.

– И что? – нервно снял очки граф. – Что вы хотите этим сказать?

Герцог многозначительно помолчал. Наконец в полной тишине поднялся, окинул Элли долгим взглядом и произнес: