Точнее, за его унижением.

Будущий король Риамонта любезничал с Ликой, пытаясь разговорить ардарскую принцессу, однако отвечала ему по большей части влюблённая Брянка. Лика же не скрываясь глазела в сторону крайнего левого трона, где сидел дракон, больше похожий не на человека, но каменное изваяние.

Гвен вдруг отчётливо поняла, что Адайну Мэдогу Ясскарладу тоже не нравятся шумные человеческие общества, и от этого в её груди почему-то стало теплее.

7

Лика

Лике было жарко, возможно из-за плотного корсета, нещадно сжимающего её со всех боков, а возможно из-за быстро-быстро колотящегося сердца, что заставляло вскипать юную горячую кровь… Правда, стоило ей представить, как Адайн подходит к ней и приглашает на танец, по спине пробегал холодок, а на голых плечах выступали крупные мурашки.

В остальном всё шло, как всегда. К ней то и дело подходили знакомцы и незнакомцы, чтобы засвидетельствовать почтение или представиться. И обычно Лика запоминала новые лица и имена (будущей королеве-консорт или знатной даме всё пригодится), но сегодня она была сама не своя.

Лица мелькали, будто разноцветные лошадки с ярмарочной карусели. В какой-то момент в руке Лики появился холодный фужер с мятным лимонадом. Она не задумываясь опустошила его, и фужер пропал.

Громко смеялась Брянка, Эрик, которому она отказала в самом начале, так и стоял над душой, Гвен сидела в углу дивана, тщетно пытаясь отвадить очередного кавалера.

Бал шёл своим чередом. Гремела музыка, по залу кружились пары. Даже их величества сошли с тронов, чтобы потанцевать. Все. Кроме правителя драконов, что восседал в гордом одиночестве на крайнем левом троне, глядя даже не задумчиво, но равнодушно на мельтешащих внизу людей.

И если вначале Лика ещё надеялась на приглашение с его стороны…

«Почему, собственно, нет? Он одинок, ему явно наскучило общество стариков. Я хороша собой и принадлежу к семье принимающей стороны. Есть же негласное правило этикета: приехал в гости — пригласи самую очаровательную обитательницу замка на танец. Он ведь не впервые в гостях?»

…то с течением времени поняла: дракон не собирается танцевать.

Значит надо было брать ситуацию в свои руки.

Ближе к концу бала, когда их величества вдоволь натанцевались и вернулись на троны, церемониймейстер объявил белый танец.

— Лика, ты куда? — спросил в спину Эрик.

Принцесса Ардара не ответила. Она шла, не чувствуя ног, преодолевая напряжение воздуха, который вдруг стал плотным, мутным и вязким, к тронам их величеств. А когда дошла, едва могла стоять.

— Ликария? — матушка первая заметила её и обратилась к ней несколько холодно, как делала всегда на торжественных мероприятиях.

— Ваше величество, — Лика адресовала реверанс королеве, выказывая почтение, но давая понять, что пришла говорить не с ней, и подошла вплотную к подножию трона Адайна. — Ваше величество…

Она вскинула голову, смело глядя в глаза дракона, одновременно удивляясь их цвету — чистому, прозрачному травянисто-зелёному, — и ясно осознавая: он настолько погружён в собственные мысли и переживания, что глядит на неё, но не видит, будто перед ним стояло большое прозрачное стекло.

Лика оторопела. Она впервые решилась пригласить мужчину на белый танец, а он… просто не заметил её.

— Дочь, — услышала она уговаривающий шёпот отца, который быстрее всех понял нелепость ситуации. — Последние дни дались его величеству тяжело.

— Как и всем нам, — стараясь смягчить положение, мягко улыбнулся король Мадхавы.

Король Риамонта в свою очередь ничего не хотел смягчать. Его маленькие чёрные глазки по обыкновению изливали смесь презрения с осуждением, и теперь их объектом стала она — избалованная дочь короля Уилларда Морригана.

Лика должна была уйти. Прямо сейчас, пока пара-тройка излишне внимательных гостей, из числа дворцовых сплетников не превратились в пару-тройку десятков свидетелей её поражения. Однако, получив самый настоящий удар по собственным нежным чувствам, по-настоящему растерялась, и осталась стоять, будто к полу приросла.

И, о, чудо! Через несколько мучительных мгновений дракон ожил. Шевельнул головой, нахмурился… В этот раз он явно заметил ардарскую принцессу, застывшую у его ног, и понял ситуацию.

— Ваше величество, позвольте пригласить вас на белый танец, — не преминула воспользоваться возможностью Лика.

— Белый танец?.. — Адайн вопросительно повернулся в сторону прочих величеств.

Что он увидел? Заметил ли затаённую просьбу в глазах королевы Блодвен и опасение за репутацию собственной дочери? Что прочёл на непроницаемых лицах отца и короля Риамонта? Как трактовал смешливо-извиняющееся пожатие плечами короля Мадхавы?

— Ах, да… — дракон обвёл взглядом многочисленных гостей королевского бала, затихших вдруг, как и Лика, в ожидании развязки.

«Хос! Слишком много времени я тут стояла. Теперь мне почти наверняка гарантировано звание венценосного посмешища».

— Конечно, — кивнул тем не менее дракон. — Сочту за честь, ваше высочество.

У Лики кровь схлынула с лица и перехватило дыхание, когда молодой драконий король изящно поднялся со своего трона и быстро, но без суеты преодолел несколько ступенек, чтобы оказаться рядом с едва не прыгающей от счастья принцессой.

Дальше всё было, как во сне…

Оркестр играл менуэт — не слишком романтичный танец. Ритмичный и выверенный, он сковывал тело, оставляя слишком много дистанции между партнёрами. Однако таковы были издержки танца-реванша, танца-«последнего шанса», где покорить приглянувшегося мужчину можно было лишь взглядами и тихими разговорами. Или не покорить, но выяснить отношения, чем нередко пользовались брошенные пассии.

Естественно, Лика не желала выяснения отношений, а начинать светский разговор не решалась. Адайн тоже не считал нужным о чём-то говорить. Так они и промолчали весь танец.

Король драконов ни разу не сбился, Лика — тоже превзошла саму себя. На мгновение она даже подумала, что матушка будет довольна её успехами в танцах. А потом снова окунулась в незримое облако драконовского молчаливого очарования, гадая что в нём так её влечёт?..

Черты лица? Рост? Стать? То, как ладно сидит на нём камзол? Бархатный голос, которым он произнёс всего пару-тройку фраз? Или галантность, с которой он поблагодарил её за танец и проводил к диванчику? Последнее само по себе было хорошим знаком.

«Он заметил меня! Он запомнил место, откуда я пришла!» — танец закончился, но Лику ещё долго переполняло чистое, незамутнённое счастье.

Наверное, в этот момент на неё смотрело множество вопросительных глаз. Брянка, Гвен и Эрик явно хотели подробностей из первых уст.

Однако Лика вовремя вспомнила совет чорки: очаруй и исчезни. И хотя она до сих пор не видела смысла в её странных рекомендациях, решила довериться кочевнице. По крайней мере на первых порах. Ведь если что-то пойдёт не так, всегда можно поменять тактику.

Лика сослалась на больную голову и покинула зал. По пути в комнату она вспомнила, что обычно венценосные особы гостят в одной стране от недели до месяцев. И что обычно в неё влюбляются с первого взгляда, а этот случай явно сложнее.

«Что ж, впереди как минимум 6 дней, и я сделаю всё, чтобы Адайн Ясскарлад влюбился в меня по самые драконовы уши».

8

Лика

Закончив рассказывать о вчерашнем бале, Лика уставилась на дно опустевшей глиняной кружки, гадая, как вышло, что она позволила чорке выгнать из палатки своих верных подруг, да ещё и согласилась выпить целую кружку подозрительного чорского чая?

Нет, чай оказался хорош. Прохладный, с приятным ароматом. Он был вовремя подан и успокоил начавшую было нервничать Лику.

Отчего она нервничала — другой вопрос.

«Вроде верно всё сделала: преобразилась, невзирая на всеобщее осуждение, добилась внимания, не смотря на тотальный игнор с его стороны, а потом ушла…»

И всё же по мере рассказа складывалось впечатление, что чорка недовольна.

— Значит, вы больше ни с кем не танцевали, — задумчиво повторила кочевница фразу, которую Лика много раз повторяла сама.