— Что ж, подъем прошел успешно. Продолжим? Куда теперь?
За ее спиной охнул Гомер. Аталанта перебросила плащ через плечо и указала на тесное ущелье, резко уходящее на северо-запад.
— Туда. Это пересохший ручей, дно усыпано камнями. Смотрите под ноги, а то подвернете.
— Ясно, ясно, — торопливо оборвала Габриэль. — В путь! Медленно тянулось утро. Направление оказалось верным, но следы детей и бандитов попадались редко и были едва заметны, даже наметанный глаз Аталанты с трудом находил их. Время шло, воздух становился жарким, и Гомер все больше отставал. Габриэль замедлила шаг, чтобы составить ему компанию.
— Оставьте нам вехи, если уйдете вперед, — прокричала она более выносливым спутницам.
Зена махнула рукой в знак согласия и продолжала идти. Все утро она держалась вровень с Аталантой. Габриэль подстраховалась:
— Не забывайте, обед у меня!
Последнее слово отозвалось в горах громким эхом, и Габриэль в ужасе зажала рот, а охотница бросила на нее презрительный, негодующий взгляд. Когда воительница и Аталанта скрылись за ближайшим поворотом, девушка обратилась к запыхавшемуся Гомеру:
— Смотри: отличное место для передышки!
— Ты… уверена… что это… хорошая мысль? — спросил он. Габриэль присела на высокий камень в тенечке ивместо ответа похлопала по нему. Юноша рухнул рядом с ней.
— Первое, чему меня научила Зена: не надо бежать до изнеможения. Лучше время от времени отдыхать, итогда в конечном итоге ты доберешься до места быстрее, — заверила девушка.
Гомер накопился вперед, оперся локтями о колени и обхватил рунами голову:
— Мне очень жаль, — пробормотал он. — Я всех задерживаю!
— Не упревай себя, — утешила его Габриэль. — Ты идешь быстрее, чем удавалось мне поначалу. Подумай, какую историю ты напишешь потом!
— Для тех, кто любит страшные рассказы на ночь, — ответил он. Габриэль хихикнула, и Гомер рассмеялся. — Ну, может, и нет. Когда-нибудь я позабуду этот кошмар… Как же здесь тихо! Кажется, я никогда не слышал ти-шины.
Гомер сел прямее и огляделся; Габриэль кивнула.
— Да, здесь хорошо, — она помолчала, и эта пауза никому не показалась неловкой. — Интересно, где они?
— Девочки? Их не могли увести далеко, правда? Представь только, каково тащить их по здешним местам, — юноша нахмурился. — Хотел бы я знать, зачем их похитили!
— Значит, этот вопрос терзает уже троих. А может, даже четверых, хотя Аталанта предпочитает помалкивать, — заметила Габриэль.
— Она твердит одно: "Я их выручу", — согласился Гомер и вдруг задумался, подложив ладонь под подбородок. — Забавно. Я бы даже сказал, странно. Ее слова, когда охотница отвечала старой Стимфе, звучали словно заученные, почти как речь певца перед публикой. Как будто кто-то продумал их заранее, — Гомер оборвал сам себя и покосился на подругу. — Я горожу чепуху. Не обращай внимания.
— Напротив, — протянула Габриэль, — ты, наверное, прав, Аталанта ведет себя странно. Я ей не доверяю. Возможно, она много раз воображала, как совершает подвиг. И теперь не хочет выходить из роли. Ты не встречал таких людей?
— Встречал, конечно, — признал певец, — но почему ты ей не доверяешь?
— Ты слышал, что она рассказала прошлой ночью, — ответила девушка и поерзала на неровном камне, усаживаясь поудобней. — Знаешь, я бы хотела, чтобы камни были помягче. Так вот, я говорила о ее рассказе. В каждом слове, в каждом движении глаз я видела под маской героини юную девушку, которая не уверена ни в себе, ни в своем таланте и сомневается даже в своей славе.
— Я не знаю… — Гомер с трудом облекал свою мысль в слова. — В общем, я думаю, она отправилась на ту охоту, чтобы получить шкуру и заставить говорить о себе. Для самоутверждения. Но ведь у нее получилось! Правда, она была так занята собой, что пропустила любовь, может быть, единственную.
— Сложно сказать, но я это понимаю по-другому, — произнесла Габриэль и со вздохом поднялась на ноги. — Пора идти, иначе мы безнадежно отстанем.
— Ох, только не это, — Гомер медленно встал, попытался разогнуться; глаза его округлились.
— Не бойся, мы не заблудимся, — успокоила его девушка, стараясь говорить повеселее и немного о другом. — Я в любую минуту найду обратную дорогу, я прекрасно ориентируюсь. Но раз уж мы зашли так далеко, пусть бандиты заплатят за причиненные неудобства. Их авантюра дорого нам обходится.
Гомер бросил на нее такой безнадежный взгляд, что Габриэль пришлось его подбодрить:
— Ничего, даже когда Зена не в форме, она легко справляется с десятком вояк. Надеюсь, мне достанется хоть один! А к тебе они и близко не подойдут, не дрожи. Уж мы позаботимся! — Габриэль поняла, что сморозила глупость, и покраснела. Помолчав, она попыталась исправиться: — Я не то хотела сказать.
— Все в порядке. Я не думал о битве, когда отправлялся с вами. Теперь поздно возражать…
— И не надо, — поддержала его девушка, когда Гомер смущенно замолчал. — Только не переживай, что не умеешь драться. Может, это твой принцип?
— О, сейчас у меня нет принципов.
— Слушай, я ведь рассказывала тебе, какая сама была, когда познакомилась с Зеной, — не могла остановиться Габриэль. — Я вечно попадала в дурацкое положение. Зене приходилось меня выручать, спасать, вызволять, а я продолжала делать глупости и натыкаться на неприятности, — она нахмурилась и внимательно посмотрела на юношу: — Понятно, о чем я? У меня мысли путаются. Так вот, продолжаю: я хотела сражаться. Очень хотела. На мою деревню напали люди Драконта… полагаю, ты о нем слышал.
— О нем все слышали, — отозвался юноша.
— Зена спасла нас. И меня. Я была на волоске от смерти, — Габриэль прибавила к словам выразительный жест. — Если б меня не убили, то продали бы в рабство, не знаю, что хуже. Такое не проходит бесследно, — вздохнула она. — Пережить такой ужас! Понимать, что любой бандит с большой дороги может вдоволь поиздеваться над тобой и твоим телом. Тогда я впервые увидела Зену — Королеву воинов. Она была ранена, но оставалась сильнее всех. В общем, нас свела судьба, я уверена. Гомер, я не хочу, чтоб ты тоже столкнулся с жестокостью. В каком-то смысле тебе повезло. Когда-то я бы сказала, что ты много потерял, не научившись сражаться, но теперь я думаю по-другому. Насчет меня Зена оказалась не права, но то, что она говорила мне поначалу, все равно справедливо. Она убеждала, что в каждом человеке есть основа, которую не следует нарушать. Если кто-то не может или не хочет сражаться, не надо его принуждать: ни силой, ни насмешкой, — Габриэль взглянула на Гомера, и он заметил, что кончик ее носа розоват, а улыбка кажется напряженной. — Я не очень-то понятно выражаюсь; стыдно для певца, да? Смысл в том, что я рада за тебя. Не вступай в бой. А если ты мне не лгал, говоря, что тебя не смущает мое заступничество, так это просто здорово. Пусть девушка с огромной палкой защищает талантливого юношу — если до этого дойдет!
Воцарилось долгое молчание. Сразу за поворотом ущелье стало пошире, Гомер поравнялся с подругой и нежно взял ее за руку:
— Было бы нечестно говорить, что я не лгал. Я… чувствую себя здесь лишним, никчемным чужаком, а этого не случалось с тех пор, как отец убедил меня переписывать песни в угоду публике. Но я понимаю, что переживать глупо: талант ревнив, он подчиняет человека себе и направляет его силы только в одну сторону. И, — он прищелкнул пальцами, — пока мой защитник ты, угрызения совести не так меня мучают.
Габриэль обернулась к нему и, одарив взглядом сияющих глаз, чуть сжала его руку:
— Гомер, ты самый лучший человек из всех, кого я встречала.
Аталанта вышла к отвесной скале, где когда-то, наверное, был водопад. Весной, когда ручей становился полноводным, он устремлялся вниз звонким потоком, однако сейчас от него остались лишь маленькие грязные лужицы. По обе стороны пересохшего русла тянулись густые заросли колючего кустарника. Охотница быстро оглянулась через плечо: на последнем этапе пути Зена поотстала, но ненамного. К тому времени, как воительница выбралась к высокому гребню, Аталанта уже передохнула и, согнувшись в три погибели, принялась изучать следы на влажной земле. Кусты она успела осмотреть еще раньше.
