— Искусство творит чудеса, царевна, в его власти повернуть время вспять, — сказал он и, немного подумав, начал песнь о быстрокрылом Пегасе и Беллерофоне, бессовестно подменив главного героя. — Тебе известно, что в юности Одиссей поймал крылатого коня?

Он успел дойти до того, как отважный герой сразился с Химерой, когда раздался пронзительный, похожий на птичий, крик. Навсикая обреченно вздохнула:

— О нет, Мит! Ты ее видишь?

Митрадия вышла вперед, бросила взгляд вдоль кромки воды и вздохнула еще тяжелее:

— Боюсь, что да. Прости, Гомер! И ты, Габриэль. Нам придется уйти: старуха Стимфа ищет Навсикаю. Жаль, не дослушаем историю, она замечательная. Но если мы немедленно не подойдем к воспитательнице, она будет непреклонна и утащит нас во дворец, тогда — прощай финальный забег! Наверное, Стимфа злится, что мы ушли без нее, — кисло закончила девочка.

Навсикая похлопала ее по руке:

— Не огорчайся, Мит! Пойми, она отвечает за меня перед царем. Думаешь, ей легко? Надо же было родиться царевной! — она грустно улыбнулась и повернулась лицом к Габриэль. — Мы вынуждены хранить честь иследить за своей репутацией, а во избежание неприятностей к нам приставлен неусыпный страж. В общем-то, Стимфа — милая женщина.

Габриэль нежно обняла обеих девчонок:

— Есть идея! Гомер, почему бы тебе не пойти с ними? Ты же представитель Академии, то есть вполне надежный человек. Царевне не стыдно с тобой показаться, правда?

Митрадия просияла:

— Ты согласен? По пути начнешь другую легенду, и, если мы пойдем чинно, Стимфа не рассердится.

— Большая честь для меня, — ответил Гомер с невероятно учтивым поклоном. Но Митрадия уже отвернулась и зашептала что-то на ухо подруге. Тем временем юноша склонился к Габриэль: — Подскажи историю, срочно! Я ничего не могу вспомнить!

— Как насчет Немейского льва? Или огромного вепря? — Габриэль быстро загибала пальцы. — А может быть, о Гидре?

— О Гидре? — подслушала Митрадия и слегка нахмурилась: — Я думала…

Габриэль поспешно кивнула в сторону Навсикаи, и девочка мгновенно сообразила, в чем дело:

— Я думала о своем. Что ты сказала? Кажется, Гидра — это большая змея?

— Гигантская, да еще с семью головами, одна из которых бессмертна! — вмешался Гомер и протянул Митрадии руку, а в другую взял пальцы Навсикаи. Ведя девочек по влажному песку побережья, он мелодично декламировал легенду:

Небо блистало лазурью, луга просыпались, умытые влагой, жарок был воздух и светел простор океана, несущего волны.

Воин отважный, прославленный в битвах навеки…

Он внезапно умолк: словно за кометой, за ним тянулся длинный хвост слушателей. Они следовали за увлекшимся певцом и его восхищенными спутницами, боясь пропустить хоть слово. "Даже когда Гомер поет с открытыми глазами, он не замечает ничего вокруг!" — подумала Габриэль. Очень скоро шествие скрылось из виду: ближе к старту толпа значительно густела. Спор сам собой угас, болельщики застыли в напряжении. У Габриэль перехватило дыхание:

— Боги, неужели я проворонила?.. — проделать такой путь, столько вынести, столько ждать, а потом… Быть не может! Но нет, сигнала еще не было. Забег начнется с минуты на минуту. На линии старта словно заиграла радуга: двенадцать бегуний в ярких хитонах заняли свои места. Раздался резкий выкрик — старт! — замахали флажками болельщики, забег начался.

— О-о-о! — простонала Габриэль сквозь сжатые зубы. В горле у нее вдруг пересохло, на глаза от волнения навернулись слезы, когда мимо нее, как лани, промчались одиннадцать легконогих дев. Двенадцатая была уже далеко впереди, летя быстрее ветра. Она двигалась свободно и грациозно, и сразу становилось ясно, почему ее дар называли божественным. Аталанта добежала до края дорожки, выхватила из рук судьи цветные палочки, уже развернувшись. Старик Зенерон не успел и опомниться, как бегунья оказалась на полпути к финишу.

Не веря своим глазам, Габриэль восхищенно качала головой. Охотница была свежа, словно вовсе не бежала, ее дыхание осталось по-прежнему ровным.

О тех, кто бежал далеко позади, этого не скажешь. Перед тем как повернуть обратно, группа распалась: несколько девушек отстали от лидера на дюжину шагов, остальные растянулись на всю дистанцию. Черноволосая красавица в красном хитоне совсем запыхалась, а лицо ее приняло цвет одежды. Кажется, она рассчитывала дыхание: три шага — вдох, три шага — выдох. Юная девушка позади ее выглядела еще хуже, а последняя бегунья в прилипшем к телу синем хитоне без сил упала на землю у края дорожки. Судья пожал плечами, бросил к ее ногам разноцветные палочки и велел мальчикам ровнять песок. Девушка посмотрела на ярко-синюю палочку, и по щекам ее покатились слезы.

Неказистый подросток проскользнул мимо Габриэль и опустился на колени перед измученной бегуньей:

— Амальтея, ты в порядке? — девушка слабо кивнула: она все еще являла собой бессилие и печаль в чистом виде.

— Не знаю, зачем… я это… сделала, — всхлипнула она. Мальчишка отрывисто засмеялся:

— Помнишь, ты мечтала о богатстве и славе: стоит лишь обогнать Аталанту! Только можно мчаться, как горная серна, и все равно не догнать ее, сестрица.

"Какая бестактность!" — ужаснулась Габриэль и чуть не сказала это вслух. Однако парень был по-своему прав. Да, будь ты вынослива и быстронога, как лань, с Аталантой не сравниться. К тому же девушка явно оказалась слабовата для забегов такого разряда, рано или поздно ей придется с этим смириться. Лучше понять это сразу, чем всю жизнь гоняться за недостижимой мечтой. Габриэль видела, как брат помог Амальтее подняться, девушка отряхнула с промокшей юбки песок, вздохнула и отошла, уступив место мальчишкам с сетью. Они разровняли влажную землю там, где ноги бегуний взрыхлили песок. Паренек обнял Амальтею за талию и бережно отвел ее в сторонку; девушка покачнулась и снова опустилась на землю.

— Прости, что притащила тебя в Афины, Вериэн, — пробормотала она.

— Не надо извиняться, — ответил он. — Ты же поехала со мной на Итаку, когда я мечтал согнуть тугой лук Одиссея! Тогда я выглядел ничуть не лучше тебя, помнишь? — Габриэль открыла было рот, чтобы вмешаться, но не успела. Мальчик положил руку сестре на плечо и продолжил: — Ты еще сказала, что мне не дано такой силы, а одного желания мало. Теперь я вижу, что ты оказалась права. В следующий раз, когда мне вздумает-ся участвовать в соревнованиях, чтобы заслужить почет и славу, я выберу состязания в плавании. Амальтея, ты не очень быстра, но это не трагедия. Зато ты вынослива и можешь долго бежать по холмам. Ты марафонец, а твоей Непревзойденной Охотнице длинной дистанции не одолеть.

Ответом ему было молчание. Девушка откинула со лба прилипшую прядь влажных темных волос и крепко обняла братишку:

— Спасибо тебе, Вериэн! Боги милостивы ко мне, они наградили меня братом, какого ни у кого нет.

Он ухмыльнулся, в углах красивых губ появились хитрые морщинки:

— Ты правильно выбрала родителей, только и всего! Хочешь досмотреть забеги?

Амальтея подумала, потом пожала плечами и поднялась:

— Пожалуй, нет. Я уже нагляделась на спину Аталанты, когда она бежала впереди. С меня хватит! Давай поедим и отправимся домой.

"Вот видишь, обошлись и без тебя", — сказала Габриэль самой себе и со счастливым вздохом проводила глазами удалявшихся брата и сестру. Скоро они затерялись в плотной толпе у прибрежной окраины рынка. Девушка снова вздохнула и перевела взгляд на дорожку. Соревнования закончились, зрители приветствовали победительницу. Разумеется, это была Аталанта. Перед глазами у Габриэль все поплыло, девушка вытерла слезинку и фыркнула: "Знала, конечно, что буду взволнована, но не настолько! И совсем не думала о проигравших. Паренек прав: не стоит состязаться с той, которая… которая…" — даже у болтушки Габриэль не нашлось подходящего сравнения. Гомер бы сказал: метафора дается раздумьем. Девушка с облегчением оправдала себя шумом толпы.