— Вот как… — пробормотала она и посмотрела на меня поверх листка. — В свете последних событий твои опасения понятны. Позволь узнать, что тебя связывает с боярами Морозовыми?
— Дела, — спокойно ответил я. — Но большего сказать не могу, это коммерческая тайна.
— Ясно, — вздохнула женщина и помассировала виски. — Было бы проще и безопаснее, если бы ты принял предложение великого князя. Или попросил бы помощь с рекомендательным письмом у своих товарищей из нашего лицея.
— За хорошие поступки людей нужно награждать, а награждать товарищей из лицея мне нечем.
— Ух, какой серьёзный первокурсник, — улыбнулась Шапочкина. — А стало быть, бояр Морозовых есть чем наградить?
— Дела, — повторил я.
— Ладно, делец, я поняла тебя, — снова вздохнула Ирина Александровна. — И мне приятно, что ты доверил свою тайну, пусть и частично, администрации «Алой Мудрости». Мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы защитить наших лицеистов. Поздравляю, Аскольд! — повысила она голос. — Ты официально допущен до участия в школьном этапе всеимперского турнира. Надеюсь, ты полностью поправишься к его началу. И да, — хитро прищурилась она, — не забывай, что перед турниром состоится бал. Сейчас самое время искать партнёршу.
— Кстати об этом, — усмехнулся я, — не составите мне компанию? Для меня будет честью прийти на бал в компании столь обольстительной женщины.
На секунду она озадаченно застыла, а затем с трудом сдерживая смех, отрицательно покачала головой.
— Увы, Аскольд. Члены администрации лицея не имеет права выказывать своё благоволение кому-то из лицеистов до состязаний. Не важно, итоговые это тесты или турнир.
— «До» нельзя, — изобразил я оживление. — Стало быть, когда я выиграю турнир, вы со мной…
— Иди уже на урок, говорун! Выиграй сначала! — вскочила она из-за стола и махнула рукой, указываю на выход.
— Выиграю, не сомневайтесь. Можете даже на меня поставить. Но только через подставных лиц, чтобы никто не упрекнул в благоволении, — шутливо проговорил я.
Шапочкина явно начинала заводиться. Но мы оба понимали, что всё это часть игры.
— До встречи, Ирина Александровна! — оказавшись у двери, помахал я ей на прощанье. — Хорошего вам дня!
Том 2 Глава 14
На следующей перемене мы вчетвером всё-таки выбрались на школьный двор. На меня продолжали пялиться лицеисты, явно поражённые моей причёской. А может, всё-таки я выгляжу менее здоровым, чем мне кажется? Яна, например, в очередной раз спросила у меня о моём самочувствие.
Но я снова заверил её, что всё в порядке. И мы сменили тему.
— Аскольд, Вась, а вы уже решили, с кем пойдёте на бал? — с любопытством поинтересовалась Инна Комаровская.
Антохин аж опешил от такого поворота беседы. Я, забавляясь его реакцией, сам отвечать не торопился.
— Я ну… думаю ещё, — поняв, что ему отвечать первому, выдавил Вася. — Может, с мамой… Это ведь не запрещено?
— Не запрещено, — покачала головой Оболенская, — но считается немного… Хм… Странным. Если ещё не решил, почему бы тебе не пригласить Машу? Она, насколько мне известно, пока тоже не определилась.
— Машу? — его брови запрыгнули на лоб. — Ну это… Если вы прикажете…
Яна цокнула и неодобрительно нахмурилась.
— Я не могу приказать тебе пригласить девушку на бал. Просто даю дружеский совет.
— Я подумаю, — вздохнул парень.
Взгляды двух девушек сосредоточились на главном блюде, то есть на мне.
— Я тоже пока не определился, — безразлично пожал я плечами и чуть прищурился. — А что, Ян, может…
— Эм, нет! — неожиданно перебила меня Оболенская и замахала руками. — Не приглашай меня. Я не хочу ранить тебя отказом. Мама настояла, и у меня уже место кавалера занято, — быстро выпалила она, затем чуть смущённо добавила: — Прости…
Эх, и с чего она решила, что я хотел прямо сейчас её пригласить? Хотя… Ну да, подобные мысли у меня были, но ещё не успели оформиться до конца. Считается ли это за приглашение и отказ? Если да, то меня за две перемены дважды отвергли…
Сдаёте позиции, Ваше Высочество.
— А я иду с Владом, — проговорила Комаровская, когда я начал поворачивать голову в её сторону.
— Повезло ему, — улыбнулся я, про себя размышляя, что мысль о том, чтобы пригласить Инну, у меня даже не успела зародиться. Точно не успела. Так что за третий отказ это определенно не считается.
Мы поболтали ещё немного и направились обратно в класс. По дорожке чуть впереди нас шла великая княжна Казанскую в обнимку с книжкой. Юлия явно шла из парка. Её интерес ко мне сегодня бьёт все рекорды. Притом мы даже словом не обмолвились. Девушка только кивнула мне утром, когда я здоровался со всем классом.
Как только мы вернулись в класс и расселись по местам, прозвенел звонок. С поразительной пунктуальностью тут же в класс вошла учительница словесности.
— Аскольд Игоревич, рада вновь видеть вас на уроке, — благодушно обратилась она ко мне, после того как поздоровалась со всеми. — Ваш новый образ вам очень идёт. Но вы уверены, что уже готовы посещать лицей? — в голосе этой престарелой женщины отчётливо слышались нотки заботы.
— Благодарю, Зинаида Ивановна, — улыбнулся я. — Но я не могу больше пропускать занятия. Да и врач разрешил.
— Смотрите, Аскольд Игоревич, забота о здоровье очень важна.
Да Форкхово дерьмо! Мне теперь каждый встречный будет говорить, что я мог бы ещё поболеть? Ну да, немного бледноват, да, не до конца восстановился, но не мог же я больше пропускать школу в преддверии бала и турнира.
Однако состояние моего здоровья и внешний вид всё-таки сыграли со мной злую шутку.
После третьего урока, мы обычной, только чуть уменьшенной, компанией направились в столовую.
Сидя вчетвером за столиком, обсуждали занятия, предстоящий турнир и подготовку к нему. Недалеко от нас в компании какой-то девицы обедала великая княжна Казанская, то и дело бросавшая в мою сторону задумчивые взгляды. Мне казалось, она пытается на что-то решиться. И, вроде бы, даже решилась, когда я почти закончил с обедом, но…
Приближение к нашему столику одного не самого приятного типа заставило Юлию резко пересмотреть свои планы.
Я заметил его боковым зрением и скосил взгляд. Никаких кружек или подносов в его руках нет. Значит сейчас будет что-то новенькое.
— Приветствую, первокурсники, — прозвучал справа от меня самоуверенный голос Валентина Митта. Того самого мелкого паренька с коричневыми волосами до плеч и холодным взглядом, который в прошлом году дошёл до финала школьного турнира. А в этом проиграл мне, Яне и Владу на коллективной дуэли.
— Добрый день, — ровным тоном ответила Оболенская.
— Здравствуйте, — проговорила Инна, а вслед за ней напряжённо поздоровался и Вася.
— Приветствую, — я коротко кивнул.
Никто из нас не встал из-за обеденного стола, чтобы выказать уважение старшекурснику. Что, в принципе, не нарушает никакой этикет внутри школы.
Митт приблизился ко мне вплотную и тихо прошептал:
— Как твоя тётушка? Уже нашла новую работу.
Озлобленный парнишка даже не скрывал своего ехидства.
— Нет, отдыхает и наслаждается жизнью, — повернувшись к нему, проговорил я. — Спасибо за это. Я уже и не знал, как убедить её бросить эту работу.
Митт опешил и отошёл на полшага назад. Мой ответ явно не соответствовал его ожиданиям.
— О чём это вы? — спросила Яна, не расслышавшая тихий вопрос Валентина.
— Да так, о своём, — добродушно ответил я девушке и снова повернулся к Митту. — Ну, чем обязаны?
Моргнув, парнишка вернул себе самоуверенный вид.
— Аскольд Сидоров, я вызываю тебя на дуэль! Правила спортивных дуэлей подразумевают возможность реванша. И я хочу этой возможностью воспользоваться.
— Постойте, Валентин! — возмутилась Яна. — Сейчас? В преддверии турнира?
— Это не запрещено, — усмехнулся парень и вперился в меня самодовольным взглядом.
Форкхово дерьмо, а ведь следуя его логике сейчас наилучшее время, чтобы проучить меня. И дело не в том, что скоро турнир. А в том, что я «болел» и до сих пор выгляжу не особо здоровым. Что это значит? Да всё просто — осветлённые болеют реже обычных людей, ведь у них больше жизненных сил. Но когда болеют, то часть избытка жизненных сил тратиться на восстановление. Особенно это заметно у осветлённых с небольшим запасом жи́вы и малым опытом в контроле. Как раз у подростков.
