Анджела тихо застонала.

– Забыла уже?

– И вправду, забыла.

– Вот и уходи не мешкая, – продолжила свои уговоры Виолетта. – Не то через секунду вся толпа сгрудится вокруг тебя.

– А ты уверена, что все обойдется! – Скажи хоть ты ей, Фредди. Ты преуспел в дипломатии гораздо больше, чем я.

– Если ты не уйдешь сию же секунду, то будешь вынуждена еще раз выслушать повествование о том, как Присцилла получила приз за рисование. Анджела вымученно улыбнулась.

– Спасибо за напоминание, дорогой. Это именно тот стимул, которого мне не хватало. До завтра, – поспешно попрощалась она с друзьями, направляясь к двери, ведущей в библиотеку, едва разминувшись с Шарлоттой и лордом Конгривом, которые первыми вошли в гостиную.

Последними из-за стола встали Кит, леди Уолкотт и Присцилла, которая задержала собеседников своим восторженным рассказом о том, как она впервые была представлена двору. Переждав несколько минут в библиотеке, пока гости не перестанут бродить по дому и рассядутся снова, Анджела тихонько пробиралась по коридору в свою комнатку. Как раз в этот момент из столовой появилась запоздавшая троица. И если бы Кит не бросил скучающий взгляд в глубь коридора, в то время как Присцилла с леди Уолкотт оживленно обсуждали продолжительность своих бесед с королевой, то он вряд ли заметил бы, как мелькнули вдали светлые женские локоны и ярко-розовое пятно шифона.

В гостиной его ждало объяснение неожиданного ухода хозяйки дома.

– У бедняжки ужасно разболелась голова, – сокрушенно сообщила гостям леди Лэнли, – поэтому мне пришлось настоять, чтобы она предоставила нас самим себе. Анджела обещала поправиться к завтрашнему вечеру и быть у тебя на ужине, Шарлотта. Итак, кто хочет чаю?

Скованный правилами хорошего тона, Кит некоторое время отвечал на многочисленные вопросы о своей победе на парусных гонках, пил, предпочитая чаю бренди, и рассеянно выслушивал свежие сплетни. Однако в первую очередь его мысли занимал гораздо более интересный вопрос том, можно ли сейчас застать графиню одну в ее покоя. Уже готовили столы для игроков в бридж, когда он вспом нил, что сегодня в яхт-клубе у него назначена одна встреча

– Сегодня вечером я обещал одолжить Уорингу свои морские карты, – сообщил он озадаченным Шарлотте и Присцилле. К счастью, они не могли последовать за ним поскольку клуб был чисто мужским заповедником, куда женщины допускались лишь во время особых празднеств. Ничего лучшего просто невозможно было придумать.

– А не мог бы кто-нибудь другой помочь лорду Уорингу? – раздраженно запротестовала Присцилла. – Я целый день тебя не видела из-за этих дурацких гонок.

Ее эгоцентризм неизменно вызывал у него удивление. К этому невозможно было привыкнуть. Однако, находясь в приподнятом настроении, вызванном грандиозными планами, которые роились у него в голове, Кит ласково ответил:

– Боюсь, кроме меня, помочь бедняге Уорингу просто некому. Ведь я только что прошел этим курсом, а ему завтра предстоит нелегкая борьба с Харкортом.

– Не мог бы ты побыть со мной хоть еще чуть-чуть? – начала надувать губы Присцилла.

– Что ты, милая, – немедленно вмешалась Шарлотта, – тебе не следует капризничать. – Материнское замечание сопровождалось очаровательной улыбкой. Слова «пока ты не вышла замуж» произнесены не были, однако как бы повисли в воздухе немой угрозой.

Но ничто не могло вывести Кита из благодушного состояния, а потому он, не обратив внимания на многозначительную паузу, раскланялся со всеми и вышел. Предвкушая захватывающее приключение, стройный молодой человек стоял, вглядываясь в оба конца коридора, где царила мертвая тишина. Все было спокойно. Нигде не было видно ни одного слуги, не раздавалось ни единого шороха. «Вот и прекрасно», – заключил он. На его пути к заветной двери в конце коридора не было никаких препятствии.

Кит вытащил из жилетного кармашка часы. На них было всего лишь одиннадцать. Он улыбнулся.

Что ж, посмотрим, не нуждается ли леди Анджела в ком-нибудь, кто способен избавить ее от головной боли.

Мягко ступая по коврам, которыми был выстлан коридор, Кит время от времени бросал взгляд на стены, увешанные картинами со сценами из жизни мореходов. Ему подумалось, что Анджела, должно быть, не останется безразличной к Рюисдалю[7], который висит у него в каюте. Морской пейзаж, изображавший шторм, всегда служил ему напоминанием о скоротечности и непредсказуемости человеческой жизни – своего рода художественный манифест его скитальческого существования. «Хорошо все-таки, что графине по душе прогулки под парусом, – размышлял он, – увлечение, довольно необычное для красавицы из высшего света. Хотя стоит ли удивляться? Сама ата женщина во многом необычна».

Миновав наконец последнее произведение какого-то мариниста, заключенное в рамку, он остановился перед застекленной дверью, за которой скрылась Анджела. Не дав себе труда задуматься о светских приличиях и правилах хорошего тона, поскольку знал, что в женских будуарах подобные правила трактуются довольно гибко, он решительно толкнул дверь и переступил через порог. Маленькая комната была залита приглушенным светом ламп под шелковыми абажурами. Повсюду стояли бронзовые безделушки в стиле рококо, висели пастельные наброски, и завершала эту живописную картину сама прелестная Графиня Ангел, раскинувшаяся в дезабилье на кушетке. Распущенные волосы рассыпались по ее плечам, маленькие босые ножки выглядывали из-под кружевной оборки простого домашнего платья. Одетая в белое, с отливающими золотом светлыми волосами она, казалось, сама изливала какое-то свечение в этом полутемном кабинете.

Ее голос, впрочем, быстро возвратил Кита в мир реальности, причем, судя по тону, не вполне приятной.

– Я не приглашала вас, – резко проговорила она, захлопнув книгу, лежавшую у нее на коленях, и устремив на него холодный испытующий взгляд.

– Вряд ли у меня достало бы терпения дождаться вашего приглашения, – произнес Кит приятным голосом, закрывая за собой дверь. – У вас и в самом деле разболелась голова? Если да, то прошу прощения.

– Вы уйдете, если я отвечу вам утвердительно? Сейчас, на фоне изящных арабесок, украшавших позолоченную дверь, он показался ей еще более сильным и мужественным. Смуглый, поджарый, наполовину скрытый тенью, он стоял у дальней стены, но создавалось впечатление, что энергия этого человека целиком наполнила ее покои.

– Значит, вы намерены сказать «да»?

Даже лениво прислонившись к двери, он казался собранным и готовым к действию. Элегантный костюм не мог скрыть силу и стремительность его тела – будто воинственный варвар встал в воротах города, который вот-вот падет под его напором.

Повисла короткая пауза. Комната словно наполнилась каким-то гулом, выражавшим одновременно нерешительность и возможность чуда.

Решится ли он на нечто большее, чем просто нарушить ее уединение?

И как поступит она, если с его стороны действительно последует такая попытка?

Однако графиня тут же напомнила себе, что покорная простушка – вовсе не ее амплуа в мужской компании. Уж кто-кто, а она вполне могла поставить любого мужчину на место.

Ее плечо презрительно дернулось. – Нет, у меня вовсе не болит голова.

От довольной улыбки смуглые щеки Кита тут же украсились ямочками.

– Стало быть, вы попросту решили скрыться от меня?

– Вы слишком много о себе полагаете, господин Брэддок. Я едва знаю вас.

– Тогда, может быть, нам имеет смысл познакомиться чуть ближе? – без тени смущения спросил молодой человек. Отойдя от двери, он направился к одному из кресел, обитых вышитой тканью.

– Не думаю, – столь же ровным тоном ответила она. – И если бы вы были джентльменом, то уже ушли бы отсюда.

На какое-то мгновение Кит застыл на месте, окинув ее всю ленивым взором.

– Этот прием обычно срабатывает, не так ли? – иронично пробубнил он себе под нос и, не дожидаясь ответа, возобновил движение. Дойдя до кресла, молодой наглец небрежно плюхнулся на подушку из бледно-желтой парчи. – Беда вот только, что я не джентльмен.