глава xxxv

361

На другой день поутру Исаак собрался встать и продолжать свой путь, но Натан воспротивился этому не только как гостеприимный хозяин, но и как

врач, утверждая, что такая неосторожность может стоить ему жизни.

Исаак возразил на это, что от его поездки в Темплстоу зависит больше, чем

его жизнь и смерть.

— В Темплстоу? — повторил Натан с удивлением. Он еще раз пощупал

пульс Исаака и пробормотал себе под нос: — Лихорадки как будто нет, однако

бредит или слегка помешался.

— Отчего же мне не ехать в Темплстоу? — сказал Исаак. — Я с тобой

не стану спорить, Натан, что это — жилище людей, которые ненавидят презираемых сынов избранного народа, считая их камнем преткновения на своем

пути; однако тебе известно, что по важным торговым делам мы иногда вынуждены сноситься с кровожадными назарейскими воинами и бывать в прецеп-ториях храмовников так же, как в командорствах иоаннитских рыцарей.

— Знаю, знаю, — сказал Натан, — но известно ли тебе, что там теперь

Лука Бомануар, начальник ордена, или гроссмейстер?

— Этого я не знал! — сказал Исаак. — По последним известиям, какие

я имел от наших соплеменников из Парижа, Бомануар был в столице Франции и умолял Филиппа о помощи в борьбе против султана Саладина.

— После этого он прибыл в Англию неожиданно для своих собратьев,

— продолжал Бен-Израиль. — Он явился с поднятой рукой, готовый карать

и преследовать. Лицо его пылает гневом против нарушителей обетов, произ-носимых при вступлении в их орден, и сыны Велиала трепещут перед ним. Ты, вероятно, и прежде слыхал его имя?

— Да, оно мне очень знакомо, — отвечал Исаак. — Язычники говорят, что

этот Лука Бомануар казнит смертью за каждый проступок против назарейско-го закона. Наши братья прозвали его яростным истребителем сарацин и жестоким тираном сынов израильских.

— Правильно дано это прозвище! — заметил Натан-целитель. — Других

храмовников удается смягчить, посулив им наслаждения или золото, но Бомануар совсем не таков: он ненавидит сладострастие, презирает богатство

и стремится всей душой к тому, что у них называется венцом мученика. Бог

Иаков да ниспошлет скорее этот венец ему и всем его сподвижникам! Этот

гордый человек занес свою железную руку над головами сынов Иудеи, как

древний Давид над Эдомом, считая убиение еврея столь же угодным Богу, как

и смерть сарацина. Он подвергает хуле и поношению даже целебность наших

врачебных средств, приписывая им сатанинское происхождение. Покарай его

Бог за это!

— И все-таки, — сказал Исаак, — я должен ехать в Темплстоу, хотя бы лик

Бомануара пылал, как горнило огненное, семь раз раскаленное…

Тут он наконец объяснил Натану, почему он так спешит. Раввин внимательно выслушал Исаака, выказал ему свое сочувствие и, по обычаю своего народа, разорвал на себе одежду, горестно сетуя:

362

айвенго

— О, дочь моя! О, дочь моя! О, горе мне! Погибла краса Сиона! Когда же

будет конец пленению Израиля! 1

— Ты видишь, — сказал ему Исаак, — почему мне невозможно медлить.

Быть может, присутствие этого Луки Бомануара, их главного начальника, от-влечет Бриана де Буагильбера от задуманного злодеяния. Быть может, он еще

отдаст мне мою возлюбленную дочь Ревекку.

— Так поезжай, — сказал Натан Бен-Израиль, — и будь мудр, ибо мудрость

помогла Даниилу 2 даже во рву львином. Однако, если окажется возможным, постарайся не попадаться на глаза гроссмейстеру, ибо предавать гнусному по-смеянию евреев — его любимое занятие и утром, и вечером. Может быть, всего лучше было бы тебе с глазу на глаз объясниться с Буагильбером — носятся слухи, будто среди этих окаянных назареян нет полного единодушия… Да

будут прокляты их нечестивые совещания, и да покроются они позором! Но

ты, брат, возвратись ко мне, словно в дом отца твоего, и дай мне знать о своих

делах. Я твердо надеюсь, что привезешь с собой и Ревекку, ученицу премудрой

Мириам, которую оклеветали эти нечестивцы: целебное действие ее лекарств

они называли колдовством.

Исаак распростился с другом и через час подъехал к прецептории Темплстоу.Обитель рыцарей Храма была расположена среди тучных лугов и паст-бищ, дарованных ордену мирянами благодаря усердию прежнего настоятеля. Постройки были прочные — прецептория была тщательно укреплена, что в тогдашние беспокойные времена было не лишним. Двое часовых в черных одеяниях и с алебардами на плечах стояли на страже у подъемного моста. Другие такие же мрачные фигуры мерным шагом прохаживались взад

и вперед по стенам, напоминая скорее привидения, чем живых воинов. Все

младшие чины этого ордена носили платье черного цвета с тех пор, как выяснилось, что в горах Палестины завелось множество самозваных братьев, носивших белые одежды, подобно рыцарям и оруженосцам этого ордена, и также выдававших себя за храмовников, но своим поведением навлекших

самую позорную репутацию на рыцарей Сионского Храма. Время от времени по двору проходил кто-нибудь из рыцарей в длинной белой мантии, со склоненной головой и сложенными на груди руками. При встречах друг

1 Упоминание об ассиро-вавилонском пленении имеет здесь иносказательный

смысл. Натан скорбит по поводу тех гонений, которым подвергались евреи в Средние века.

2 Даниил — библейский пророк, деятельность которого приурочена ко времени

вавилонского пленения. В Библии рассказывается, что, получив широкую известность своей «ученостью», Даниил был сделан одним из ближайших соправите-лей персидского царя Дария. Но враги обвинили Даниила в несоблюдении царского указа. Тогда он был брошен в ров, где находились львы, которые, однако, его

не тронули.

глава xxxv

363

Исаак распростился с другом и через час подъехал к прецептории Темплстоу

с другом они молча обменивались медленными и торжественными поклонами. Молчание было одним из правил их устава 1, согласно библейским тек-стам: «Во многоглаголании несть спасения» и «Жизнь и смерть во власти языка». Аскетическая строгость устава, давно сменившаяся распутной

и вольной жизнью, снова вступила в свои права под суровым оком Бомануара.

Исаак остановился у ворот, раздумывая, как ему лучше всего пробраться

в ограду обители. Он отлично понимал, что вновь пробужденный фанатизм храмовников не менее опасен для его несчастного племени, чем их распущенность.

1 Имеются в виду строгие правила монашеских орденов, установленные в результате деятельности Бернарда Клервоского.

364

айвенго

Вся разница заключалась в том, что теперь религия могла стать источником ненависти и изуверства братии, а раньше он подвергся бы обидам и вымогательст-вам из-за своего богатства.

В это время Лука Бомануар прогуливался в садике прецептории, который лежал в границах внешних укреплений, и вел доверительную и печальную беседу с одним из членов своего ордена, вместе с ним приехавшим

из Палестины.

Гроссмейстер был человек пре-

клонных лет; его длинная борода

и густые щетинистые брови давно

уже поседели, но глаза сверкали та-

ким огнем, который и годы не в со-

стоянии были погасить. Когда-то

он был грозным воином, и суровые

черты его худощавого лица сохраня-

ли выражение воинственной свире-

пости. Вместе с тем во внешности

этого изувера аскетическая измо-

жденность сочеталась с самодоволь-

ством святоши. Однако в его осанке

и лице было нечто величественное,

сразу было видно, что он привык

играть важную роль при дворах мо-

нархов различных стран и повеле-

вать знатными рыцарями, отовсюду

стекавшимися под знамя его ордена.

Он был высок ростом, статен и, не-