Входящее сообщение от Таинственный Поклонник: «Не выйдет. Любое мое прикосновение и ты станешь очень послушной девочкой».

И вдруг в окне нашей переписки появляется ещё одно входящее сообщение в виде темного квадрата в центре которого светится надпись: «Фото самоуничтожится через 3 секунды». Бросаю рассеянный взгляд на вымя в потолке, потом снова гляжу на экран телефона и машинально открываю фотографию.

Мужская ладонь. Длинные и красивые пальцы. На запястье выпуклые дорожки вен. Черная трикотажная маска с прорезями для губ и глаз, а поверх черный кожаный ремешок… Три секунды пролетают махом и экран снова возвращается к окну переписки. Фотографии больше нет. Никаких следов о её существовании!

– Ты забыла закрыть дверь?

Испугавшись, я едва не роняю телефон на пол. Блокирую экран, таращусь на вошедшего в квартиру хозяина. Настоящего и единственного хозяина, черт его возьми! В полутьме он кажется ещё больше и выше, чем при свете дня. Марк заглядывает в ванную комнату, а я же стою, как вкопанная, и прижимаю к груди телефон…

Маска, чтобы спрятать лицо. Кожаный ремешок, чтобы связать мои руки… Вероятно, это та самая портупея. Черт, Селин, у тебя потолок сейчас треснет, а ты фантазировать вздумала?

– Хреново, – терпеливо вздыхает Марк, оглядывая повреждение. Он светит фонариком в своем телефоне и в профиль выглядит куда привлекательнее, чем в анфас. Марк поворачивает ко мне голову и смотрит так, словно прочитал эту мою не до конца правдивую мысль. – Не нервничай ты так. Достань сок из холодильника, который открыла вчера, выпей и успокоишься.

– Не нервничаю я вовсе.

– У тебя венка на лбу вздулась. Если ты не злишься, значит нервничаешь. Неприятно, конечно, – смотрит он на пожирневший потолок. – Но не так всё страшно, как ты себе представляешь.

Марк здоровается с двумя мужчинами в рабочих комбинезонах. Те, освещая дорогу большими фонариками, проходят в ванную комнату и ставят под «сиську» несколько железных ведер. Уступаю место мужчине, который сообщил мне об этой «маленькой» аварии, а сама ухожу в гостиную, поймав себя на мысли, что у меня впервые тусуется столько мужиков. Усмехаюсь, достаю из холодильника открытую упаковку виноградного сока и наливаю в бокал. А потом вдруг поворачиваю голову к большому окну… Чтобы увидеть отсюда восьмой этаж, нужно подойти немного ближе…

– Рад, что ты последовала моему совету, – говорит Марк, оперевшись плечом о белоснежный дверной косяк. Его взгляд скользит по мягкому дивану, на котором лежит мой планшет и несколько декоративных подушек. Они мои. Изучив содержимое светлых полок на стене по обе стороны от внушительных размеров плоского телевизора, Марк заключает: – Вижу, ты обжилась. Коллекционируешь свечи? – кивает он на полки.

– Нет. Но мне кажется, что даже, если они не горят, с ними в доме становится теплее и уютнее. Налить тебе чего-нибудь?

– Нет. Сегодня я пью в другой компании, – улыбается он.

Пожимаю плечами. Какого-то черта меня задевают его слова.

– Откуда ты знаешь, что в моем холодильнике есть упаковка сока? – спрашиваю я прямо. – Которую я открыла вчера!

– Думаю, догадаться не сложно, – усмехается он, достав свой сотовый из заднего кармана джинсов, потому что тот издает громкую мелодию. Он отвечает на звонок, а его глаза устремляются к темному экрану телевизора. – Разве у тебя сегодня не было планов? Да, мне пришлось отлучиться. Но я недалеко, – усмехается он. – Ближе, чем ты думаешь. Конечно. Не скучай, буду минут через десять.

Должно быть его красотка вернулась домой и удивилась, не обнаружив своего любимого. Как только он заканчивает телефонный разговор, я тут же нападаю:

– Ты не можешь видеть зону кухни из своего окна! Нужно жить как минимум этажом ниже. Здесь что, скрытые камеры, о которых меня не предупредили? Или ты развлекаешься с помощью квадрокоптера?

– У меня есть плащ-невидимка, – фальшиво-зловещим тоном отвечает Марк, а потом смеется и пятится к выходу.

Спешу за ним и успеваю поймать его за руку прежде, чем он приблизится к открытым дверям ванной комнаты. Марк опускает глаза на визуальное проявление моей несдержанной наглости. Я тут же опускаю руки и оборонительно складываю их на груди.

– Откуда ты это знаешь, Марк? Я не расхаживаю с упаковкой сока возле окна и уж тем более не вскрываю её перед ним!

Он втягивает ртом воздух, чтобы ответить, а у меня почему-то сводит мышцы в животе. С этим фитнесом и впрямь нужно притормозить.

– Ты уже ответила на этот вопрос, Селин. С седьмого этажа видно всю кухню-гостиную, – едва заметно играет он широкой бровью. – Так что оставаться невидимой ты можешь в ванной комнате, в прихожей или в спальне.

– Ты что, извращенец? – спрашиваю я первое, что приходит в голову. Потому что даже, если и так, то мне всё равно. Мысль о том, что меня могут видеть другие жильцы, настораживает. В конце концов, моя жизнь в одной конкретной комнате – не какое-нибудь реалити-шоу. Но если иногда его смотрит Марк – скользкий, самодовольный, дерзкий и относящийся ко мне с откровенной надменностью, то…почему бы и нет?

«Но зачем? – тут же спрашиваю я себя. – Разве тебе, Селин, есть от этого хоть какая-то польза? Получаешь удовольствие может?»

– Ты живешь на восьмом. Я видела тебя на…восьмом этаже.

– Так извращенец вовсе не я, – улыбается он, бросив короткий взгляд куда-то за меня.

– Ты что, следишь за мной?

– У меня есть дела поинтереснее.

Я медленно, но верно начинаю выходить из себя. Звонит мой телефон в кармане широких спортивных штанов, и я, нетерпеливо вытащив гаджет, сбрасываю входящий вызов. Фонарик всё это время бросал слабый свет сквозь ткань штанов, а теперь яркой вспышкой врезается в стену и отскакивает от нее на острые скулы квадратной челюсти… В очередной раз этот мужчина по щелчку пальцев разжигает во мне огонь ненависти! Ненависти и только.

– В таком случае, возвращайся к своим интересным делам, – говорю ему, упрямо глядя в глаза. Я ничем не заслужила насмешливое к себе отношение. – Я звонила не тебе, а Мстиславу. И я не приглашала тебя в квартиру, которая в ближайшие пять месяцев – моя.

– Всё сделали! – сообщает тот мужчина, продолжая находиться в ванной комнате. Мы с Марком смотрим друг на друга в молчаливом ожидании и, если мой взгляд обжигает злыми искрами, то его раздражает надменной забавой. – Теперь понадобится три-четыре дня, чтобы высохло полотно!

– От меня что-то потребуется? – спрашиваю я, глянув на него из-за плечам Марка.

– Ничего сложного! Разве что немного потерпеть и стараться не замечать отсутствие светильников. Кстати, уже можно включать свет!

Взгляд Марка ускользает от меня, как и он сам. Обходит меня, невольно задев плечом, и включает свет. Пытаюсь привыкнуть к режущей глаза яркости, часто моргаю.

– Не забудьте, что через четыре дня мы вас ждем! – напоминает Марк, сунув ноги в резиновые темные тапочки с белой надписью «Nike». Мужчина тут же спешит с ответом и благодарит за понимание. Выйдя из квартиры, Марк оборачивается, будто нарочно демонстрируя мне, что мое требование убраться отсюда он выполнил. – Седьмой и восьмой этажи – мои. Хочешь, чтобы никто не видел тебя, обзаведись плотными занавесками и держи их всегда закрытыми. А иначе тебе не стоило арендовать жилье с настолько большим окном.

Исходящее сообщение: «Не слишком ли самонадеянно?»

Не включаю свет в гостиной. Единственным его источником служат две свечи в громоздких стеклянных шарах, которые я поставила на столешницу между мойкой и темной керамической плитой. Телевизор работает, но на экране по сюжету фильма темная ночь, так что света от него немного. Впервые в жизни мне было боязно принимать душ в потемках. Работала лишь подсветка круглого зеркала, но всякий раз, поворачиваясь к нему лицом и натирая тело мягкой мочалкой, мне казалось, будто я вижу в его отражении слабое движение. Придется воздержаться от сока перед сном, чтобы ночью не бегать в туалет.