Надя остановилась у чужого двухэтажного дома и, спрятав озябшие руки в карманах старой куртки, присела на заснеженную скамейку. Было зябко и сыро, но девочка всё-таки не уходила, словно решила замёрзнуть здесь насмерть. Впрочем, её совсем это не пугало: лишь бы не возвращаться. Что, если жизнь – самая настоящая катастрофа, в которой страдают невинные люди, а там, за чертой, её ждёт желанное избавление? Маленькая Вдова повела плечами и приблизила пальцы к губам. Она отогревала их горячим дыханием и удивлялась, что внутри неё всё ещё есть немного тепла. Кажется, может даже с кем-нибудь поделиться, если потребуется. Но разве есть на свете кто-то несчастнее её? Надя обняла себя за плечи и закрыла глаза. На мокрых ресницах таяли снежинки, а на потрескавшихся губах блуждала безумная улыбка. Вот всегда так: больше всего на свете хочется плакать, а она улыбается. Наверное, уже выплакала весь запас слёз, дарованный человеку от рождения, и вот теперь такая простая способность будто атрофировалась. Надя закрыла ладонями покрасневший от холода нос и трижды чихнула.

– Будь здорова, – раздался над ухом чей-то жизнерадостный голос. Не поднимая глаз, девочка вскочила с места и собралась бежать, но внезапно явившаяся незнакомка схватила её за руку.

– Так я и знала! – присвистнула девушка. – Это ты! – она хлопнула окаменевшую Вдовушкину по плечу. Девочка медленно повернулась и узнала в назойливой собеседнице свою одноклассницу Алинку Белову – модницу и красавицу. Надя никогда с ней не общалась, потому что считала себя слишком неуклюжей и несимпатичной в сравнении с этой сияющей барби. Она действительно напоминала куклу: длинные белоснежные волосы, перехваченные шёлковой алой лентой, внимательные зелёные глаза, пушистые, подкрашенные тушью ресницы и идеальная фарфоровая кожа. Наде всё время казалось, что она рассыплется, если случайно заденешь рукой.

– Привет, – охрипшим голосом проговорила Вдовушкина, моля высшие силы, чтобы одноклассница не увидела её тапочки. Конечно, над Надей никто в открытую не издевался, но все посмеивались и зачастую шушукались при её появлении. Учителя время от времени делали школьнице колкие замечания: «А Вдовушкина у нас опять в мечтах и грёзах!», «Вдовушкина, как обычно, на своей волне». Но Надю это не слишком задевало – лишь бы не проводили воспитательные беседы и не угрожали, что вызовут родителей в школу. Она лишь хотела, чтобы никто во всём свете не замечал её существования. И, конечно, мечтала… Постоянно мечтала стать невидимкой и исчезать всякий раз, когда какой-нибудь сердобольный взрослый или любопытный сверстник врывался в её маленький мир. Вот и сейчас захотелось скрыться, вежливо улыбнуться беспечной и неотразимой Беловой и попрощаться до завтра, которое для Нади могло и не наступить. Но Алина твёрдо решила развеселить несчастную сверстницу и, обняв за плечи, громко воскликнула:

– Надя! Где твоя обувь?

Вдовушкина густо покраснела, не находя правильных слов для оправдания своей оплошности. И зачем она отправилась на улицу в этих дурацких грязных тапочках? Надя даже пару раз стукнула себя по голове, как делала всякий раз, когда возвращалась в реальность из выдуманных пространств. Может быть, у неё действительно серьёзные проблемы, ведь уже пятнадцать лет она никак не может научиться жить, как обычные люди. Но что же делать, если счастье возможно только в мечтах?

– Ну ты реально как вдова в трауре! – Белова поджала губы, пародируя скорбный вид одноклассницы. – Пойдём ко мне, – она взяла девочку под руку, словно та была её лучшей подругой. – Мне всё равно сейчас очень скучно.

Надя с изумлением посмотрела на принцессу 8 «Г»: неужели такие, как она, могут скучать? Вдовушкина и сама не знала, почему согласилась пойти в гости к Алине Беловой. Может быть, ей просто было холодно и хотелось немного погреться. А ещё она боялась возвращаться домой, в этот комнатный ад, пропахший спиртом и ненавистью. Надю передёрнуло, когда она вспомнила последние слова матери: «Иначе я тебя сама изобью».

Девочка никогда прежде не была в таком огромном, похожем на музей доме. Глаза разбегались от большого количества картин и статуэток. Надя остановилась у золотой феи с крыльями бабочки. Она стояла на одной ноге, высоко подняв другую, и собиралась закружиться в танце. В порыве вдохновения прекрасная дева закрыла глаза и, приложив к губам сложенные ладони, как будто о чём-то размышляла. И в эту минуту Наде захотелось, чтобы сделанная из чистого золота фея подумала о маленькой несчастной Вдове, вынужденной жить на холодной и равнодушной планете без любви и тепла. Алина потянула одноклассницу за рукав.

– Пойдём! Я не хочу на них смотреть. Они такие… неживые! Знаешь, как мне тяжело сидеть целыми днями в этом огромном доме одной?

Надя, разумеется, не знала; одиночество было для неё самой желанной наградой за мучения, которые приходилось выносить каждый день.

– Снимай тапки и садись на кресло, – скомандовала Алина.

Целую вечность Надя выслушивала беспечную болтовню одноклассницы, изредка вставляя малозначительные реплики. Впрочем, таких оживлённых людей, как Надина собеседница, мало интересуют чужие проблемы. Им нравится быть в центре внимания, и они хотят, чтобы их слушали, во всём соглашались и время от времени кивали в знак одобрения. Вдовушкина прекрасно справлялась с этой ролью: она не любила много разговаривать и судорожно раздумывать, чем бы заполнить возникающие паузы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.