— И я Полю поддерживаю, — вставила свои пять копеек Настя. — У вас так классно получилось тогда на свадьбе, жалко, что такая песня пропадает.

Я приложил ладонь к сердцу:

— Да я не против, чего вы на меня накинулись? Только что потом с этой песней делать? Ладно бы целый альбом записали…

— Выходят же ведь на пластинках сборники, — не унималась Настя. — Даже на какой-нибудь миньон из четырёх песен могла бы войти, ваша — и ещё три других исполнителей. Уж в крайнем случае на плёнке пусть будет, захотел послушать — поставил бобину и слушай.

— Ладно, ладно, договорюсь с Петровичем, арендуем за бутылку на часок студию. У него сейчас чуть не каждый день кто-то записывается, но окошко, думаю, найдём. А теперь давайте выпьем за наших родителей и айда на улицу — я тут хлопушек всяких накупил, да ещё самодельную ракету соорудил.

— Это как? — удивился Вадим.

— Да очень просто. Из пластмассовой трубки сделал саму ракету со стабилизаторами, а вместо двигателя у меня «карамелька» — расплавленная на сковороде смесь селитры с сахаром.

— Я когда увидела, что он мою любимую сковородку взял — чуть ей по башке его не огрела, — добавила Полина.

— Так я же её отмыл! Полька, я тебе таких сковородок десять штуку куплю, только не дуйся, — чмокнул я жену в щёку. — В общем, давайте уже выпьем за родителей и пошли запускать ракету.

Утром 2-го января проводил Полину на самолёт. Отвёз в аэропорт на «Москвиче», благо что с утра было чуть в минус, падал лёгкий снежок, и машина в холодном гараже завелась без проблем. Всё-таки собственный транспорт иногда очень сильно выручает, хоть вроде из того же «Кольцово» до города и не так далеко. Проводив жену, сел в машину, думая, чем бы ещё занять себя кроме подготовки к неумолимо надвигавшейся зимней сессии. Лабораторные работы, проекты… Ничего, справимся. Тренировки — ну это само собой, первая в этом году будет послезавтра. В студии у меня дел пока не намечается, с «Радиотехником» альбом уже записали… Новую песню, что ли, сочинить для Силантьева? Или дождаться Полину и записать, как и собирались, «Две звезды»… Ладно, устрою себе сегодня очередной выходной, ради приличия полистаю книгу Айсберга «Телевидение... Это очень просто!». Издание 1962 года, может, найду для себя что-то интересное.

Тронулся, включил магнитолу… Хорошо бы какой-нибудь импортный кассетник в машину поставить, и слушай что хочешь, а тут только то, что поймаешь в эфире. Поймал «Маяк», передавали новости. На фоне голоса дикторши, рассказывающей об очередном совместном проекте египетских и советских строителей, увидел стоявшую на обочине девушку. Та взмахнула рукой, «голосуя», и я, подъехав, притормозил.

— Вам в город?

— Да, подбросите?

— Садитесь.

— Ой, спасибо… Только у меня денег нет, одна мелочь на автобус.

— Так довезу, а то превратитесь тут в сосульку, — усмехнулся я, наблюдая в салонном зеркале, как девица устраивается на заднем сиденье.

А ничего так, симпатичная, и одета с претензией на стиль, но, как мне кажется, слишком легко для такой даже не очень морозной погоды. Сапожки на невысоком каблуке, короткое пальтишко, на голове беретка… Прикид явно городской. И маникюр, ярко-красный, бросался в глаза. Какой-то прямо не советский, наши девушки себе такого не позволяют, да ещё ходить с такими длинными ногтями. Губы, кстати, накрашены тоже яркой помадой. Девица словно на свидание собралась. В это мгновение поймал в отражении её взгляд, и невольно поёжился. Недобрый он какой-то был. Хотя, может, мне просто показалось.

— Вы в каком районе живёте? — спросил я, трогаясь с места.

— Да вы меня до конечной 10-го автобуса подбросьте, а там я сама.

— Как скажете, — пожал я плечами.

На её месте я бы не выпендривался, раз такая халява подвернулась. Ну и ладно, до конечной — так до конечной, всё равно мимо еду. До остановки доберёмся минут через 15. Какое-то время ехали в тишине, которая стала меня немного напрягать, и я спросил:

— Студентка?

— Что?

— Я говорю, учитесь?

— А, да, учусь, — как-то не очень уверенно ответила девушка.

— И где, если не секрет?

— В пединституте, — так же неуверенно сказала она.

— Понятно, будущий педагог… А какая специальность? Русский язык и литература?

— Ага.

Какая-то она странная, девица эта. Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Уже несколько минут позади, метрах в пятидесяти, иногда слегка увеличивая, а затем снова сокращая расстояние, держался собрат моего «Москвича», правда, более ранняя версия — «Москвич-403» какого-то болотного цвета. Рядом с водителем сидел пассажир, вроде мужчина. Вроде как и на заднем кто-то был. Наверное, тоже из аэропорта в город едут. Миновали пост ГАИ перед транспортной окружной, которая в конце 90-х превратится в Кольцовский тракт, в простонародье названный Россельбаном в честь губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя. Будет неплохая развязка в несколько уровней. Пока же тут обычный светофор. Между тем по радио началась утренняя программа. По просьбе какого-то Игоря Викторовича, приславшего в студию письмо, начали передавать песню Полины Кругловой «Аист на крыше». Не забыв, естественно, объявить и автора песни. Ничего, скоро и «Влюблённая женщина» из каждого утюга зазвучит, после «Голубого огонька» песня однозначно стала хитом. Или шлягером, как у нас принято говорить.

— Кстати, меня Евгением звать, — представился я.

— А я Наташа… Ой, а можно вон там, возле указателя, на минутку остановить?

— Не вопрос.

По нужде, что ли, приспичило? По такой погоде, понятно, женщинам особенно тяжело в этом плане, даже если они уже в тёплой машине. Печка у «Москвича», кстати, фигачила дай бог, я её на полную мощность даже не включал. Такая вот у них, у женщин, физиология. Мы-то тоже зимой по холодку отливаем чаще, чем летом, а женщины, особенно на улице, каждые полчаса кустики ищут. А уж если какой-нибудь цистит… Моя им страдала в той, прошлой жизни, всё никак вылечиться не могла.

Я начал притормаживать возле указателя «С/Т «Черёмушки-2».

— А вон туда можете свернуть? — показала она на шедшую вдоль заснеженного поля в сторону садоводческого товарищества просёлочную дорогу. — Там хоть посадки есть, а то здесь прямо на виду…

Вроде дорога наезженная, можно проехать, не рискуя застрять. Ладно, уважим девушку.

Свернул налево, проехал до посадок метров сто, остановился.

— Я быстро, — сказала Наташа, выбираясь из остановившейся машины.

Правда, глядя в отражение салонного зеркала, я увидел, что сходить с дороги Наташа почему-то не спешит. Боится в сугроб провалиться? И тут я увидел, что на просёлок следом за нами с трассы сворачивает болотный «Москвич», а Наташа — или как её там на самом деле — отходит в сторону, пропуская автомобиль, при этом посмотрев в мою сторону. И её взгляд мне снова сильно не понравился. Так, наверное, хищник смотрит на свою законную добычу, готовясь перегрызть ей глотку.

403-й притормозил в паре метров от заднего бампера моего «Москвича», дверцы машины распахнулись, и из неё выскочили трое парней, двое примерно мои ровесники, один постарше, и на вид поматёрее, если можно так выразиться. Я даже почему-то не удивился происходящему. Человек, переживший лихие 90-е, готов к любым неожиданностям, а поведение девицы меня и без того насторожило. Давать по газам, пытаясь скрыться — это не наш метод. Поэтому я не дал соперникам шанса, тоже выскочив из машины и бросившись в атаку первым.

Ого, а «матёрый», оказывается, со стволом. Но не успел он извлечённый на ходу из кармана дублёнки ПМ навести в мою сторону — мощный удар в челюсть отправил его в глубокий нокаут. Падая, «матёрый» взмахнул руками, и ствол улетел в сугроб. Это я отметил уже периферийным зрением, по ходу дела разбираясь с оставшейся парочкой, застывшей от неожиданности соляными столпами. Хрясь! Ещё один. Хрясь! И третий туда же. Эти двое в сознании, шевелятся, приходится добавить, чтобы уж наверняка. Не убить, боже упаси, не нужна мне статья о превышении самообороны, а всего лишь отключить на пару минут.