Но тонкий аромат духов, принесенный порывом ночного ветра из укромного уголка террасы, лишь еще больше разжег любопытство Кита. Запахи азиатских лилий и мелких розочек-вьюнков, поднимавшихся по стене, неспособны были заглушить благоухание розового масла. Этот аромат волновал, смутно напоминая о чем-то знакомом, но затерявшемся в запутанных изгибах памяти.

Потом опять кто-то тихонько всхлипнул.

Проклиная все на свете, он лихорадочно обдумывал те немногие варианты действий, которые у него оставались. Во-первых, можно было просто уйти. Но не будет ли это позорным бегством? А что, если его узнали? И каким образом можно утешить незнакомую женщину? О Господи, до чего же ему противны эти женские слезы! И все же в конце концов изысканные манеры и врожденная любезность взяли верх. Подавив раздраженный вздох и заранее заставив себя вежливо улыбнуться, он пошел туда, откуда доносились всхлипывания.

В тени, особенно густой там, где стена переходила в башенку, вырисовалась фигура сидящей женщины. Она и в самом деле оказалась совсем рядом.

– Могу ли быть вам чем-либо полезен? – осведомился он без лишних затей.

Графиня подняла лицо, и луч лунного света упал на модно завитые белокурые локоны ее прически. Словно платиновый нимб засиял вокруг лица, красота которого в эту минуту казалась совершенной.

Анджела де Грей слыла первой красавицей. «И вполне заслуженно», – подумал Кит, который был потрясен, поскольку для себя открыл эту истину только сейчас. Она запросто могла свести с ума, даже в этот момент, когда в ее глазах читалась непритворная скорбь.

Графиня едва повернула голову, и в ее ушах сверкнули настоящие лоутоновские бриллианты.

– Ничего, это пройдет, – смущенно пролепетала она. – Так, внезапный приступ меланхолии, усталость после суматошного сезона. К тому же этот шум… – Женщина вздрогнула от неприятного воспоминания.

– Вы позволите проводить вас домой? – спросил Кит. Слухи о внезапной женитьбе майора Джо Мэнтона и последствиях, которые имел его разрыв с графиней после длительной любовной связи, не были для него секретом. Ее стремление к уединению было вполне понятным. Кроме того, ему вдруг стало ясно, почему его так взволновал тяжелый аромат розового масла. Он вспомнил: графиня пользовалась теми же духами, когда он однажды увидел ее в Биаррице, где она отдыхала с принцем Уэльским.

– Но как же мы сможем уйти? Ведь Берти[2] все еще здесь, – ответила она с легким вздохом. Никто из гостей не смел покинуть праздник до того, как это сделает член королевской фамилии.

В глазах Кита вспыхнули озорные искорки.

– Я мог бы помочь вам спуститься с балюстрады, и тогда мы оба сбежали бы отсюда.

Ее губы тронула усмешка.

– Звучит заманчиво. Вероятно, и вы немало утомлены этими празднествами, господин Брэддок? Нас должны были представить друг другу сегодня вечером, – вежливо добавила она. – Я – Анджела де Грей, старинная приятельница матери Присциллы.

– Я так и думал, – ответил он тоном, не выдавшим никаких эмоций. Хотя и не ожидай, что графиня будет так проста в общении и не станет кичиться статусом записной красавицы. Не было в Англии человека, который не знал бы ее по фотокарточкам, которые в огромных количествах продавались по всей стране. – Кстати, вы совершенно правы, «немало утомлен» – это еще слишком мягко сказано о моем нынешнем состоянии. Завтра рано утром мне предстоит участвовать в парусных гонках, и я бы предпочел немного поспать вместо того, чтобы наблюдать за тем, как все вокруг напиваются до положения риз.

– Действительно, шампанское льется рекой, но Берти так рад своей победе. В особенности после того, как проиграл своему племяннику в прошлом году.

– Вили[3] получил сегодня по заслугам. Его следовало дисквалифицировать за то, что на повороте он едва не снес нам нос. Хотя в настоящий момент это уже вряд ли имеет значение. Единственное, что меня сейчас волнует, – это как улизнуть с вечеринки. К завтрашнему утру мой экипаж должен быть в форме, а значит, всем нам необходим отдых.

– А вас там действительно ждут? – спросила графиня с еле уловимой хрипотцой в голосе, выдавшей безотчетное стремление к флирту. – Присцилла, по всей видимости, этого не знает.

Хотя Кит Брэддок всерьез называл своих спутниц «экипажем», по уверениям досужих людей, в действительности речь шла о небольшом гареме на борту яхты, чьей задачей было скрашивать досуг хозяина во время долгих странствий по свету.

– Она слишком молода для того, чтобы знать это, – невозмутимо ответил он, – а слухи, по всей видимости, сильно преувеличены.

От графини не укрылась двусмысленность его слов, но, повинуясь правилам хорошего тона, она обронила:

– О, конечно, какие могут быть сомнения…

Эта реплика относилась в равной степени к обеим частям его ответа. Графине приходилось жить по законам мужского мира, и, несмотря на баснословное личное состояние, дававшее ей гораздо большую свободу по сравнению с другими представительницами прекрасного пола, даже Анджела де Грей порой вынуждена была, подавляя внутренний протест, смиряться с мрачным постулатом: то, что может позволить себе мужчина, далеко не всегда позволительно женщине.

– Итак, каким будет наш следующий шаг? – чуть насмешливо прозвучал низкий голос Кита.

– Не уверена, что должна заплатить за свою хандру сломанной ногой, – с милейшей невозмутимостью парировала она насмешку, поднявшись со стула и шагнув по направлению к балюстраде. Глянув вниз, на вьющиеся розы, Анджела без труда представила себе, что произойдет, если она упадет с такой высоты. – А вы достаточно сильны? Очень надеюсь, что да, – быстро заключила она, села на перила и, шурша юбками, плавно перебросила ноги через перила. – Что ж, господин Брэддок, – добавила графиня, придав своим словам восхитительную протяжность и оглянувшись на него через обнаженное плечо, – похоже, вы и есть тот самый единственный человек, у которого хватит сил спасти нас обоих от невыносимой скуки этого вечера. Во всяком случае судя по вашему виду.

«Интересно, сколько же ей лет?» – Кит внезапно поймал себя на этом вопросе. Сидя на перилах и напряженно расставив руки, чтобы сохранить равновесие, она выглядела совсем молодой. Мысль о ее возрасте, не просуществовав и секунды, ушла, показавшись неуместной. Разве могло это иметь сейчас хоть какое-то значение? Он сам не заметил, как ответил на ее улыбку, которая до него обворожила несчетное количество мужчин. С того самого момента, когда крохотная «Ангелочек» Лоутон улыбнулась из колыбельки дедушке и старый виконт Лоутон расчувствовался до такой степени, что решил не упоминать в завещании своего беспутного сына, оставив все состояние очаровательной внучке.

– Подождите, – сказал Кит, встревоженный одновременно ее позой и теми чувствами, которые вызывала в нем колдовская улыбка графини. Соскочив вниз, на полоску травы у цветочных клумб, он, осторожно пройдя между высокими лилиями, встал под балюстрадой, вытянул руки вверх и, еще раз улыбнувшись, скомандовал: – А теперь – прыгайте!

Не колеблясь ни секунды, она прыгнула, и на его руки опустилось целое облако юбок и тонких кружев ручной работы.

Он крепко прижал ее к себе, и оба засмеялись среди раскачивающихся лилий, как два подростка, радующиеся тому, что им удалось хотя бы ненадолго избежать докучной опеки взрослых. В тот же момент ими овладело легкое, беспечное, но в то же время властное чувство, от которого у обоих перехватило дыхание. Бурное желание, как молния, пронзило плоть Кита, не желающую считаться ни с какими обстоятельствами. И ответный жар разлился по всему телу Анджелы. В то время как он продолжал крепко держать эту обольстительную женщину в объятиях, ее ноги в туфельках болтались в воздухе, а руки, маленькие и изящные, покорно лежали на его могучих плечах. Графиня первой обрела дар речи, вовремя вспомнив, что этим молодым красавцем уже увлечена дочь ее хорошей приятельницы Шарлотты – Присцилла Пемброук.