– Я ухаживаю за этими беорами и мог бы вам подсказать, если вы кого-то ищите, – повторил он, не дождавшись ответа.
Хейзит почувствовал, что стоять вот так, молча изучая собеседника, по меньшей мере неучтиво, и не придумал ничего лучше, как заметить, указывая на спину коленопреклоненного Ниеракта:
– Не пойму, кому он молится. Вы умеете читать эти надписи?
Юноша кивнул и посмотрел сквозь прорези шлема на беору, которой Ниеракт отвешивал сейчас низкие поклоны.
– Там высечено тайное имя Рилоха, покровителя всех начинаний и мергов. Судя по отсутствию у вашего товарища доспехов, предполагаю, что он просит Рилоха о помощи в каком-то новом деле.
– Вы сказали «тайное имя»?
– Похоже, вас мало интересуют культы героев, – сокрушенно вздохнул юный собеседник, сдвигая шлем на затылок и показывая Хейзиту открытое лицо с голубыми глазами и белесыми бровями и ресницами. – Вам безразлично наше прошлое?
Еще только не хватало мне выслушивать его нравоучения! Что ему надо от меня? Какое ему дело? Кто он такой?
– Небезразлично. Именно поэтому я и спросил. И если вы сами не знаете…
– На более старых беорах, – повысил голос явно уязвленный фултум, – имена героев писались не так, как сейчас: в строчку или вертикально. Тогда считалось, что их имена следует знать и видеть, но совершенно необязательно читать. А потому каждая последующая буква имени наносилась поверх предыдущей. Получалось очень красиво, но не всегда понятно. Зато их можно по-разному читать.
Он прервал свою тираду так же внезапно, как и начал, ожидая, по-видимому, бурной реакции слушателя. Реакции не последовало никакой: Хейзит взирал на него с таким видом, будто еле сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху. Юноша снова надвинул шлем на глаза и, судя по всему, собирался удалиться, не попрощавшись.
– Вы не покажете мне беору Дули? – вырвалось у Хейзита.
Самозванный смотритель помедлил, его глаза в прорезях шлема мрачно блеснули, однако тонкий рот растянулся в добродушной улыбке.
– Идемте, – сказал он и указал направление железной перчаткой. – Это в самом центре.
Перехватив взгляд озадаченного Ниеракта, которого голоса за спиной заставили сделать паузу в молитве, Хейзит пожал плечами и двинулся следом за провожатым.
– А в чем заключается ваше «ухаживание» за беорами? – уточнил он, чтобы хоть как-то поддержать беседу и сгладить возникшую по его вине неловкость.
– Меня назначил сюда Ворден, – отозвался из-под шлема юноша, не поворачивая головы, словно такой ответ упреждал любые новые вопросы.
– Ворден? – Хейзит призадумался. – Ворден… что-то не припоминаю…
– Беоры требуют постоянного за собой ухода, – продолжал между тем провожатый, попутно заглядывая в отверстия каждой луковицы и что-то поправляя. – Здесь, правда, забот с ними меньше, чем в Вайла’туне, где, в отличие от вас, очень многие почитают культы наших великих предков. Ворден считает, что одного меня тут пока вполне достаточно. Однако, хочу заметить, пока Ракли ни отправил половину гарнизона в Пограничье, хлопот мне хватало. Надеюсь, эти времена еще вернутся. Сказать по совести, я готов с утра до ночи менять свечи и подкладывать свежие цветы, лишь бы только мои товарищи вернулись целыми и невредимыми. Ведь не зря же все эти подношения. Герои должны поддержать их в трудный час.
Словоохотливость собеседника забавляла Хейзита. Как ни странно, он почувствовал в пареньке родственную душу, хотя и надежно закрытую двумя слоями доспехов, совершенно неуместных среди каменных идолов и цветов.
– А вот и беора Дули. Свечку сегодня утром поставил сам Ракли. Как вам нравятся эти пеоны? Согласитесь, они как нельзя лучше отражают его бескомпромиссность и отвагу?
Хейзит присмотрелся к еще тронутым расой цветам, но ничего особенного в них не заметил. Гораздо больше его заинтересовала сама луковица, отличавшаяся от остальных тем, что на ее каменной глади, кроме причудливой вязи «тайного имени» Дули выпукло выступали две обращенные в разные стороны орлиные головы. Они были изрядно стерты временем, однако хищно приоткрытые клювы и даже попытки передать оперенье еще угадывались.
– Мне бы хотелось побыть одному, – неожиданно сам для себя нашелся Хейзит. – Благодарю, что показали.
Юноша, ожидавший расспросов, вынужден был поклониться и отойти, однако не ушел совсем, оставшись поодаль и делая вид, будто занят своими делами.
Головы орлов в точности напоминали те, которыми был украшен найденный на Мертвом Болоте меч Дули. Он очень хорошо запомнился Хейзиту, хотя ему так и не довелось дотронуться до сверкавших в отблесках костра изумрудов и рубинов, унизывавших тяжелую рукоятку. Не будучи воином, он так и не понял, зачем на мече, если он действительно боевой, столько лишнего. Во всяком случае, те топоры и мечи, которые он повидал на своем веку в оружейной лавке Ротрама, были простыми, лишенными не только драгоценностей, но даже резных завитушек, зато наверняка надежными. Когда же Хейзит напоминал ему строки из легенд, воспевавших красоту доспехов и оружия древних героев, Ротрам откровенно морщился и говорил, что, мол, легендарным воинам положены легендарные мечи, а сражаться за свою жизнь лучше самыми что ни на есть обычными. Главное, чтобы они удобно лежали в руке, были правильно сбалансированы и как следует заточены. Спрашивается, с какой стати Дули захватил в свой последний поход именно то, что обнаружил на его останках этот невесть откуда взявшийся Вил? Уж не из-за того ли его поход и стал последним?
Хейзит попытался прочитать наложенные один на другой знаки, означавшие имя Дули, но так ничего тайного в них не нашел. Как будто кому-то просто взбрело в голову сделать из понятного слова неразбериху. Ну и что из того, что одно и то же слово можно прочитать и как «Дули», и как «дилу», и как «луди», и Тэвил его знает, как еще? Спрашивать нового знакомого хотелось сейчас меньше всего. Тот, похоже, и в самом деле занялся чем-то важным, прикрывая собой одну из луковиц.
Надо сказать, что внешняя схожесть беор никак не сказывалась на их высоте. Это обстоятельство бросалось в глаза особенно сейчас, когда их было сосредоточено в одном месте такое множество. Некоторые луковицы, вроде посвященной Дули, стояли на толстых каменных столбах, составляя с ними единое целое и возвышаясь в рост человека. Другие были на столбы водружены и едва заметно покачивались, если тронуть их рукой. Были, наконец, и такие, столбы которых оказывались почти полностью врытыми в землю, так что при желании через них можно было перепрыгнуть или даже перешагнуть – на что Хейзит никогда бы не отважился, опасаясь справедливого возмездия. Над одной из таких «малышек» и колдовал загадочный юноша.
– Хейзит! – послышался с другой стороны поляны оклик Ниеракта. – Локлан пришел. Идем.
Хейзит заметил, как при этих словах его провожатый встрепенулся, выпрямился и двинулся ему наперерез.
– Так вы служите у Локлана? – поинтересовался он, когда они поравнялись. – Рад нашему знакомству.
Хейзит кивнул и продолжал свой путь. Оказалось, что юноша не собирался от него отставать, поскольку, когда между кедрами, окружавшими «луковичную» поляну, возникли фигуры Ниеракта и Локлана, последний приветственно поднял руку и сказал, глядя мимо Хейзита:
– Рад тебя видеть в добром здравии, Гийс. Слышал от Вордена, что тебе крепко досталось на ристалище.
– Ничего, хевод Локлан, – в тон ему отвечал юноша. – Раны и ушибы заживут, а опыт останется.
– Дело говоришь. – К удивлению Хейзита Локлан крепко пожал Гийсу руку и дружески хлопнул по плечу, отчего тот поморщился, но улыбку на лице удержал. – Вижу, вы уже познакомились.
– В некотором роде, – буркнул Хейзит. – Похоже, я разочаровал вашего друга своим незнанием культовых основ.
– Нам всем есть, чему поучиться у Гийса, – охотно согласился Локлан. – Он большой знаток культов, несмотря на молодость. Осталось только покрепче держать в руках копье, и тогда ему цены не будет. Я ничего не упустил, Гийс?
