Поднявшись со стула, я поклонился Софье и молча протянул ладонь. Она вложила в неё свою прохладную ручку, я вывел её в центр зала, заиграла музыка…
И мы закружились в танце.
Мы молча отдались танцевальному влечению, и наши движения говорили сами за себя. Я чувствовал трепет, нежность и благодарность Софьи. И отвечал ей тем же.
— Благодарю за танец, — сказал я, когда музыка смолкла, и повёл Софью не к её стулу, а к тому, что стоял возле стены, окружённый двумя пышными букетами роз. Девушка удивилась, немного напряглась, но не задавая вопросов шла рядом со мной.
Одного взгляда хватило, чтобы вышколенная официантка тихо выпроводила музыкантов и сама скрылась за дверью, оставив нас двоих в зале наедине.
Софья заметила это, постаралась не подать виду, но чуть сбилась с шага. Даже Царице Лицея сложно скрыть волнение.
Я усадил девушку на стул и посмотрел ей в глаза сверху вниз. Она замерла, ожидая, что будет дальше.
Я же вспомнил дворцовую присказку моего дома:
«Наследный принц преклоняет колено лишь трижды в жизни. Когда выбирает будущую императрицу. Когда провожает в последний путь императора. Когда сам становится императором».
Улыбнувшись, я опустился на одно колено и достал из кармана бархатную коробочку.
Открыл её перед Софьей и достал золотое кольцо с большим лиловым камнем.
— Позволите вашу руку, Софья Антоновна? — спросил я, глядя в её удивлённые серые глаза.
Она протянула мне правую руку, я надел на безымянный палец идеально севшее кольцо, а затем произнёс:
— Софья Антонова Троекурова, окажите ли вы мне честь, после получения мной титула аристократа, стать моей женой и вместе со мной создать имперский боярский род?
Глава 28
— Имперский? — только одно слово и смогла пролепетать девушка спустя четыре секунды.
— Вы говорили, ваш отец готов отпустить вас из княжества. Я предлагаю нам вместе сразу сделать наш род максимально независимым.
— Это… рискованно, — ответила она.
— Мне кажется, вы не из робкого десятка, — по-прежнему стоя на одном колене, проговорил я и улыбнулся.
Шесть секунд мы, будто две мраморные скульптуры, неотрывно смотрели друг другу в глаза.
Затем Софья усмехнулась.
— Хватило же вам наглости переиначить под себя щедрое предложение княжеского рода, — в её голосе слышалось восхищение.
— Если бы я покорно принял ваше предложение, я бы не был достоин вас, — спокойно ответил я.
Да, Софья видит во мне равного партнёра, а не подчинённого.
— Прошу вас, встаньте, Аскольд Игоревич, — твёрдо сказала она.
Я молча поднялся на ноги, Софья встала со стула. Мы стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза.
Теперь её ход.
Девушка неуверенно потянулась ко мне головой. Не прямо, а чуть по диагонали.
И чмокнула меня в щеку.
— Это значит «да»? — с улыбкой спросил я.
— Это значит «я подумаю», — колко ответила она.
— Что-то я не расслышал ваш ответ. Не повторите? — я повернул голову так, чтобы подставить ей щеку.
Секунду Софья боролась со смущением, но вот её губы вновь потянулись ко мне.
Я быстро повернул голову, подставляя под поцелуй не щеку, а губы.
В глазах Софьи вспыхнуло изумление, когда наши губы соприкоснулись, но…
Я ласково обнял её.
Она робко ответила тем же.
Наш поцелуй продолжился, тёплый и нежный… Так отличающийся от сиюминутной дикой страсти, к которой я привык.
Я чувствовал, что нам обоим не хочется прекращать этот момент. Но воспитание Софьи всё же заставило её осторожно отстраниться от меня спустя минуту.
— Не подумайте ничего плохого, — в сторону проговорила красная как рак, Троекурова, — Просто…
— Я всё понимаю, — ласково ответил я. Пусть она отодвинулась от меня, но мы все ещё держались за руки.
— Я рада, — робко кивнула она. — Может… немного чаю? — девушка кивнула в сторону сервированного стола.
— Да, — проговорил я с улыбкой.
Какая она милая, когда смущается!
Пили чай мы молча. Щёчки Софьи всё ещё предательски алели, а на лице блуждала милая улыбка. То и дело взгляд девушки скользил по новому кольцу на безымянном пальце.
— Вам нравится? — спросил я, когда она в очередной раз украдкой любовалась подарком.
— Очень, — призналась Софья, даже не попытавшись уклонится от ответа. Девушка повернулась ко мне. Хм… да она почти вернула себе привычное самообладание. — Вы говорили, это ваш любимый камень.
— Любимый камень, — кивнул я. — Для любимой девушки.
Софья вздрогнула и вновь покраснела с головы до пят, будто на белую ткань вылили свекольный сок.
— Что… что вы такое говорите? — прошептала она.
— А что я такого говорю? — спокойно переспросил я.
— Такие… странные… вещи!
— Смущающие?
— Смущающие, — поджав губы, кивнула она.
— Я предложил вам стать моей женой, — усмехнулся я. — Чего мне теперь смущаться?
— Но… — выдавила она и замолчала. А затем резко повернувшись ко мне, спросила: — Это правда?
— Да, — пожал я плечами. — Я хочу создать с вами свой род. И хотел бы этого, даже если бы вы не были младшей княжной Выборгской.
Девушка широко распахнула глаза, а затем неловко улыбнулась:
— Вы позвали бы меня замуж, даже если бы я была простолюдинкой?
— Если бы вы принадлежали к непривилегированному сословию, я бы всё равно предложил бы вам вместе создать наш род.
— Это было гораздо сложнее.
— Справились бы, — усмехнулся я.
Софья отвела взгляд. Десять секунд она молчала, а затем тихо проговорила:
— Наш род… Звучит очень здорово. Я… я должна подумать и переговорить с отцом, прежде чем ответить вам.
— Да, я так и понял, — с улыбкой ответил я. — А теперь, может быть, потанцуем?
— И это тоже звучит здорово, — улыбнулась она.
Я снова позвал музыкантов, и когда заиграла музыка, мы закружились в танце. Я чувствовал, как трепетно бьётся сердце моей будущей супруги, слышал её дыхание. Я не сомневался, что она готова сказать мне «да». Но сейчас Софья, скорее всего, размышляет о том, как убедить отца согласиться. Как это сделать с большей выгодой для нашего рода.
К тому же я заставил её ждать свой ответ почти месяц. Царица Лицея будет в своём праве, если захочет отыграться, заставив немного подождать и меня.
Вдоволь натанцевавшись и снова попив чаю, мы начали собираться по домам. Софья вызвала своего Мастера и телохранителей, чтобы они сгрузили в машину вязанные игрушки и букеты. Ни одного подаренного мной цветка девушка не пожелала оставить в ресторане.
А затем на моём «РВМ» мы поехали в московскую усадьбу Троекуровых.
— Спасибо за чудесный вечер, — бросив короткий взгляд на поднятую звуконепроницаемую перегородку, нежно проговорила девушка и привалилась к моему плечу. — Это было восхитительно.
— Пожалуйста, — ответил я, взяв её за руку. — Но дальше нас с вами ждут ещё куда более восхитительные вечера.
— Вы говорите так, будто я уже дала вам своё согласие, — усмехнулась она.
— Чему быть, того не миновать.
Софья отпрянула от меня и заглянула мне в глаза. Какой решительный взгляд!
А затем она тихонько рассмеялась и снова привалилась к моему плечу.
Большую часть пути мы проехали, молча наслаждаясь моментом.
— Уже подъезжаем, — заметил я через полчаса.
— Да… — грустно проговорила Софья.
— Но мы ведь скоро увидимся снова, — бодро сказал я её макушке.
Девушка изогнула шею так, чтобы увидеть моё лицо.
— Да… — прошептала она.
Мы потянулись друг к другу, и вновь наши губы соприкоснулись.
Наш поцелуй прервался, лишь когда машина остановилась.
* * *
В выходные я пребывал в прекрасном расположении духа. А в понедельник с ним же пошёл в школу. Довольный, как объевшийся сметаны кот. Предвкушающий встречу с друзьями и, конечно, со своей будущей женой.
Однако заметив на территории «Алой Мудрости» и на подступах к лицею увеличенное количество охранников, несколько подрастерял свой позитивный настрой. Н-да… Оболенские всё ещё настороже. Гуру не найден, как и тот, кто стоит за нападением.
