В.П.Дунаеву
В тиши заветных кабинетов,
На шумной площади людской,
Ночью и днем, зимой и летом,
Для нас важней всего - Покой.
В плену у музы дальних странствий
И в вихре жизни городской,
В изменчивости, в постоянстве
Для нас важней всего - Покой.
На пике виража крутого,
В тени деревьев над рекой,
Средь своего, среди иного:
Для нас важней всего - Покой.
Средь стонов бури, в блеске молний
Или на плоскости сухой,
Во сне и наяву - запомни:
Для нас важней всего Покой.
И если что-то не в порядке,
Чего-то нету под рукой,
Найдешь слова в своей тетрадке:
Для нас важней всего Покой.
Почерк детский, старательный. Среди узоров на обоях вдруг появились кривляющиеся рожицы, втягивающие со свистом воздух. Парторга "засосало", он выпал в трубчатый коридор, где гулко стучали сотни молоточков, и полетел к выходу из пещеры. Увидел синее небо, вдохнул соленый морской воздух. И вышел наружу. Он осознал, что вышел из собственного "уха" и стоит теперь на мочке, у самого края воды.
Листок со стихами он все еще сжимал в руке. На обратной стороне листа тоже были стихи, написанные другим почерком, впрочем тоже детским:
Посмотри - к берегам этой влажной реки
Устремляются ныне полки.
Эти воды, что Солнцем когда-то звались,
Поднимают знамена их ввысь.
Они шли по Краям и по мелкому Дну
И лелеют лишь думу одну
Телом бывшей Царицы скорей овладеть,
Ее латы стальные надеть.
И тогда Бессловесные выпьют Росу
И наточат стальную косу:
Срежут астру, с азов уничтожат Кубы,
И поникнут лихие чубы.
На Немых мы набросим кольцо без конца,
Съедим сына стального отца.
Кто стоял до конца - тот их имя возьмет
И заслужит Небесный Почет.
Из пучков белых молний мы свяжем снопы,
Ссоры сор унесем из избы
И забросим в Берлогу, что в Бранном Бору,
Выступая Росой поутру.
Мы рубином отрубим четыре угла:
Пять зубов - это наша пила.
И Колени с Локтями посадим на цепь,
И "цыганочку" спляшем в конце.
Дунаев ощутил рядом чье-то присутствие. За его спиной стоял Бессмертный и тоже читал стихи, заглядывая ему через плечо.
- Здравствуй, Дунаев, - бесцветным голосом сказал Бессмертный. - Ничего мне не рассказывай, все и так знаю. Хочу тебя только спросить - Кольцо в Сапоге видел?
- Видел.
- Не трогай Сапога. Скоро наступит момент, когда тебе придется его надеть. Он перенесет тебя в самую гущу великой битвы, и там, в одном доме, ты снимешь его и достанешь кольцо, чтобы Окольцевать Врага.
- Что же за битва такая? Где она случится? - спросил Дунаев с легким испугом. Здесь, на острове, он успел разнежиться, отвыкнуть от битв. Нахмурясь, он смотрел на Бессмертного. Но на лице этой мумии ничего не выражалось.
- Когда я подошел к тебе, ты читал стихи. В них обо всем рассказано. Если тебе что-то неясно, могу объяснить.
Парторг кивнул, всем видом выражая желание услышать разъяснения.
Бессмертный начал объяснять тоном школьного педагога:
- Немцы рвутся к Волге. Это и есть "влажная река". В стихах они названы Бессловесными и Немыми. Они уже прошли Украину и Дон и теперь мечтают захватить бывший Царицын, а ныне Сталинград. Если они это сделают, то сразу возьмут и Астрахань. Так, они сначала взяли Азов, а потом - Кубань и подчинили все казачество... Роса это Россия. "Рубин" и "пять зубов" это наша русская звезда. А "четыре угла" и "колени да локти" это фашистская свастика. Звезда убьет свастику. Об остальном можешь догадаться сам.
- Куда мне, простому-то человеку... - угрюмо пробурчал парторг.
- Ты не простой и не человек, - отчеканил учитель. - Да, вот что еще. Здесь находится твой Покой, и ты уже там побывал. После войны (если ты ее выиграешь) тебе необходимо навестить Покой. Вообще, в твоих интересах поскорее закончить эту войну - тогда ты сможешь пользоваться и Покоем, и Волей.
- Волей? А это что такое? - заинтересовался парторг.
- Сейчас еще рано показывать тебе Волю. Не говоря уж о том, чтобы дать воспользоваться ею, - отрезал Бессмертный.
"И все-таки своя Воля у меня есть, - радостно подумал Дунаев. - А то я, грешным делом, уж думал, что я просто хуйня какая-то на побегушках".
- А что это за вторая Советочка тут объявилась? - спросил он, показывая пальцем обратно в огромное "ухо", из которого он только что вышел.
- Это Яблочная Машенька. И остров называется Яблочный. Остров - это твое отражение в Раю. Но ты не пугайся, ты не умер. Просто тебе исхлопотали особое разрешение попасть в Рай живым. Но без необходимости Яблочный лучше не навещать.
- Как же так? Ведь я король этого острова!
- Сейчас это не имеет никакого значения. Враг не станет ждать, пока ты будешь загорать на пляже. Он безжалостен, поскольку ничего не знает о страдании. Каждое мгновение на счету.
"Значит, я Яблочный Король?" - смущенно думал Дунаев, посмотрев вверх, на собственный профиль, возвышающийся над ними горой.
- Хорошо, сейчас я простой солдат, - сказал он Бессмертному.
А остров вокруг спал тем же крепким и счастливым сном, что и Машенька единственный подлинный обитатель этого Спящего Королевства.
глава 2. Четверги у Радужневицких
...и ландыш, и вода...
В каждом городе, как известно, имеются небольшие, замкнутые в себе кружки, а также квартиры, где собирается из года в год компания людей интеллигентных, привыкших друг к другу и к своей обстановке. Встречаются раз в неделю, по определенным дням.
В Царицыне, еще в двадцатые годы, существовал среди прочих кружок Радужневицких. У них собирались по четвергам, на втором этаже дома номер четыре по Малой Брюхановской улице.
Основан кружок был Полиной Андреевной Радужневицкой, в замужестве Леонидовой. После ее смерти от тифа в 1922 году дело было продолжено ее младшим братом Кириллом Андреевичем Радужневицким, а также двоюродным братом Андреем Васильевичем Радужневицким, который в 1927 году переселился в Царицын из Невеля.
Поначалу кружок считал себя литературно-филологическим. Как Полина Андреевна, так и Кирилл Андреевич окончили университет как филологи-германисты. К концу двадцатых годов Кирилл Андреевич сделался страстным почитателем Рильке. Регулярно, по четвергам, особенно в ненастную погоду, Кирилл Андреевич (или, как его звали друзья, Кира) устраивал чтения из этого поэта. Читал оригиналы по-немецки, а затем свои собственные русские переводы.
