— Он трус! Русский — трус, только и умеет, что бегать. Это не лёгкая атлетика, это бокс!

Рефери что-то ему говорит, но за гулом и свистом трибун я не могу разобрать, что именно. Вроде как уговаривает продолжить бой. А я невольно завожусь. Это я-то трус?! Ах ты грёбаный янки! Сейчас я покажу тебе, кто тут трус.

Ну да, повёлся, как мальчишка, несмотря на мой солидный жизненный опыт, гормоны, что ли. Взыграли… И едва прозвучала команда к продолжению боя, как я обрушил на соперника град мощнейших ударов.

Для того это стало настоящим шоком, Бобик, похоже, был уверен, что я продолжу своё бегство от его пудовых кулаков, и когда в его голову полетели удары, он попросту опешил, почти не пытаясь защищаться. Один удар, второй, голова его мотается, словно шарик на пружине, вот наконец он поднимает руки, пытаясь заблокировать мои удары, и в этот момент я боковым слева заряжаю ему в печень. С хэканьем Бобик складывается пополам, зажимая бок, капа снова выпадает из открытого рта, теперь уже самопроизвольно, а я, не дожидаясь команды рефери, добавляю коротким хуком справа в челюсть, и этот удар ставит точку в нашем противостоянии. Американец кулём валится на пол, лицом вниз, и лежит без движения, только левая нога почему-то дёргается. Мне даже страшно за него стало на какой-то момент. К счастью, несколько секунд спустя Бобик приходит в себя и даже пытается подняться, но рефери уже дал понять, что бой окончен.

Американские болельщики в трансе, зато наши ликуют, теперь-то их прекрасно слышно. — Мо-ло-дец! Мо-ло-дец! — разносится под сводами «Бокс-Халле».

Рефери поднимает мою руку, я хлопаю по плечу понурого Бобика, говоря банальное, что у него всё ещё впереди, тот вяло кивает. Огорчён парень. Да он и так медалей на этой Олимпиаде не взял бы, я б запомнил.

По возвращении в Олимпийскую деревню первым делом звоню домой и радую жену новостью о своей победе. Она заверяет, что и не сомневалась в моём успехе, и вообще ждёт меня с медалью, желательно золотой. Да уж, от золотой я бы тоже не отказался.

Следующий мой четвертьфинальный бой уже послезавтра, 5 сентября, со шведом Хассе Томсоном[2], и в этот же день на рассвете произойдёт захват заложников палестинскими террористами. Если, конечно, кое-кто не предпримет соответствующие меры. Уж как хочется в это верить…

Пока же на очереди поединки ¼ финала, которые стартуют 3 сентября. Каждое утро начинается с пробежки и разминки, потом завтрак, после которого у нас свободное время, и мы можем посетить любые спортивные объекты Олимпиады, на некоторых уже до обеда начинаются предварительные соревнования. Все финалы проходят если и в дневной программа. То после 15 часов, а обычно вечером, когда их могут посмотреть в прямой трансляции вернувшиеся с работы поклонники спорта со всего мира. Хотя жителям другого полушария, разница с которыми у Европы 12 или около того часов, думаю, согласились бы на другое время. Но тут уж ничего не попишешь. Олимпиаду в Мехико, например, жители Европы и СССР тоже смотрели не в самое удобное время. Хотя насчёт Советского Союза я, наверное, немного погорячился. Сколько в то время было телеприёмников в нашей стране? Да и сейчас далеко не в каждой семье имеется телевизор.

Перекусить, кстати, мы тоже можем не только в нашей столовой, но и в любой точке общепита. Нужно только предъявить специальный талон, на котором делается отметка, так что пообедать или поужинать второй раз уже не удастся. Зато можно купить поесть аз свой счёт, валюты нам хоть и не так много, как кому-то хотелось, но выдали.

А вечерами подпадаем в Доме культуры, как мы окрестили это здание с бильярдом, настольным теннисом, шахматами, библиотекой и гитарой. На следующий день после своего победного боя я зашёл снова поискать что-нибудь интересное на книжных полках, но на русском языке книг было наперечёт, а брать на английском… Не настолько я идеально им владею, чтобы получать от чтения такое же удовольствие, как от чтения на великом и могучем. Я уж не говорю про другие языки.

И бильярдные столы, и столы для настольного тенниса были уже заняты, и к ним, похоже, даже выстроилась небольшая очередь. Даже в шахматы люди играли. В домик свой, что ли, пойти, просто поваляться на кровати… Тут мой взгляд упал на акустическую гитару, всё так же стоявшую на специальной подставке. Взял в руки… Всё так же настроена, как и в прошлый раз. Ну и сыграл инструментальную версию песни «Love of my life», которую разучил когда-то по видеоуроку в YouTube. Давненько я её не играл…Но ничего, не облажался.

Естественно, это произведение вызвало интерес у присутствующих, некоторые даже положили кии и ракетки, чтобы подойти и послушать. Один из спортсменов с надписью «ITALIA» на спине и итальянским флагом на левой стороне груди поинтересовался на английском:

— Привет, меня Паоло зовут. Друг, что это за мелодия? Я когда-то учился музыке, родители даже мечтали, чтобы я стал знаменитым скрипачом, но я выбрал велосипедный спорт. Я знаю все известные мелодии, но эту слышу впервые.

Хм, ну не скажешь же, что я позаимствовал её у группы «Queen» с их знаменитого, но ещё ненаписанного альбома «A Night at the Opera». Пришлось лепить отмазку, что дома как-то баловался с гитарой, и вот понемногу сочинилось.

— Это прекрасная вещь! — заявил итальянец. — Текста к ней нет?

— Пока нет, но, возможно, появится, — нагло заявил я, так как в своё время и альбом, и эту песню затёр буквально до дыр.

Так-то она в оригинале играется на рояле, присутствует и арфа, но мне больше импонировала концертная версия с 12-стурнной акустической гитарой Брайана Мэя. 12-струнной гитары тут не имелось, была обычная «испанка», но я на ней и разучивал эту мелодию.

— А ещё что-нибудь сочинил? — продолжал меня допекать настырный Паоло.

— Да, может, песню какую-то, спел бы, — подхватил представитель американской команды.

— Да, Жень, не стесняйся, — поддержал меня и Толя Хохлов.

— Ну и что же вам спеть? — пробормотал я себе под нос. Ни к кому, собственно не обращаясь. — Ладно, вы хочете песен? Их есть у меня!

Стинга я всегда любил, все его романтические медляки вызывали в моей душе отклик, и потому я, ничтоже сумняшеся, исполнил акустическую версию «Shape Of My Heart». Пока пел под собственный аккомпанемент — народ окончательно забросил все остальные дела, и теперь меня окружали с полсотни человек, все, кто находился в этот момент в «Доме культуры».

— Браво! — воскликнул Паоло, когда затихла вибрация струн и я вернул гитару на подставку. — Это было прекрасно! Согласитесь, друзья!

Он обернулся к стоявшим плотной кучкой спортсменам, и все

— А какие проигрыши! — не унимался Паоло. — Парень, ты ведь боксёр, да? Так вот, тебе не боксом надо заниматься, а музыкой! Хотя, конечно, я не исключаю, что и боксёр ты отменный, но сколько ты ещё будешь боксировать? Лет десять максимум? Но уже сейчас ты можешь всерьёз заниматься музыкой, и поверь — тебя ждёт большое будущее.

— Это точно, — поддержал его также на английском представитель французской сборной, чьи щёки украшали смоляного цвета бакенбарды. — Я немного умею играть на гитаре, покажешь хотя бы аккорды?

В общем, на какое-то время мне поневоле пришлось стать героем вечера в отдельно взятом, предназначенным для культурного отдыха заведении. Наутро на построении перед разминкой Степанов не без ехидства заметил:

— Что, Покровский, вчерашний вечер удался? Говорят, ты стал настоящей звездой? Ты поменьше на всякую ерунду отвлекайся. Впереди у тебя четвертьфинал, пройдёшь шведа — там уже медаль, считай, заработал.

— Да я что, я ничего, Анатолий Григорьевич, — прикинулся я дурачком. — Это так, расслабились вчера немного, так ведь было личное время, я ничего себе лишнего не позволил.

— Ещё бы ты лишнего позволил — мигом бы у меня из сборной вылетел, — пробурчал старший тренер. — Я не понял, чего разулыбались? Весело им… Ну-ка, побежали кросс вон по той тропинке до озера и обратно. На всё даю полчаса. Кто не уложится…