Дверь внезапно открылась, и Изабелла, вздрогнув, отвернулась от огня. Сердце ее тревожно забилось.

На пороге, освещенный Льющимся из коридора светом, стоял Дермотт; его лицо скрывалось в полутьме, белый галстук четко выделялся на фоне темного вечернего костюма.

— Ты не должна была сюда приезжать, — резко бросил он, раздражение чувствовалось в его голосе и позе, в нетерпеливом движении руки.

— Мне нужно с тобой поговорить. — Пытаясь скрыть свое состояние, Изабелла старалась говорить уверенно, но на последнем слове ее голос предательски дрогнул.

— Я не хочу с тобой говорить.

— Пожалуйста! — Голос ее упал до жалкого шепота. Он бросил взгляд на стоявшего сзади Джо:

— Твой телохранитель предназначен для меня или для тебя?

— Для меня. После сегодняшних событий Молли она этом настояла.

— Она молодец; — Дермотт как будто немного успокоился.

— Мне нужно совсем немного времени, — заговорила Изабелла, спеша воспользоваться возникшей паузой. — Я не собираюсь мешать тебе…

— Развлекаться? — Дермотт криво улыбнулся, а затем, сделав шаг вперед, переступил порог, закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. — Я рад, что у тебя есть телохранитель.

— Я тоже. — Изабелла почувствовала себя немного увереннее. По крайней мере он не ушел.

— Сегодня ты могла серьезно пострадать.

— Я знаю. События в Челси заставили меня понять, что какая-то защита все же необходима, а настойчивость Молли только укрепила это ощущение. Я решила отказаться от светского сезона, — добавила она, — чтобы поменьше появляться на людях. Хотя я очень ценю все, что Молли, — в тишине комнаты ее слова зазвучали неожиданно громко, — для меня сделала, — закончила Изабелла, расстроенная его отчужденностью.

Наступило неловкое молчание.

Дермотт не двигался с места.

— Я не знаю, с чего начать, — наконец заговорила Изабелла. — А ты мне не помогаешь.

— Если помнишь, я не хотел с тобой разговаривать.

— Ты все очень затрудняешь.

Он пожал плечами.

— Я узнала о твоей дуэли, — решившись, выпалила она. Снова повисло гнетущее молчание.

— Я приехала, чтобы убедить тебя отказаться от этой глупости.

— Спасибо, что приехала, и желаю тебе спокойной ночи. — Отстранившись от двери, он слегка поклонился и повернулся, чтобы уйти.

— Дермотт, подожди! — Изабелла бросилась к нему, протянув руки.

Он застыл не оборачиваясь, даже при скудном освещении было заметно, как напряжены его плечи.

— Не уходи.

Она стояла всего в нескольких дюймах от него; он чувствовал запах ее духов, она ощущала тепло его тела.

— Мне невыносима мысль о. том, что ты можешь умереть… — Она коснулась его руки.

Несколько мучительных мгновений он мысленно доказывал себе, что надо уйти, так будет разумнее.

— Пожалуйста, Дермотт, обними меня…

Зная, что не может дать ей того, чего она хочет, а лишь снова причинит боль, Дермотт отчаянно сопротивлялся своим желаниям. Но когда он почувствовал, как руки Изабеллы обвились вокруг его талии, он отпустил дверь.

Мягко отстранив от себя ее руки, он повернулся.

— Я прошу простить меня! — прошептала она. — Мне не следовало тебя просить. Должно быть, ты так устал от женских стенаний, что…

— Я не могу только обнять тебя, — перебил ее Дермотт. — Ты это понимаешь?

— Это меня не волнует.

— И не смогу надолго остаться.

— Меня это тоже не волнует.

— Потом, возможно, будет волновать. — Чувствуя, что задыхается, он лихорадочно втянул в себя воздух. — Я стараюсь быть… честным.

— Я понимаю.

— Имей в виду — все это не сможет изменить мое мнение относительно дуэли.

— Хорошо, — уступила она.

— Проклятие! — Он внезапно схватил ее за плечи. — Мы не должны этого делать. Мы не должны были даже говорить о…

— Я возьму ответственность на себя.

— За все? — бросая на нее свирепый взгляд, спросил Дермотт. — У меня здесь нет противозачаточных средств, это же не комната для свиданий, — не щадя ее, защищался он.

— Это не имеет значения.

— Не говори так. — В голосе Дермотта смешивались раздражение и плотская страсть.

— Я знаю, что говорю.

— Ты готова рискнуть? А если ты родишь от меня ребенка?!

— Я не считаю это риском.

— Господи, Иззи… — Отпустив ее, он сделал шаг назад — только для того, чтобы вновь натолкнуться на закрытую дверь.

Она встала на цыпочки и обняла его за шею.

— Так что же нам теперь делать?

— Наверное, я должен отправить тебя домой, — отрывисто пробормотал он, изо всех сил пытаясь справиться со своими инстинктами. — Господи, но как это трудно.

— Отправишь меня домой через час, — прильнув к нему, прошептала Изабелла. Ее желания были столь же неистовыми, к тому же сегодня их усиливал страх. Ведь она может больше его не увидеть. Завтра он, возможно, умрет. — Ты ведь можешь уделить мне один час? — Вцепившись пальцами в темные волосы Дермотта, она пригнула его голову к себе.

Ее поцелуй был горячим и нежным — многообещающим началом и страстным призывом.

А если он никогда больше не ощутит сладость ее губ? — подумал Дермотт. И тепло ее тела, нежное прикосновение ее груди и бедер, напоминающее о тех наслаждениях, которые они вместе испытали. О том экстазе, что он ощутил в ее объятиях.

— Люби меня… ну пожалуйста! — прошептала она, обдавая его своим теплым дыханием.

— Не могу. — Только страшным усилием воли ему еще удается сдерживаться.

— Но я хочу почувствовать тебя в себе…

Он вдруг обхватил руками голову Изабеллы и по-хозяйски впился в ее губы; все сомнения мгновенно куда-то испарились. Сбитый с толку, распаленный непривычным для него воздержанием, Дермотт больше не думал о том, что хорошо и что дурно, он вторгался в ее рот так же, как собирался вторгнуться в ее тело, — свирепо, неудержимо.

Изабелла отвечала ему такой же неистовой страстью, забыв о том, зачем приехала. Забыв, почему они а прошлый раз расстались, забыв даже всю горечь вновь предстоящей разлуки. Ее переполняло ослепительное счастье, она упивалась силой и мужеством Дермотта, думая только о том, чтобы удержать его сейчас. А там — будь что будет.

Для них больше не существовало ни прошлого, ни будущего — только окутанное безумной страстью настоящее.

— Я сам, — пробормотал Дермотт, когда Изабелла потянулась к его бриджам, легко подхватил ее на руки и понес к столу, сметая все на своем пути. На пол летели бумаги, книги, ручки — сейчас Дермотт не обратил бы внимания даже на звон разбитого стекла.

Тем более что в Грин-Эбби никто не решится их потревожить, а Джо вмешается только в том случае, если решит, что Изабелле угрожает опасность. Хотя, думал Дермотт, бережно опуская ее на полированный стол, она не станет звать на помощь даже в том случае, если опасность будет реальной.

Снедаемый страстью, он жадно поцеловал ее.

— Я всегда забываю, какая ты горячая, — прошептал он, поспешно развязывая ее плащ.

— А ты… по-прежнему великолепен.

— Этого ты еще не знаешь, — ухмыльнулся он и, выпрямившись, принялся расстегивать бриджи.

— Надеюсь, что скоро узнаю, — промурлыкала она, стягивая с рук перчатки и задирая юбки.

— А ты не слишком-то застенчива.

— У меня был хороший учитель.

Эти слова только разожгли его. Дальше можно и не расстегивать, решил Дермотт и, внезапно устремившись вперед, до самой талии завернул юбки Изабеллы и твердой рукой раздвинул ее бедра.

— Сейчас посмотрим, что ты успела усвоить.

— Более чем достаточно, — кокетливо пробормотала она, еще более распаляя его страсть.

«Спала ли она с кем-нибудь после того, как мы расстались?» — подумал Дермотт, вдруг вспомнив разговоры о том, как усиленно флиртовала в последние дни мисс Лесли.

Черт бы ее побрал — вот так, с бесстыдно раздвинутыми ногами, она сейчас очень похожа на опытную распутницу.

— А с другими мужчинами ты практиковалась? — грубо спросил он.

— Мы что, обмениваемся опытом?