Сейчас леса, подвергнувшиеся воздействию туризма, производят жалкое впечатление. Совершенно ясно, что ни почва, ни растительность не могут сопротивляться механическому воздействию и тем более восстановиться после нанесенных ран. Здесь как бы воссоединились все факторы наибольшей уязвимости: крутизна, избыточная влажность, бедность флористического состава. Чтобы ослабить влияние этих факторов, надо организовать спуск людей, для чего нужно простейшее оборудование: канат, деревянные ступени. Идя вразрез с собственными принципами, мы ехали вниз, притормаживая рюкзаками. Как ни опасны были обрывы, скрытые в зарослях шеломайника, горячие глины у грязевых котлов, как ни трудны были последние подъемы, вместе с темнотой мы вышли к кордону.
Вспоминая сейчас об этом пути, мы думаем о том, как трудна была дорога первооткрывателя гейзеров Татьяны Ивановны Устиновой более 45 лет назад. На кордоне хранится текст ее рассказа об этой поре. Он выглядит и героически, и драматично. Ведь в то время не было многочисленных избушек, в которых можно обогреться и сварить пищу. Территория заповедника представляла собой «белое пятно», не было даже топографической карты, а инвентаризация природы только начиналась. Ее исследования проходили в самом начале весны, когда еще бушуют метели.
Т. И. Устиновой поручили выяснить, почему не замерзает река Шумная и где ее верховья. Она отправилась с проводником на собачьей упряжке по верхнему краю долины реки. Были обнаружены ее истоки: правый, текущий от вулкана Большой Семячик, и левый — от вулкана Кихпиныч. Сейчас эта речка называется Сестренкой. Сестренка и Гейзерная вместе с принимающей их Шумной образуют глубокие, крутосклонные, веерообразные ущелья. Глубина расчленения достигает 400 метров.
Чтобы исследовать левый исток, пришлось оставить собак наверху и спускаться на лыжах. Сколько можно было — шли на лыжах, потом пешком. Мы были в этом каньоне, впервые пройденном Устиновой. Удивительно, что они могли найти путь для лыжни. Кругом круто падающие отвесные склоны и каменистый горный поток, подпирающий то правый, то левый склон. Можно представить себе ошеломление, которое охватило исследователя при появлении столба кипящей воды прямо из-под земли непосредственно у самой кромки реки. Его испытываешь, даже приготовясь к зрелищу извержения гейзера, даже и наблюдая его многократно. Это был первый гейзер, названный Первенцем. Темнота и непогода заставили Т. И. Устинову и ее спутника повернуть обратно, но все же первые наблюдения, хронометраж извержения и пробы воды были ею сделаны. Подъем из каньона они совершали в сильнейшую пургу в наступающей темноте, а выбравшись из него, потеряли ориентацию. Природа как бы мстила за раскрытие ее тайны. Пережидали ночь в норе, вырытой лыжами в снегу, дрожа от холода. Следующие два дня провели практически без продуктов в поисках лагеря, который оказался занесенным снегом.
Теплая речка, ныне Гейзерная, была обследована через два месяца. Как пишет Устинова, «в долине мы сначала весьма опасались гейзеров, часто и внезапно извергавшихся. На обратном пути тоже насиделись в тумане и наголодались».
Значение открытия гейзеров велико. Это чрезвычайно редкое природное явление, несмотря на то что вулканические области, в которых встречается этот тип горячих источников, распространены довольно широко в мире. Гейзеры есть только в некоторых точках планеты: в Исландии, Иеллоустонском парке США, в Новой Зеландии.
Теперь немного о самих гейзерах. Гейзерами называются периодически фонтанирующие термальные источники с фазой покоя больше одной минуты. Если период между извержениями меньше минуты, то такой термальный источник носит название «пульсирующий».
Всего в долине около 20 активных гейзеров. Чаще всего они приурочены к прирусловой зоне или склонам первой надпойменной террасы. Это и понятно, они привязаны к грунтовым водам атмосферного происхождения.
Если гейзер не извергается, он мало заметен. Его кремневая постройка немного возвышается над грифоном и может затеряться среди нагромождения камней. Иногда он парит. Струйки, столбы или клубы пара чаще всего завершают извержение и дают знать, что ты опоздал на зрелище, хотя остается представление звуков: рев, клокот и свист. Если грифон сух — это фаза покоя. И вот в нем начинает появляться вода, она наполняет его, подбрасывается выше краев, изливается — гейзер готовится. И вдруг фонтан кипятка с ревом выбрасывается вверх и через какие-то секунды окутывается паром. Струи воды видны только в первый момент. Если же позже нажать на спуск фотоаппарата, то на снимке останутся лишь клубы белого пара, вздымающегося выше стен каньона.
Охота за гейзерами — одна из удивительнейших охот. Каждый из них капризен и индивидуален. Каждый из них имеет свой режим работы, свой цикл, свою внешность, свой голос. Самый большой — Великан, и ждать себя он заставляет дольше других, не менее пяти-шести часов. А длительность его извержения наименьшая — только 45 секунд показывает он себя, но вознаграждает за терпение. Фонтан воды выбрасывается на 25 метров, а столб пара — на 100 метров. К этому зрелищу хочется возвращаться еще и еще.
Время ожидания можно провести с пользой. В 500 метрах вниз по течению реки притаились Большой и Малый гейзеры. Малый — самый неприхотливый. Он исправно «работает» через 35 минут, и может быть назван образцово-показательным. Он имеет полный цикл из 4 фаз: 13 минут покоя, 11–16 минут подготовки, 4–6 минут — извержение, 3–7 минут — фаза пара. В лощине рядом — Большой. Пока ожидаешь его извержения, можно два раза наблюдать Малый. Напряжение перед выбросом у Большого нарастает медленно, и этим он отличается от других гейзеров.
Гейзеры никак не назовешь удобными объектами для съемки, и рассчитывать на их регулярность не стоит, хотя по сравнению с другими гейзерами мира камчатские наиболее ритмичны. «Работают» более или менее равномерно только мелкие гейзеры. И они наиболее надежны в «позировании». Именно поэтому перед собранием мелких гейзеров устроена смотровая площадка, с которой открывается вид на склон надпойменной террасы, названной Ансамблем. Сток горячих вод нескольких гейзеров и многих пульсирующих термальных источников создал на склоне многоцветную радугу глин, гейзеритов, перемежающихся с термофильной растительностью. Считается, что гейзеры в своей «работе» не связаны друг с другом, но здесь можно наблюдать единственный феномен взаимосвязи: Фонтан и Новый фонтан «работают» поочередно. Через 20–25 минут на 4 минуты включается Фонтан, а все остальное время работает Новый фонтан, извержение которого хоть и не высоко, но наиболее продолжительно из всех гейзеров.
Часть впечатлений производит гейзерит. Гейзеритовая пленка облегает конусы и края грифонов и спускается потоками по ложу, откуда стекают гейзерные воды. Она придает гейзерной постройке законченный вид. Каждому гейзеру присущ определенный оттенок цвета, хоть он и варьирует в зависимости от расстояния до жерла: светло-розовый, серебристый, палевый, зеленоватый, серо-бурый, серый. Гейзерит — это в основном окислы кремния, выпадающие в осадок. Температура вод, по-видимому, влияет на состав и количество осаждаемых окислов, а следовательно, и на оттенок цвета.
Считают, что оттенки являются следствием не столько присутствия какого-либо окрашивающего элемента, сколько определенного их состава. Цвет сочетается с формой. В научных работах приводится классификация гейзеритов по внешним формам: гладкая, полигональная, волнистая, бархатистая, яйцевидная, листовая, чешуйчатая, коралловидная.
Сейчас около многих гейзеров, имевших в прошлом гейзеритовые покровы размером несколько десятков квадратных метров, гейзерит можно найти с трудом. Т. И. Устинова описывала гейзеритовую площадку вокруг Великана, площадь которой оценивалась в 900 квадратных метров. Теперь мы с сожалением читаем, что гейзерит Великана напоминает мелкие каменные розочки. Увидеть его уже невозможно. Именно этот гейзер показывался туристам и был доступен для обозрения. ^Если гейзер защищен хотя бы небольшим расстоянием от смотровой площадки, тропы или окружен подогретыми вязкими глинами, подстилаемыми кипятком, то сохранность гейзерита пока еще гарантирована. Мощность камчатских гейзеров значительно меньше, чем, скажем, исландских или американских. Это объясняется их геологической молодостью. Процесс выпадения в осадок из гейзерных вод окислов кремния крайне медлен. Необходимо почти геологическое время, чтобы затянуть гейзеритовой пленкой раны, нанесенные туристами.
