Но сейчас важнее другое.

Я не отводил взгляда от сражения Арвина и Мастеров против Гуру. И не зря! Казалось, они все ослабли. Правда, мой друг не настолько очевидно, как другие. Из-за альтеры? Упомянутый артефакт временно снижает уровень жи́вы тех, кто попал в зону действия?

Вертолёт приближался.

Мастера, которые были рядом с нами медленно возвращались к сражающимся. Ну да, их артефакт не задел.

И что же, сейчас соберут силы, жахнут и всё… Гуру конец?

Форкхово дерьмо, что это?

Враг резко оттолкнул Арвина, повернулся и пустился наутёк. Что за колоссальная скорость?!

— Артефакт побега, — прошипела позади меня великая княгиня. — Трус. Велите не преследовать, — с сожалением добавила она. — Не догоним.

— Есть, — отозвался ратник.

— Вертолёт и медиков в первую очередь сюда. Вызовите вертолёт из «Алой Здравницы». Если потребуется, запросите дополнительные вертолёты из клиник дружественных родов.

— Есть! — отозвался другой ратник.

Великая княгиня подошла к нам и окинула меня напряжённым взглядом, задержавшись на ране.

— Сейчас вам помогут.

— Не стоит. Позаботьтесь лучше о своих людях, — как можно спокойнее ответил я. Мне понадобилось приложить много усилий, чтобы терпеть боль от дыры в животе, сдерживать дрожь, кровотечение, ещё и держать лицо.

— Прошу вас, не спорьте. Рану обработают, а затем полетим обратно в усадьбу, — упрямо проговорила великая княгиня.

— Вместе с остальными бородачами… — я вяло кивнул в сторону Арвина и Ярого, которые сейчас помогали вязать двух оставшихся в живых и вяло сопротивляющихся вражеских Мастеров.

— Хорошо, — согласилась Надежда Григорьевна. — И… от всего сердца благодарю вас. Снова.

— Не стоит. Я всего лишь помогал своим друзьям.

Глава 26

— Позвольте поинтересоваться, раз у вас есть в Москве вертолёт, почему вы не отправились на нём в аэропорт? — задал вполне логичный вопрос Арвин, когда мы с княжнами и княгиней летели в усадьбу Оболенских.

— Воздушное пространство над имперскими городами закрыто для частных вертолётов, — ответила Надежда Григорьевна. — Только служебные вертолёты высших имперских чинов и вертолёты специальных служб могут его свободно использовать. Частные вертолёты, в том числе транспортно-боевые, возможно использовать в экстренных ситуациях после получения разрешения.

— Благодарю за ответ, — сказал Арвин.

— А теперь позвольте поинтересоваться мне, с кем имею честь беседовать? — всё так же спокойно спросила у него Надежда Григорьевна.

— Ох, прошу простить мою бестактность, — мой друг стянул остатки обгоревшей бороды, обтёр лицо рукавом и поклонился из положения сидя, — наследный княжич Новочеркасский, Артём Вениаминович Платов. Можете обращаться ко мне просто Арвин.

— Значит, я не ошиблась, — со вздохом произнесла великая княгиня.

— Говорю же, можно просто Арвин, — повторил он. — Я сражался там не в качестве Артёма Платова. А лишь как тот, кто хочет помочь своим друзьям.

Часть их разговора, в ходе которого великая княгиня вежливо благодарила Арвина, я пропустил мимо ушей. Хотя перед тем как мы сели в вертолёт, медик обработал мою внушительную рану некой алхимической смесью из артефактной крынки, чувствовал я себя самым наихудшим образом. Да, сидел, держал спину прямо, глаз не смыкал, но…

— Аскольд… Как ты? — встревоженно шепнула Алиса, сидевшая рядом, и положила свою ладошку на мою руку.

— Лучше всех, — хмыкнул я, вспомнив разговор с ней двухнедельной давности.

— Ты никогда не врёшь, стало быть, сейчас шутишь, — грустно проговорила девушка. — Аскольд, прости за…

— Алиса, прошу тебя, ни слова больше, — я довольно нагло перебил её при матери, сёстрах и княжиче Новочеркасском, но мне сейчас не до этого. — Я ни капли не жалею о сделанном.

— Я… поняла… спасибо, Аскольд, — нежно проговорила она.

— Алиса, Аскольду стоит отдохнуть. Разговоры потом, — твёрдо сказала великая княгиня.

Я бросил в её сторону благодарный взгляд.

Надежда Григорьевна повернулась к Ярому.

— Благодарю и вас за помощь. Позвольте узнать ваше имя?

— Ярополк, ваша светлость. Я всего лишь верный Слуга своего Господина, Аскольда Игоревича.

— Слуга Аскольда? — с ударением на первый слог переспросила княгиня.

— Я понимаю ваше замешательство, ваша светлость, но я из тех, кто считает, что господина определяет не чистота крови, а дух, — мой Мастер приложил кулак к сердцу.

— Достойная точка зрения, — ответила Надежда Григорьевна.

Да уж, Ярый в самом деле Ярый. Сказать такое в лоб представительнице очень древнего рода…

Я не знаю, сколько минут потребовалось на перелёт до Московской усадьбы Оболенских — мой мозг решил не грузить лишние фоновые программы и не засекать время. Когда вертолёт приземлился на вертолётную площадку, нас уже встречали Слуги с носилками.

Но я отказался от носилок и пошёл в палату своим ходом.

Да, в особняке Оболенских две комнаты были оснащены всем необходимым медицинским оборудованием и отданы под палаты.

Я самостоятельно разделся под изумлённым взглядом зашедшей женщины-врача, смыл в раковине большую грязь и, наконец, рухнул на высокую кровать.

И только тогда позволил себе расслабиться. Смутно помню, у меня взяли кровь для анализов, вводили какие-то лекарства, поставили капельницу… Я доверял Оболенским, насколько мог. И почти был уверен, что плохого они мне не сделают, так что не сопротивлялся.

Раньше я всегда отказывался от медицинских препаратов, не знаю до конца, как они действуют и как подействуют на меня, но сейчас мне хотелось хоть как-то снизить нагрузку на тело. В крайнем случае крохотными шажками смогу восстановить себя с помощью альтеры. Если боль и обессиленность не будут сбивать концентрацию.

Но вообще я рассчитывал на способности целительниц. Великая княгиня попросила принять первую помощь от Варвары, вместо того чтобы сразу дёргать Веронику. Варвара более опытная, а Вероника сохранит запас сил для моего последующего лечения. Я попросил Ярого связаться с Вадимом, чтобы он передал Ладиной волю Господина — сидеть дома и не высовываться.

Наконец, пришла целительница Оболенских. Открыв глаза, я вяло ей улыбнулся. Хотел поздороваться, но…

— Давай без лишних слов, герой. У меня небольшой должок к твоей девчушке за то, что тогда помогла Лине. А значит и к тебе. Так что расслабься и получай удовольствие, — произнесла она предельно серьёзно, быстрым шагом подойдя к моей кровати.

И скрупулёзно принялась восстанавливать моё брюхо.

Ощущая приятное тепло, я терял сознание. Форкх меня дери… Полевой врач Оболенских обмолвился, что моя рана самая страшная у всех переживших сражение, кого он видел.

Это ж надо было так подставиться…

Но я готов вытерпеть сколько угодно дыр в животе, если это поможет спасти близких и друзей.

* * *

Мне снился приятный сон. В нём мы с Софьей гуляли по цветущему полю, веселились, обнимались и целовались.

А потому вдруг картинка поменялась, и вот грустная Троекурова сидит возле моей кровати и гладит меня по руке.

До меня не сразу дошло, что сон смешался с реальностью. Что Софья действительно сидит в моей палате рядом со мной.

— Приветствую самую прекрасную княжну этого мира, — с трудом проговорил я, разлепив веки.

Девушка вздрогнула и изумлённо уставилась на меня.

— Рад вас видеть, Софья Антоновна, — я улыбнулся.

— Вам сложно говорить. Вот возьмите. Варвара Семёновна передавала, что пить вам можно. Но понемногу, — она протянула мне поильник.

Смочив горло водой, я почувствовал себя гораздо легче, затем прислушался к собственным ощущениям. Рана, нанесённая Мастером, до конца не излечена; полный энергетический дисбаланс во всём теле; мышцы, кости — всё ноет даже под обезболивающими.

Но Варвара здорово потрудилась. Пожалуй, всё-таки получится сегодня переместиться домой и продолжить лечение уже там.