— Бейся честно! Ты же знаешь, что у меня болят ноги!

Он оглянулся через правое плечо, через левое, но так и не увидел Зену, быстро маневрировавшую у него за спиной. И вдруг она очутилась прямо перед его носом, мгновенно отстранила его клинок и, держа свой в зубах, отвесила Зейкону пощечину. Он на секунду остолбенев, тупо моргнул, потом испустил вопль бешенства и ринулся на воительницу. Она ловко отступила и подставила однорукому подножку. Пока тот отчаянно балансировал, воительница успела поднять с земли его меч и послать публике воздушный поцелуй. Уголкиее губ изгибались в усмешке, а дыхание было ровным, словно она отдыхала. Казалось, Зена играет с ним в кошки-мышки.

— Преврати ломать комедию! — задыхаясь, выпалил Зейкон.

— Предпочитаешь мгновенную смерть? — спросила королева воинов.

Увечный разразился бессвязным потоком ругательств и кинулся в атаку. В последний момент Зена шагнула в сторону и, схватив Зейкона за плечо, повалила его на землю. Воздух с шипением вырвался из его легких. Старый негодяй открыл глаза и увидел нависший над ним грозный меч.

— Что бы такое предпринять? — задумчиво спросила воительница, принимая тон светской беседы. — Отрезать тебе нос, чтоб ты стал еще страшнее? А может, лишить тебя второй руки? Будешь сражаться зубами.

Зейкон жадно вдохнул и беспомощно выругался:

— Провались ты в Аид, Зена! Нашла время для игр, будь ты неладна! Думаешь, легко однорукому воину найтисебе место?

— Так стань одноруким пастухом или пекарем, — равнодушно сказала она. — кто же заставляет тебя драться?

— Это моя работа, — упрямо возразил инвалид. — Я ничем другим не занимался.

— Ничем и не займешься, если я убью тебя, не сходя с места, — рассудила воительница.

— Или это сделаю я, — вкрадчиво вмешался Сфинкс, и Зейкон изо всех сил скосил глаза, чтобы увидеть кровожадное чудовище. Судя по голосу, господин был недоволен.

К удивлению увечного, Зена убрала меч от его лица и, перешагнув через побежденного врага, закрыла его от чудовищного льва.

— Он позабавил тебя, не правда ли? — спросила она. — Думаю, Зейкон заслужил свободу.

Повисло напряженное молчание. Стражники Сфинкса украдкой переглядывались, а их господин немигающим взглядом смотрел за спину Зены, на затаившего дыхание вояку. Сжав губы и зажмурив глаза, он дожидался, как решится его участь.

Чудовище раскатисто засмеялось, и этот звук напоминал грохот лавины, несущейся со скалы. Зейкон распахнул глаза.

— Да, позабавил, — повторил Сфинкс. — Ты устроила превосходный спектакль, воительница. Я даже забыл о еде, — зверь устремил бесстрастный взгляд на оцепеневшего служаку. — Сейчас я не голоден, но к утру могу передумать. Уноси ноги!

Зейкон кое-как поднялся, мелкими шажками попятился и на ходу засунул меч в потертые ножны. Хотел было найти и молот, но решил не испытывать судьбу. Выйдя из освещенного круга, он кинулся наутек. Инвалида проводил хриплый гогот.

Габриэль подбежала к подруге и принялась распутывать узлы. Сфинкс молча наблюдал. Однако стоило воительнице потрясти затекшей рукой и поднять меч, как лев встал и внушительно потянулся. На мгновение развернулись могучие крылья — и снова прижались к лоснящимся бокам.

— Замечательный спектакль, — повторило загадочное и опасное создание, когда взгляд его обратился на Габриэль. — Надеюсь, завтра меня ждет развлечение не хуже. Не забудь: мы начнем еще до полудня, и каждая сторона загадает по три загадки. Побеждает лучший. Один из вас вернется в Афины, чтобы мир узнал о великом сотстязании Сфинкса. Кто это будет, решаю я.

Габриэль кивнула и постаралась изобразить улыбку.

— Как я могу забыть? С нетерпением жду начала… незабываемого дня!

Зена с любопытством взглянула на подругу, потом проводила глазами гордо удалявшегося Сфинкса. Вскоре процессия растворилась в темноте.

— Что это значит? — нарушила молчание воительница. Габриэль вздрогнула, моргнула и все-таки улыбнулась:

— Да так, пустяки, ничего важного. Если хочешь, расскажу после ужина. Суп уже готов. Зена не поддалась на уловку:

— Лучше расскажи во время ужина. Мне бы хотелось знать, на что рассчитывать завтра.

— Рассчитывать? Ах, ну да!.. Знаешь, я та-ак проголодалась! Давай-ка сначала поедим… Воительница шумно вздохнула:

— Ну хорошо, расскажешь после ужина. Но смотри, тогда уж без отговорок!

Она убрала меч в ножны и направилась к пылавшему костру.

Суп сварился, но оказался далеко не таким вкусным, как вчера. Габриэль извинялась за стряпню, пока Зена не потеряла терпение и не перебила:

— Успокойся, мой кулинарный шедевр все равно был бы хуже.

С этими словами воительница одним глотком осушила свою чашу, и ее примеру последовал Иксос — Горячий и сытный, чего еще можно желать? — сказал он.

Гомер поставил пустую плошку на плоские камни у костра и тоже улыбнулся:

— Я же говорил, что непривередлив. Слава богам, Здесь нет анчоусов, так что суп замечательный

Аталанта вяло поковыряла ложкой и, отодвинув чашу, пробормотала:

— Да-да, очень вкусно. Просто… я не голодна, — она порывисто встала, пошатнулась и снова опустилась на землю; ее лицо внезапно побледнело. Иксос вздохнул и пододвинулся к воспитаннице. Он бережно вручил ей плошку и принялся уговаривать:

— Давай, поешь немножко, совсем чуть-чуть. У тебя ведь весь день маковой росинки во рту не было. Не обманывай старого папу, я тебя хорошо знаю, — он перешел на шепот, словно говорил с ребенком. Аталанта с подозрением покосилась на суп и с раздражением на Иксоса, однако кивнула и стала пить бульон.

— И овощи, — тихо сказал охотник. — Хотя бы половину.

Зена отвернулась от семейной идиллии. Она встретилась глазами с Габриэль и поморщилась:

— Ну-с, мы поужинали. С тебя объяснения, — напомнила она о недавнем уговоре.

Девушка нервно улыбнулась и заглянула в котелок:

— Вообще-то еще немного осталось, хочешь? И найдется пара сухариков.

Вместо ответа воительница протянула ей плошку, Габриэль выскребла туда остатки гущи и бросила черствый хлеб.

— Прости за столь убогую пищу, — опять затянула она, но Зена оборвала ее резким движением руки.

— Это мы уже обсуждали, причем не раз. Ты не могла Знать, что нам придется двое суток скитаться по лесу; спасибо, что вообще накормила, — она выудила из супа кусочек размякшего хлеба, он развалился, иполовина плюхнулась обратно. Воительница пожала плечами, съела то, что осталось у нее в руке, и облизала пальцы: — Не пытайся меня отвлечь. Сегодня утром ты заключила договор со Сфинксом, и я хотела бы знать, каков он, ибо от этого зависят мои действия.

Воительница давно отставила плошку и принялась лениво подбрасывать в костер ветки. Ее лицо оставалось непроницаемым, но в тоне слышался укор. Габриэль сложила пустые плошки в котелок и широко развела руками:

— Сфинкс любит загадки, значит, его противниками должны быть я и Гомер. Аталанта к зверю и близко не подойдет, ты загадки терпеть не можешь, Иксос вообще не в счет.

— Перестань заговаривать мне зубы и рассказывай, Габриэль, — потребовала усталая Зена. Девушка тяжело вздохнула, помолчала в нерешительности и выложила все как есть. Время от времени Гомер ей подсказывал. Воительница внимательно слушала: — Ну, вы сегодня в ударе, приятели.

— "В ударе"? Меткое словцо, Зена, — захлопала в ладоши Габриэль и тут же пригорюнилась: — В другой ситуации оно бы меня позабавило, но сейчас… Да что это я говорю? Ведь сама убеждала Гомера, что никого не съедят: ни меня, ни его, — спохватилась болтушка.

Аталанта грустно всхлипнула и отставила чашу, потом взглянула на серьезную троицу.

— Тебя-то Сфинкс точно не съест, — утешила ее Габриэль. — Ты слишком тощая.

— Вовсе нет, — промямлила бегунья. Трое в немом изумлении воззрились на нее. Габриэль решила вернуться к делу:

— Мы заключили со Сфинксом договор, и, держу пари, очень выгодный.