взирая на старость, держался пря-

мо. Его мантия из грубого белого

сукна с красным восьмиконечным

крестом на левом плече была сшита

со строгим соблюдением всех пра-

вил орденского устава. На ней не

было никакой меховой опушки, но

Лука Бомануар

по причине преклонного возраста гроссмейстера его камзол был подбит мяг-чайшей овчиной, что допускалось и уставом ордена, — большей роскоши он

себе не мог позволить. В руке он держал ту странную абаку, или трость, с которой обыкновенно изображают храмовников. Вместо набалдашника у нее был

плоский кружок с выгравированным на нем кольцом, в середине которого

был начертан восьмиконечный крест ордена. Собеседник великого сановни-ка носил такую же одежду. Однако крайнее подобострастие в его обращении

с начальником показывало, что равенства между ними не было. Прецептор

(ибо таково было звание этого лица) шел даже не рядом с гроссмейстером, но

глава xxxv

365

несколько позади, на таком расстоянии, чтобы тот мог с ним разговаривать, не оборачиваясь.

— Конрад, — говорил гроссмейстер, — дорогой товарищ моих битв и тяжких трудов, тебе одному могу я поверить свои печали. Тебе одному могу сказать, как часто с той поры, как я вступил в эту страну, томлюсь я желанием смерти

и как стремлюсь успокоиться в лоне праведников. Ни разу не пришлось мне

увидеть в Англии ничего такого, на чем глаз мог бы остановиться с удовольствием, кроме гробниц нашей братии под тяжелой кровлей нашего соборного

храма в здешней гордой столице. «О доблестный Роберт де Рос! — воскликнул

я в душе, созерцая изваяния этих добрых воинов-крестоносцев. — О почтенный Уильям де Маршал! Отворите свои мраморные кельи и примите на вечный

покой усталого брата, который охотнее боролся бы с сотней тысяч язычников, чем быть свидетелем падения своего священного ордена!»

— Совершенно справедливо, — отвечал Конрад Монт-Фитчет, — все это

святая истина. Наши английские братья ведут жизнь еще более неправедную, нежели французские.

— Потому что здешние богаче, — сказал гроссмейстер. — Прости мне, брат, если я несколько похвалюсь перед тобой. Ты знаешь, как я жил, как соблю-дал каждую статью нашего устава, как боролся с бесами, воплощенными

в образе человеческом или потерявшими его, как поражал этого рыкающе-го льва, который бродит вокруг нас. Всюду, где он встречался мне, я его поби-вал как рыцарь и усердный священнослужитель, согласно велению блаженной

памяти святого Бернарда. Ut Leo semper feriatur 1. И, клянусь святым Храмом, мое ревностное усердие пожирало мое существо, мое бытие, даже мышцы и самый мозг в костях моих. Клянусь святым Храмом, кроме тебя и очень немногих

соблюдающих строгий устав нашего ордена, не вижу я таких людей, которым

в глубине души мог бы дать священный титул брата. Что сказано в нашем законе

и как они исполняют его? Сказано: не носить суетных украшений, не иметь перьев на шлеме, ни золотых шпор, ни раззолоченных уздечек. А между тем кто самые большие щеголи, как не наши воины Храма? Устав воспрещает делать одну

птицу средством ловли другой, воспрещает убивать животных из лука или арбалета, возбраняет трубить в охотничьи рога и даже пришпоривать коня в погоне за дичью. И что же? Кто, как не храмовники, выезжает на охоту с сокола-ми, занимается стрельбой, травлей по лесам и другими суетными забавами! Им

воспрещено читать что-либо без особого разрешения настоятеля, воспрещено

и слушать чтение каких бы то ни было книг, кроме тех, которые читаются вслух

во время общей трапезы. А между тем они преклоняют слух к пению праздных

менестрелей и зачитываются пустыми россказнями. Им предписано искоренять колдовство и ересь, а они, по слухам, изучают окаянные кабалистические

знаки евреев и заклинания язычников-сарацин. Устав велит им быть умеренны-ми в пище, питаться кореньями, похлебкой, кашей, есть мясо не более трех раз

1 Чтобы лев всегда был поражаем (лат.).

366

айвенго

в неделю, потому что привычка к мясным блюдам — позорное падение, а по-смотришь — столы их ломятся от изысканных яств. Им следует пить одну воду, а между тем среди веселых гуляк сложилась уже пословица: «Пить как храмовник». Взять хотя бы этот сад, наполненный диковинными цветами из дальних

стран Востока. Он гораздо более похож на сад, окружающий гарем какого-нибудь мусульманского владыки, чем на скромный участок земли, на котором христианские монахи разводят необходимые им овощи. Ах, Конрад, если бы только этим ограничивались отступления от нашего устава! Тебе известно, что нам

воспрещалось общение с теми благочестивыми женщинами, которые вначале

были сопричислены к нашему ордену в качестве сестер. Воспрещалось на том

основании, что, как сказано в главе сорок шестой устава, исконный враг челове-чества при помощи женщин многих совращал с пути к Царствию Небесному.

А в последней главе, служащей как бы краеугольным камнем чистого и непороч-ного учения, преподанного нам блаженным основателем ордена, нам возбра-няется даже родным сестрам и матерям нашим воздавать лобзание ut omnium mulierum fugiantur oscula 1. Но мне стыдно говорить, стыдно даже подумать, какие темные пороки гнездятся ныне в нашем ордене! Души благочестивых основателей ордена Гуго де Пайена, Готфрида де Сент-Омера и тех семерых, которые прежде других заключили союз, посвятив себя служению Храму, — их души

и в раю не знают себе покоя. Я созерцал их, Конрад, в ночных видениях. Святые

очи их источали слезы о грехах и заблуждениях своих собратий, о гнусном и по-стыдном сладострастии, в коем они погрязли. «Бомануар, — говорили они, —

ты спишь! Проснись! Вот оно, пятно на здании церковном, неискоренимое

и тлетворное, как дыхание проказы, с незапамятных времен впитавшееся в стены зараженных домов. Воины креста, которые должны бы избегать взгляда женских очей, как змеиного жала, открыто живут во грехе не только с женщинами

своего племени, но и с дочерьми проклятых язычников и еще более проклятых

евреев. Бомануар, ты спишь! Встань же и отомсти за правое дело! Умертви грешников обоего пола! Вооружись мечом Финеаса! 2» Видение рассеялось, Конрад, но, проснувшись, я все еще слышал бряцание их кольчуг и видел, как развевались полы их белоснежных мантий. И я поступлю так, как они повелели мне: я очищу стены Храма, а нечистые камни, рассадник заразы, я вышвырну вон.

— Подумай, преподобный отец, — сказал Монт-Фитчет, — ведь эта пле-сень благодаря времени и привычке въелась глубоко. Твои преобразования будут праведны и мудры, но не лучше ли приступить к ним осторожнее?

— Нет, Монт-Фитчет, — отвечал суровый старик. — Это нужно сделать

резко и неожиданно. Наш орден в очень тяжелом положении, вся его будущность зависит от настоящей минуты. Трезвость, самоотречение, благочестие наших предшественников повсюду создали нам могущественных приверженцев.

Наша надменность, наши богатства и роскошное житье восстановили против

1 Чтобы избегать поцелуев всех женщин (лат.).

2 Финеас — легендарный библейский персонаж, ревнитель веры.

глава xxxv

367

нас сильных врагов. Мы должны выбросить накопленные сокровища, которые

соблазняют великих мира сего, мы должны отбросить всякую самонадеянность

и надменность, потому что она обидна для них; мы должны искоренить распущенность, которая опозорила нас на весь мир. Иначе, попомни мое слово, орден рыцарей Храма исчезнет с лица земли, и народы не найдут его следов.

— Боже, сохрани и помилуй от такого бедствия! — молвил прецептор.

— Аминь! — торжественно произнес гроссмейстер. — Но мы должны заслужить помощь Божию. Говорю тебе, Конрад: ни силы небесные, ни земные

владыки не могут более терпеть порочность нынешнего поколения. Почва, на

которой мы строим свое здание, колеблется, чем более мы стремимся возвели-читься, тем скорее обрушимся в бездну. Нужно вернуться назад, доказать, что