придавал значение своему высокому титулу, смеялся, шутил и опрокидывал

полные кубки. Однако врожденный здравый смысл Робин Гуда внушил ему

глава xli

435

желание поскорее покончить с этой пирушкой, пока ничто еще не нарушило

общего согласия, тем более что он видел, как начал хмуриться и волноваться

Уилфред Айвенго.

— Нам очень лестно, — сказал Робин вполголоса Уилфреду, — находиться

в обществе нашего доблестного монарха, но я не хотел бы, чтобы он терял среди нас время, которое при данных обстоятельствах так дорого для государства.

— Ты правильно рассудил, славный Робин Гуд, — сказал Уилфред так же

тихо. — К тому же надо тебе знать, что шутить с королями, хотя бы под самую

веселую руку, все равно что заигрывать со львенком, который каждую минуту

может выпустить когти и показать клыки.

— Этого-то я и боюсь, — сказал Робин Гуд. — У меня народ грубый

и по природе, и по занятиям, а король благодушен, но вспыльчив. Нельзя даже

предвидеть, чем можно ему не угодить и как мои молодцы примут его гнев.

Пора бы как-нибудь прекратить эту пирушку.

— Так придумай, как это сделать, — сказал Айвенго, — потому что все мои

намеки побуждают его только затягивать ее.

— Значит, мне предстоит рисковать только что приобретенным прощением

и милостью короля, — задумчиво произнес Робин Гуд. — Но, клянусь святым

Христоформ, будь что будет. Я бы не стоил его милостей, если б не рисковал

потерять их для его же пользы… Эй, Скетлок, поди, стань вон там, за кустами, и протруби мне норманнский сигнал. Да проворнее у меня, иначе берегись!

Скетлок повиновался распоряжению своего предводителя, и не прошло

пяти минут, как пирующие были подняты со своих мест звуком его рожка.

— Это сигнал Мальвуазена, — сказал Мельник, встрепенувшись и хватаясь за свой лук.

Отшельник бросил бутыль и взялся за дубину. Вамба поперхнулся на какой-то прибаутке и стал разыскивать свой меч и щит. Все остальные тоже взялись

за оружие.

Людям, ведущим жизнь, полную опасностей, нередко случается сразу пе-реходить от обеда к битве, а для Ричарда такой переход только усиливал удовольствие. Он крикнул, чтобы ему подали его шлем и те доспехи, которые он

было снял перед обедом, и пока Гурт помогал ему надеть их, он усердно уговаривал Уилфреда, под страхом своего гнева, не принимать участия в побоище, которое считал неизбежным.

— Ты за меня сто раз сражался, Уилфред, я сам был тому свидетелем. Сделай мне удовольствие сегодня, сиди смирно и смотри, как Ричард будет биться

ради своего друга и вассала.

Между тем Робин Гуд разослал людей в разные стороны, будто бы на разведку, и когда убедился, что собеседники разошлись и трапеза окончена, подошел к Ричарду, успевшему вооружиться с головы до ног, и, преклонив перед

ним колено, попросил короля простить его.

— За что еще? — с раздражением спросил Ричард. — Кажется, мы уже

объявили тебе прощение за все прошлые провинности. Или ты думаешь, что

436

айвенго

наше слово все равно что перо, летящее по ветру? Ведь ты, надеюсь, с тех пор

еще не успел ни в чем провиниться?

— В том-то и дело, что успел, — отвечал йомен, — если считать за грех то, что я обманул своего государя для его же пользы. Тот рог, который мы слышали, принадлежал не Мальвуазену: это я сам велел трубить с целью прекратить

пиршество, так как думал, что оно отнимет у вас драгоценные часы, нужные

для иных, более важных дел.

Сказав это, Робин поднялся на ноги, сложил руки на груди и с выражени-ем скорее почтительным, чем покорным, ждал, что скажет ему король. Видно было, что он сознает вину, но все-таки убежден в чистоте своих побуждений. Краска гнева залила щеки Ричарда, но это была лишь минутная вспышка, и чувство справедливости тотчас одержало верх над ней.

— Шервудский король пожалел своей дичи и вина для короля Англии, —

сказал Ричард. — Ну ладно, смелый Робин! Когда приедешь ко мне в гости

в веселый Лондон, надеюсь, я окажусь менее скупым хозяином. А впрочем, ты правильно поступил. Ну так на коней и в путь! Уилфред и то уж целый час

в нетерпении. Скажи-ка мне, добрый Робин, бывал ли у тебя в отряде такой

друг, который мало того что подает советы, но еще хочет руководить каждым

твоим движением и прикидывается несчастным всякий раз, как ты вздумаешь

поступить по-своему?

— Как же, есть у меня помощник, — отвечал Робин, — по прозвищу Маленький Джон. Его теперь нет с нами: он отправился в дальнюю экспедицию, на границу Шотландии. Я признаюсь вашему величеству, его советы часто

меня тяготят. Однако, подумав, я не могу на него сердиться, зная, что он в своем усердии думает только о моей пользе.

— А ты прав, честный йомен, — сказал Ричард. — Будь при мне с одной

стороны Айвенго, который дал бы мне нужный совет, сопроводив его своим

хмурым и печальным видом, а с другой стороны — ты, надувающий меня ради

моей же пользы, я бы ничего не мог решить по своей воле, впрочем, как и всякий король христианской или языческой страны… Ну что ж, господа, в путь.

Отправимся с легким сердцем в Конингсбург, а об этом забудем.

Робин Гуд сказал Ричарду, что послал в ту сторону отряд, который сейчас

же предупредит их, если по дороге окажется какая-либо засада. Но, по всей вероятности, путь туда вполне безопасен. В противном случае они вовремя будут

оповещены об опасности и смогут отступить на соединение с сильным отрядом

стрелков, во главе которых он сам решил двинуться в том же направлении.

Такое внимание к его безопасности тронуло Ричарда и рассеяло последние

следы досады на хитрость, которой предводитель разбойников заставил его

тронуться в путь. Он еще раз протянул руку Робин Гуду, подтвердил уверения

в полном прощении за прошлое и в своем благоволении в будущем, а также

выразил твердую решимость ограничить произвол в применении лесных законов, под давлением которых так много английских йоменов превратилось

в бунтовщиков.

глава xli

437

Но благие намерения Ричарда не успели осуществиться из-за его безвременной кончины. Новый устав об охране лесов и охоты был вырван из рук

короля Джона, когда он вступил на престол после смерти своего брата-героя.

Что до Робин Гуда, его дальнейшей судьбы и смерти от руки предате-ля, — рассказ обо всем этом можно найти в тех старинных песенках, отпеча-танных готическими буквами, которые когда-то продавались по полупенни

за штуку, —

Теперь дороже золота они.

Предсказание разбойника сбылось: король в сопровождении Айвенго, Гурта и Вамбы без всякой помехи проехал по намеченной дороге и еще засветло достиг замка Конингсбург.

Мало есть в Англии местностей более красивых, чем окрестности этой

древней твердыни. Среди холмов, расположенных амфитеатром, протекает

тихая, спокойная река Дон, обрамленная лесами вперемежку с возделанными

нивами. На горе, над самой рекой, возвышается окруженный крепкими стенами и глубокими рвами древний замок, саксонское название которого показывает, что до завоевания норманнами здесь была резиденция английских королей. Наружные крепостные стены, по всей вероятности, были выстроены

норманнами, но главное здание носит следы глубокой древности. Оно стоит

на холме в одном из углов внутреннего двора и образует полный круг не более двадцати пяти футов в диаметре. Стены его чрезвычайно толсты и под-перты, или защищены, с внешней стороны шестью громадными устоями. Эти

массивные устои, широкие у основания, суживаются вверху; у вершины они

полые и образуют своего рода башенки, сообщающиеся с внутренней частью

строения. Эта тяжелая громада видна издалека, и ее странные формы и удиви-тельные устои так же интересны для любителей живописных видов, как внутреннее устройство любопытно для любителя старины, перенося его воображение к временам семицарствия. Вблизи замка есть курган, предполагаемая