– Решил заглянуть сюда заодно с Тарлингтоном. Ему нужно прихватить кое-что для рыбной ловли, а я решил забрать ружье, которое оставил здесь в прошлом году. Виолетта сказала, что у тебя голова раскалывается от боли. А это, надо полагать, твой доктор, – иронично заключил супруг, поведя в сторону незнакомца стволом охотничьего ружья, лежавшего у него на сгибе руки, придав таким образом насмешке долю угрозы.

Отлично зная злобный нрав своего мужа, она не стала отвечать на издевку резкостью, а лишь спокойно проговорила:

– Представляю, как тебе не терпится поскорее отправиться пострелять куропаток. Спасибо, что нашел время заглянуть ко мне. Спокойной ночи.

– И ты даже не познакомишь нас, Анджела?

– Нет.

– Неужто он нуждается в твоей защите?

– В защите от тебя, Брук, нуждается все живое.

– Но только не я, – ровным голосом возразил Кит.

– А он довольно смел, – притворно восхитился граф де Грей, поправив ружье.

– Пожалуйста, Кит, не надо, – мягко произнесла Анджела успокаивающе положив руку на плечо американца.

– Мужчина крупный… Впрочем, кажется, именно такие тебе нравятся, – небрежно промямлил граф, скользнув взглядом по атлетической фигуре Кита.

– Маленькие мужчины действительно не очень-то мне по вкусу, – невозмутимо согласилась Анджела. – Правда, находятся женщины, которые любят и таких.

Граф, будучи довольно тщедушным мужчиной среднего роста, скривил губы в хорошо отработанной ухмылке.

– Слава Создателю.

– Воистину слава. – Всем была хорошо известна слабость графа к молоденьким девушкам.

– Вижу, эта голубая мартышка до сих пор вертится подле тебя. Удивляюсь, как это Суверал до сих пор не наскучил тебе своим подхалимством.

– Если бы мне очень хотелось говорить с тобой, Брук, о своих друзьях или вообще о чем-либо, то я не жила бы отшельницей в Истоне. А теперь, будь добр, оставь меня.

Этот дом также принадлежит мне.

– Прежде чем я уеду, мне необходимо повидаться с малышкой Мэй, – известил граф елейным голосом.

– Она спит, – отрезала Анджела. – Я не хочу, чтобы ты ее беспокоил.

– До чего же ты неприступна сегодня, моя дорогая. Неужели мне нельзя увидеть собственную дочь?

– Не сейчас, Брук. – Голос Анджелы задрожал от гнева, на глазах неожиданно навернулись слезы.

– О Боже, вы только взгляните на нее: ну прямо тигрица, защищающая своего детеныша. Кстати, – осведомился он с холодным злорадством, – я говорил тебе, что Лофтоны снова заглядывали ко мне?

– У нас есть письменное соглашение, – все еще сохраняя самообладание, напомнила она. Во время визита в замок де Грей Анджела захватила с собой своего поверенного, поскольку знала, что Бруку ни в чем нельзя верить слово.

– Просто не знаю, что делать. Дочка Лофтонов ц жется, не находит себе места от горя. – Лисья улыбка супруга была воплощением хитрости и обмана. – Она единственное дитя в семье, – промяукал он с деланым сожалением. – Вот они и сделали новое предложение.

– О чем ты говоришь?! Документ, который ты подписал, имеет законную силу. Дороги назад нет.

– Возможно, – рассеянно обронил он, наставив оружейное дуло прямо на нее.

Кит встал перед Анджелой, заслонив ее собой.

– А вот и наш доблестный рыцарь Ланселот, – издевательски протянул Брук. Кит обернулся к Анджеле.

– Вам действительно хочется, чтобы он ушел отсюда? – Его голос был низок и безупречно вежлив.

Она еле заметно покачала головой. Сейчас ей меньше всего хотелось дать Бруку повод нажать на спусковой крючок.

– Прошу прощения за то, что вы вынуждены быть свидетелем подобной сцены, – вполголоса произнесла графиня. Ей никогда не нравилось выносить свои семейные проблемы на всеобщее обозрение. Однако вооруженный Брук представлял сейчас реальную опасность. – Еще раз прошу вас извинить, – снова обратилась она к Киту в надежде разрядить ситуацию, – но теперь у меня, кажется, в самом деле разболелась голова. – И даже не взглянув на мужа, Анджела вышла в соседнюю спальню, хлопнув дверью.

Вслед за чем последовал скрежет ключа в замочной скважине.

– С ней всегда было трудно, – сокрушенно сказал граф. Впрочем, его ухмылка выдавала самодовольство, основанное на уверенности в том, что отцовская власть над детьми обеспечит ему победу в любом споре с супругой. – Забавный все-таки у нее нрав. Вы не находите? – осведомился он.

А разве она женщина с норовом? Я и не знал. Значит, вы здесь новичок. И должен вас предупредить Анджела – самая зловредная сучка, какую только можно себе вообразить. Вот что бывает, когда женщинам оставляют деньги и права собственности. – В его голосе появилась неприятная резкость, и затаенная злоба вытеснила прежнюю светскость.

Граф, судя по всему, продолжал вести воину, которая была давно проиграна. Вот уже несколько лет, как действовал принятый парламентом Закон о правах собственности для женщин. Поглядев на запертую дверь спальни Анджелы, Кит хладнокровно откланялся:

– Поскольку графиня ушла, пора и мне честь знать.

– Неужели вы уйдете просто так? А как же милая Анджела? Как же нежные признания и горячие мольбы? – снова начал подтрунивать граф.

– Вряд ли это сейчас кому-нибудь нужно, – холодно ответил Кит, направляясь к двери.

– А вдруг она сменит гнев на милость? – не унимался муж Анджелы, не думая покидать позицию, которую занял с самого начала.

– Уже поздно.

– Вы американец, не так ли?

– Да. – Кит стоял уже в каком-нибудь полуметре от графа. – И очень тороплюсь.

Брук де Грей смерил взглядом нависшего над ним гиганта и счел за лучшее уступить ему дорогу.

– Без вас она будет скучать, – съязвил он напоследок, отступая от двери.

– Возможно, мне удастся развлечь ее как-нибудь в другой раз, – отрывисто бросил Кит, выходя в коридор.

Раздосадованный и озлобленный, он пошел в яхт-клуб, намереваясь утопить свои печали в вине. Еще каких нибудь несколько секунд, и он мог бы разделить ложе с обольстительным Ангелом, но именно в этот момент нелегкая приносит ее презренного супруга. Незавидный спутник жизни достался.

В этом, конечно, была не ее вина – Киту было прекрасно известно, как торгуют невестами благородные семейства. И исполнилось ей в пору замужества всего-то семнадцать.

О Господи, как же жестоко обошлась с ней судьба, даровав такого муженька, как де Грей!

Анджела тоже не спала в ту ночь, однако проводила ее гораздо более деятельно, чем Кит, пытавшийся напиться до бесчувствия.

Она вовсю готовилась к отъезду из Коуза. После того как из детской к ней в спальню принесли крошку Мэй, она села за письменный стол и провела остаток ночи за составлением посланий друзьям. Некоторым следовало выразить сожаление в связи с необходимостью отклонить ранее принятые приглашения, другим – вкратце объяснить причины неожиданного изменения планов. Ее приезд в Коуз, несомненно, был ошибкой, и сейчас она жаждала только одного – вернуться в Истон, чтобы вновь обрести мир и покой.

Брук наезжал в Истон крайне редко, а потому Анджела чувствовала себя там в относительной безопасности. В уединенном поместье, затерявшемся в глуши графства Норфолк, можно было не опасаться, что от злобного нрава графа пострадает малютка Мэй. И, наконец, хотя графиня прямо не признавалась себе в том, что бежит от искушения, она знала, что свидание с Китом Брэддоком вечером на ужине у Шарлотты грозит эмоциональным взрывом. А осложнять себе жизнь еще больше ей не хотелось.

Приходилось признать: Кит Брэддок безрассуден, а потому опасен.

Явившись к себе в каюту вскоре после рассвета. Кит смог лишь произнести:

– Прошу прощения, мои милые леди, но настроение у меня ни к черту, а потому весь день я буду спать. Один. Рухнув на стул возле двери, он молча уставился на свои сложенные домиком ладони, в то время как его компаньонки, быстренько собрав вещи, исчезли одна за другой.

Как только последняя из них притворила за собой дверь, каюту наполнил поток отборных ругательств, как если бы только сейчас у Кита появилась наконец возможность дать волю уязвленным чувствам. Гнев и возмущение, презрение и тоска переполняли его душу. Уже в тысячный раз с тех пор, как минувшей ночью ему пришлось покинуть дом графини, он жалел, что оказался не способен согнать самодовольную ухмылку с физиономии графа де Грея.