Увидев себя в таком состоянии, я понял, что не смогу пойти на работу. Я позвонил ассистенту и сообщил ему, что возьму несколько выходных. Потом я позвонил матери и расплакался, зачитывая ей письмо.

Она тут же приехала. Глядя на меня грустными глазами, мать качала головой:

– Сынок, я разочарована. Сколько раз я тебе говорила и предупреждала о таком исходе, но ты не слушал. Несколько раз я была свидетелем твоего непорядочного и некрасивого поведения. Раньше я не говорила тебе, но временами, когда ты бил Каз, ты задевал ремнем и меня тоже.

Я удивленно посмотрел на нее, меня пронзило леденящим холодом. Как я мог поднять руку на свою мать? Я не мог вспомнить, как ударил ее и даже не мог вспомнить, чтобы она была в нашем доме. Я не знал, как можно забыть такое. Пристыженный, я сел на диван и опустил голову. У меня не получалось поднять глаза на мать.

– Мама, я ничего этого не помню, – прошептал я, чувствуя себя виноватым. – Не понимаю, что на меня нашло.

Она присела рядом и погладила мое плечо. Ее голос дрожал от слез:

– Я так боялась, что ты пойдешь по стопам отца. И вот мои страхи сбылись.

Внезапно я разгневался, услышав ее слова.

Я не такой, как отец. Как она может сравнивать меня с ним?

–Нет, я совсем на него не похож! – резко ответил я.

Она грустно посмотрела мне в глаза:

– Ты стал хуже, чем твой отец. Самое ужасное то, что ты не можешь вспомнить большую часть того, что ты сделал.

Некоторое время я сидел молча, чувствуя сожаление и беспомощность. Потом я положил голову ей на колени и заплакал.

– Что же мне делать, мама? – спросил я.

Она снова погладила меня по голове:

– Сын, поговори со священником. А потом езжай в Англию и попытайся все изменить, пока не стало слишком поздно, – сказала она.

Я поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– А что, если Каз откажется принять меня обратно? – спросил я.

– Тогда тебе придется столкнуться с последствиями своего неправильного поведения и начать все сначала, – ответила она.

– Ох, мама, мне вообще не следовало возвращаться в Тринидад, – всхлипнул я. – Я стал тем, кого я ненавидел больше всего!

Мне не хотелось потерять семью. Как только мама ушла, я позвонил в авиакомпанию и забронировал рейс в Англию. Я был внутренне готов измениться ради жены и детей.

В этот момент я твердо решил бросить пить навсегда. Почувствовав легкость на душе, я начал собирать чемоданы.

Но пока собирал вещи, я снова услышал знакомый голос в голове. В комнате стало холодно от леденящего шепота:

«Рамеш, ты не можешь вернуться в Англию. Ты принадлежишь только мне».

Сам голос и его намеки наполнили меня страхом и ненавистью. Я сел на кровать и закрыл уши, стискивая руками голову.

– Прекрати! Я больше не хочу тебя слышать! – крикнул я.

Моя голова начала болеть, как после удара об огромный камень.

«Нужно выпить», – послышался голос.

– Нет, отстань. Я не собираюсь больше пить, – ответил я.

Боль сконцентрировалась в области за глазными яблоками. Я встал и быстро принял обезболивающее.

– Она не пройдет, – рассмеялся голос. – Тебе нужен ром.

– Нет! Оставь меня в покое! – крикнул я и стукнулся головой о стену, пытаясь выбить из черепа этот голос. Все мое тело затряслось, и я потерял сознание.

После этого эпизода у меня в голове все было как в тумане. Казалось, что какая-то часть моей памяти была у меня украдена. Я вспомнил, что мне не хватает моей семьи, но, вместо того, чтобы поехать в Англию, я остался в Тринидаде и продолжил работать – до тех пор, пока меня не уволили. Мои руки дрожали так сильно, что я больше не мог оперировать, поэтому у руководства не было выбора, кроме как расстаться со мной.

Из-за потери семьи, а потом и работы, я чувствовал себя настолько подавленно, что прямиком направился в бар. Там я попытался залить свою печаль таким количеством алкоголя, которое я только мог вместить.

Я вернулся домой пьяным, около двух часов ночи. Шатаясь, я поднялся по лестнице в спальню и упал на кровать. Стоило мне задремать, как в ушах снова появился знакомый жужжащий звук. Я лежал на спине и слушал его, в то время как глаза мои блуждали по сторонам в поисках источника этого звука.

Из потолка выплыла темная тень и медленно приблизилась ко мне. Я попытался убежать, но, когда тень стала ближе, я, казалось, был прикован к постели. Теперь она парила надо мной. Парализованный страхом, я мог только смотреть на нее. Глаза существа горели огнем, а уши были длиной как у осла. Тело чудовища покрывала чешуя, а на руках у него были длинные когти. Когда существо потянулось ко мне, я попытался оттолкнуть его лапы, но оно было намного сильнее меня.

Когда оно задрало мою футболку и надавило мне когтем в грудь, я ахнул. Оно расцарапало мою грудь, и я почувствовал острую боль. В агонии и страхе я закричал. Из царапин полилась кровь. Я почувствовал, как она потекла по моим бокам. Я посмотрел на грудь и ужаснулся. Там были нацарапаны слова: Д-О-Б-Р-О-П-О-Ж-А-Л-О-В-А-Т-Ь В А-Д!

Я собрал все свои силы и поднялся с кровати. Когда я побежал к двери, то ужасный зверь преградил мне дорогу. Он взял меня за руки и крепко сжал. Казалось, что-то хочет вторгнуться в мое тело. Я содрогнулся и снова потерял сознание.

Очнувшись, я оказался на больничной койке, кожа моя обгорела и покраснела. Все тело изнывало от боли, а на руках и на груди были повязки. Я не помнил, что привело меня сюда и почему.

В комнату вбежала медсестра. Я спросил ее, откуда у меня эти ожоги, а мне ответили, что дом мой полностью сгорел, и что сосед спас меня.

– Помните, что произошло? – спросила медсестра.

Я пребывал в состоянии шока от услышанного и мог только безмолвно покачать головой. Она посмотрела на меня с пониманием, а потом отправилась к доктору, чтобы сообщить, что я пришел в себя.

В мою палату пришли полицейские, чтобы задать мне некоторые вопросы, но я не мог на них ответить, потому что в памяти не осталось ничего.

Когда они ушли, я решил покинуть больницу и отправиться домой. Одетый в больничный халат, я вышел из комнаты. Так как я работал раньше в этой больнице, мне были хорошо знакомы все ходы и выходы, чем я и воспользовался, чтобы уйти незамеченным. Так я покинул больницу, и никто меня не остановил.

Дальше было тяжелее – снаружи я был очень заметным из-за больничного халата. Я шел, надеясь, что никто меня не остановит. Раза два я оглядывался, чтобы убедиться, что за мной никто не следит.

Водителя такси я смог убедить, что не сумасшедший, и он согласился отвезти меня домой. Там он меня высадил, покачав головой.

Я повернулся и посмотрел на свой дом. Точнее то, что раньше было моим домом. Вместо здания я увидел только пепел и несколько кирпичей, которые остались нетронутыми.

Мне казалось, что часть меня умерла. Я сидел на земле, обезумевший от горя, перед сгоревшим домом.

Именно тогда я и признал, что стал алкоголиком. Из-за этого я потерял работу, дом и семью. Я не мог понять, как позволил себе докатиться до такого.

Я пытался вспомнить все, что сделал. Неторопливо, пока я сидел там, где некогда была моя лужайка, воспоминания вернулись ко мне. Я вспомнил, как напивался, бил жену и кричал на детей. Из глаз моих потекли слезы.

Что случилось с моим домом? Я надавил двумя пальцами на переносицу. «Думай! Ты должен вспомнить!» – сказал я самому себе.

Внезапно мой разум прояснился, и я увидел себя пьяным, стоящим в гостиной с большой канистрой бензина. В голове моей звучал голос: «Рамеш, сожги дом».

Я попытался выбросить канистру с бензином, но она словно приклеилась к моим рукам.

– Почему ты не оставляешь меня в покое? – закричал я.

«Потому что мне нужна твоя душа», – ответил мне голос.

Внезапно его рычание переросло в крик:

«Сейчас же сожги этот проклятый дом!» – вопил голос.

Я пытался сопротивляться, но какая-то невидимая сила подталкивала меня, чтобы я подчинился демону. Я разлил бензин по стенам и кроватям, а потом поднялся наверх и поджег газеты, затем бросил их на кровать. Исполнив приказания, я стоял и наблюдал, как огонь распространяется по дому, и слышал навевающее ужас дьявольское ликующее хихиканье.