– Валить надо быстрее. Вдруг их прикрывают?

– Согласна, – кивнула Соня, и спросила с надеждой, – стволы же мы заберём, да?

– Ни в коем случае! – я энергично замотал головой, – это ж прямо признаться в убийстве!

– Ладно. Соглашусь.

– У одного из боевиков в кармане оказались документы на машину и права на имя некоего Григорьева Ростислава Петровича. И это всё. Ни паспортов, ни других корочек. Уже хорошо, что ни к одной государственной конторе эти ребятки, похоже, не принадлежали. Ни фотографировать, ни забирать документы мы, конечно, не стали.

Вместо этого я сходил к «Патрулю». В багажнике лежали две полные канистры на двадцать литров. Наш стратегический запас. Кстати, документы на машину и права сохранились в целости, в бардачке.

Я тщательно обработал подвал, немного плеснул в комнате. Потом так же тщательно облил салон «Патриота».

Прежде, чем запалить, мы убедились, что никакая машина не приближается к тихой улице, где мы находились.

Наблюдая в зеркале заднего вида за тем, как разгорается пламя, я старался не газовать слишком сильно. Чтобы случайно не привлечь внимание.

– Куда мы? – спросила Соня, когда мы въехали в лес.

– Для начала надо понять, где мы, – ответил я.

Словно в ответ на мои слова мелькнул указатель: «Егорьевск, 15 км».

– Это как раз не так важно, – Соня улыбнулась, – но рвать нам надо как можно дальше.

– Надо бы номер восстановить, – возразил я, – а то подозрительно будет.

– Куратор и так нас найдёт, – возразила напарница, – но ты прав. Это будет подозрительно. У тебя же подмосковная симка, так?

– Ага, – кивнул я, поворачивая в сторону Егорьевска.

Забайкальский край, танковый полигон

– Знаешь, что странно? – спросила Соня, когда мы вышли из салона связи.

– Что?

– У них не было мобильников. Совсем. Даже у куратора есть смартфон.

– У него особый, – заметил я, – на отечественном проце, специальной сборки. Гарантированно без закладок.

– Значит, они точно с государством не связаны. Хотя всё равно странно. В наше время смартфоны есть у всех. Когда надо – их просто выключают и прячут подальше.

– Может, мы их просто не нашли, – заметил я.

– Я всё обыскала. И не просто так, – напарница внимательно на меня посмотрела, давая понять, что пользовалась своими способностями. Умение чувствовать линии – оно и в повседневной жизни бывает полезно.

– И что – ничего?

– Неа. Совсем.

– Да, странно, – согласился я, – и ничего хорошего. Для нас. Значит, они – крутые профессионалы, раз не допускают даже таких проколов.

– Машина у них говно, – заявила Соня, сморщившись, – странно для профи такого уровня.

– Да тут всё странно! – я всплеснул руками, – куда ни плюнь!

– Угу.

Мы дошли до парковки, где стоял «Патруль». Прежде, чем залезть на водительское сидение, я нежно погладил шершавую поверхность обтянутого плёнкой крыла. Всё-таки я успел полюбить эту машину и здорово испугался, когда подумал, что больше её не увижу.

Я долго мечтал о такой. Ещё студентом. Пробовал заикнуться родителям о своих хотелках, но куда там! «Студенты ездят на метро», – мстительно ответил отец, намекая, что, стань я курсантом, всё могло быть по-другому.

Шестьдесят первый кузов, первый рестайлинг… я вспомнил, с каким трудом выбирал свой экземпляр. Сначала, начитавшись обзоров, конечно, было нацелился на турбодизель с механикой. Но найти хотя бы более-менее живой экземпляр в наше время оказалось, практически, невозможно. И вот, появляется этот. Из Эмиратов. Автомат, движок четыре и пять, бензин. Штатно рассчитан на девяносто второй. К тому же состояние – только мечтать о таком! В Россию попал практически случайно пару лет назад. Зимой не эксплуатировался. Так что кузов в идеале. Я его поэтому и закатал в плёнку – очень уж жалко было убивать элкэпэ. Даже вложений не потребовалось – похоже, пробег на одометре – сто двадцать тысяч – был родным. Только полное ТО, и всё. Спецы в сервисе офигели, хотели перекупить, пытались развести даже, но куда там! Пришлось поскандалить немного, они быстро пришли в чувство.

– Всё нарадоваться не можешь? – спросила Соня, глядя, с каким выражением лица я запустил движок.

– Ага, – согласился я.

– Мальчишки, – фыркнула напарница.

– Девчонки, – ответил я, улыбнувшись, и кивнул на заднее сиденье, не удобно устроилась Бася, только что спрыгнувшая с Сониных плеч.

– Ладно, – Соня примирительно улыбнулась в ответ, – жрать хочу.

Я посмотрел на неё удивлённо. Мало того, что меня немного мутило после той дряни, которой нас отравили, так перед глазами всё ещё стояли горы человеческого мяса, в которое превратились похитители. И запах крови. Я думал, что ещё неделю не смогу есть – в этот раз всё было куда круче, чем тогда, у паровозов. Там хотя бы было темно…

Но вот Соня заговорила о еде, и я с удивлением обнаружил, что в желудке требовательно урчит.

– Тут вроде «Бургер Кинг» есть, за углом, – ответил я, – можем заехать.

– Пойдёт, – кивнула Соня, – только закажи ещё бургер без соусов, не забудь. Это для Баси.

– Закажу, – кивнул я, трогаясь с места.

Я привык есть на ходу. Напарница поначалу такое не очень любила – но потом ничего, привыкла. Этот навык здорово экономит время в дальних переездах.

– Что, куда направимся? – спросила она. – Уж и не вспомню сейчас, что там по плану было…

– По плану был Нижний Новгород, – ответил я, – но планы надо пересмотреть, я считаю.

– Согласна.

– Надо ехать как можно дальше.

– Ага, – кивнула Соня.

– Колыма? – осторожно поинтересовался я.

– На машине? – ответила напарница, – да ну тебя! Ты обзоры смотрел? Нафиг-нафиг!

– Там много мест интересных.

– Ага. Могил особенно! Ты серьёзно сейчас или прикалываешься?

– Кроме могил, там куча всяких НИИ закрытых, рудников и прочих интересностей, – возразил я.

– Там слишком попсово, – после небольшой паузы произнесла Соня и тут же пояснила: – понимаешь, они могут посчитать, что мы ринемся как можно дальше. За границу, конечно, не сунемся – а куда деваться внутри страны? Колыма да Камчатка! Я бы на их месте там начала рыть в первую очередь.

Я задумался. В этом аргументе была доля истины. Нам ведь надо было скрыться не только от неизвестных преследователей; встреча с куратором, по крайней мере, до конца сезона, была бы очень нежелательной. Потому что после каждого происшествия врать всё труднее. Мы оба это понимали.

– Чита, – сказал я, наконец, – там много военных заброшек. Остались со времен напряжённых отношений с Китаем. Наверняка, что-то интересное найдётся.

– Не слишком близко и не попсово, – одобрительно кивнула Соня, – едем.

– Меня ещё знаешь, что напрягает во всей этой ситуации? – спросил я.

– Ну, удиви меня.

– Они знали свойства сердца, которое мы достали, – сказал я, – считается, это невозможно. Но они точно знали, что с её помощью можно разорять могилы, – я кивнул в сторону Баси; та подняла голову, посмотрела на меня через зеркало заднего вида и продолжила вылизываться, – при этом они понятия не имели, как это сердце должно выглядеть.

– Да, это очень странно, – кивнула Соня.

– Откуда они могли знать?

– Ну, ты же знаешь, ходят разные слухи. Про наводчиков, которые научились вычислять сердца. Или про старые карты…

– Бред. Куратор сказал, это с нижних ступеней посвящения распространяют. Специально, чтобы цену набить…

– Ну а, с другой стороны, сам подумай: что ещё нам мог ответить куратор? Что да, такие вещи существуют, но вас они не касаются?

Мы переглянулись. Соня была права. В таких делах не стоит полагаться на официальную информацию.

До Рязани добрались быстро – пробок не было, середина дня. На въезде в город мы заехали в «М-5 Молл». Нужно было снять наличные – в наши планы не входило использование карточек по дороге.

Сначала я хотел ограничиться сотней – этого должно было хватить на дорогу, при наших обычных тратах. Но Соня вмешалась, увидев сумму.