В 1930 году у Каменных родился сын, которого в честь Горького назвали Максимом. Это был крепчайший, смуглый малыш, его часто выносили к гостям. Он восседал среди всеобщего восхищения молчаливо и величественно, как маленький божок, пока взрослые пытались привлечь его внимание подношениями в виде сладостей, свистулек, волчков и фруктов. Но он принимал только сочные астраханские арбузы. Эта скульптурность младенческого крупноголового тела Максима вдохновила Арона Каменного на создание одной их своих наиболее известных работ "Сын". Эта скульптура, сделанная в 1932 году из белого, слегка искрящегося камня, чем-то напоминающего сало, изображала мощного младенца с немного "скифскими" чертами лица, восседающего на горе фруктов. Скульптуру приобрел городской совет, и ее установили у входа в один из детских садов. В 1942 году изваяние погибло во время бомбежек. Затем Арон сделал скульптуру "С арбузом" - голый младенец Максим, стоящий с арбузом в руках. Эта скульптура также была приобретена городским советом, изменили только название. Она стала называться "Мальчик с мячом". В конце 30-х годов, когда Сталинград активно строился, заказов у Арона было много. Долго он работал над скульптурой "Волга", в которую вложил особенно много сил. Скульптура изображала обнаженную девушку с мощным и стройным телом, лежащую на спине, с лицом, обращенным к небу. Моделью для "Волги" послужила его жена Ася.

По субботам собирались в студии Арона - в основном художники. Кружок небольшой, даже в самые оживленные времена не набиралось более десяти человек. "Заседания" держались в тайне. Говорили об искусстве, о философии, о будущем человечества. Подумывали о художественном объединении. Но для этого было поздно: прошло время художественных группировок и союзов с их манифестами. После 1934 года Каменные посещали "пятницы" у Радных. Там они старались держаться скромно, незаметно. Радные относились к ним почему-то не вполне серьезно - ласково подшучивали над ними, над их молчаливостью, называли "наши каменные гости". Если бы Глеб Радный знал, что у них имеется свой тайный кружок, все было бы по-другому. Но он прослышал об этом лишь под конец, когда от него ушла жена и он сам прекратил принимать у себя. Как-то раз он договорился приобрести у Каменного череп. Зашел без предупреждения в студию. То была суббота, и Радный застал всех членов кружка. Он заинтересовался, посетил несколько суббот, но потом отвлекся на свою работу и забыл о каменных субботах. Сейчас, когда перед ним откровенно поставили вопрос: "Кто может быть третьим?", он вспомнил о них.

- Идеальным человеком был бы Арон Каменный, - сказал он Бессмертному и Дунаеву. - Очень силен, вынослив, очень смел, умен. Спортсмен. Физическая сила необычайная. Полный самовар, знаете ли, удерживал на одной руке. Но он, наверное, на фронте. А Ася с ребенком, надо полагать, в эвакуации.

- А работы? - спросил Бессмертный.

- Какие работы?

- Ну, скульптуры вашего друга.

- В основном, наверное, остались в мастерской.

- Да? Ну что ж, надо зайти, посмотреть.

Был полдень, когда четверо подошли к скульптурной мастерской, но тьма стояла, как в поздних сумерках, настолько дым и гарь заволокли небо. От мастерской осталась ровно половина - другую половину снесло взрывом. Они вошли через огромный пролом в стене. Разбитые оконные стекла хрустели под ногами. Впереди шел Бессмертный - почему-то он снова, видимо по привычке, принял образ Киры Радужневицкого. За ним следовали: Джерри с граблями, Радный с обломком весла и в ожерелье из черепов, Дунаев со своим полевым биноклем и "ослиным хвостом" в виде хлыстика. В полутьме плотно стояли скульптуры - в основном статные тела Аси Каменной - обнаженные или облепленные словно бы мокрым платьем, вытянутые в египетских позах или же расслабленно опирающиеся на пустоту.

Бессмертный внимательно осматривал изваяния, остальные растерянно топтались, не зная, чем занять себя. Дунаев подошел к окну, сквозь кусок грязного стекла взглянул в полуобугленный сад.

Джерри украдкой потрогал грудь статуи, изображавшей молодую девушку. Бессмертный с видом коллекционера выудил из толпы предварительных статуэток одну - она изображала женщину, видимо Асю, в движении, быстро идущую вперед. Платье на ней, как на знаменитой Нике, было смято ветром, и тело как бы мощно надвигалось, шло вперед, сквозь эти складки одеяния, летящего вспять. Лицо женщины было слегка повернуто назад, словно бы она оглядывалась, причем оглядывалась в гневе. В правой руке она сжимала высоко поднятый меч.

- Это ранняя работа Арона, - сказал Радный. - Называется, кажется, "Месть" или "Возмездие". Точно не помню.

- Отличная вещь. Я покупаю ее, - произнес Бессмертный и вынул из кармана серебряную монету - царский рубль 1913 года, выпущенный по случаю юбилея дома Романовых. - К сожалению, не могу, по нынешнему состоянию дел, заплатить больше.

Он посмотрел, словно прощаясь, на гладкое, немного стершееся от множества прикосновений лицо Николая Второго, из-за плеча которого проступало лицо первого Романова. И аккуратно положил монету на столик.

В этот момент в плотном слое копоти и дыма, который заслонял небеса, образовалась рваная бегущая дыра, откуда издали глянуло летнее небо. Солнечные лучи проникли в разрушенную мастерскую и в сад за большими разбитыми окнами. Дунаеву показалось, в саду что-то сверкнуло. Сверкнуло еще раз. И вдруг он увидел расхристанную фигурку, которая, пригибаясь, убегала сквозь кусты. Фигурка держала что-то сверкающее.

- Вор! - заорал Дунаев. Он перепрыгнул через огромного глиняного рабочего, который лежал в проломе стены, распавшись на большие куски, и бросился догонять вора. Он настиг его у самой ограды - схватил и сразу вывернул ему руку, заломив ее за спину.

- Ой, дяденька, больно! Отпустите! - завопил тонкий голос.

Оказалось, мальчишка лет десяти, с грязным лицом, вымазанным черным пеплом. Одет в тряпье. В свободной руке он сжимал большой серебряный поднос.

- Отпустить? Ну уж хуй тебе! - ответил Дунаев и, повернувшись в сторону мастерской, крикнул: - Я беспризорника поймал!