Мы остановились перед щитом из полированного металла, наши отражения отражались на его поверхности, и мы поняли, что нужно делать. Мы опустились на колени по обе стороны от него, обменялись обнадеживающими взглядами, а затем обратили свои взоры на металл. Звезды уже показывали нам нашу мать, что еще они хотят, чтобы мы увидели?

Наши отражения сменились, уступив место сцене, разыгравшейся при ярком свете дня и смотрящей вниз на этот самый амфитеатр. На троне восседал суровый и красивый мужчина, его глаза остро и пристально смотрели на яму под ним. Я узнала своего отца, Хейл Вега, он выглядел моложе, чем до встречи с матерью в прошлых видениях, которые я видела. Справа от него стоял Лайонел Акрукс, а за ним — другие Советники, и все они напряженно смотрели на яму.

В центр песка выволокли человека в лохмотьях, на его запястьях были наручники, так что его магия оказалась заблокирована. По краям арены в черных металлических клетках сидели Нимфы, которые с воплями и ревом бросались на толпу, и от этого зрелища у меня участился пульс.

— Мой король! — кричал человек в яме. — Я невиновен.

Толпа зашумела, а стражник, державший мужчину, толкнул его на колени, после чего отступил назад и поклонился нашему отцу.

— Кто он? — пробормотал Дикий Король, обращаясь к Лайонелу.

— Вор, Ваше Высочество, — прошептал он. — Крыса украл сто золотых монет у моего кузена Бенджамина.

Хейл ехидно усмехнулся.

— Бенджамин Акрукс — азартный игрок, который позорит твое имя, Лайонел.

— Как бы то ни было, слово Дракона стоит больше, чем слово Крысы, — зашипел Лайонел, и моя кровь вспыхнула еще жарче.

— Ерунда, — сказал Хейл, отмахнувшись от него, и обратился к человеку внизу. — Выскажите свою версию!

Тиберийская Крыса провел трясущейся рукой по волосам.

— Я честно выиграл золото у мистера Акрукса в игре в Миноджек, — решительно заявил он. — Пусть Циклоп проверит мои воспоминания.

— Это возмутительно! — закричал человек, который, как я предположила, был Бенджамином Акруксом, судя по тому, как Крыса уставился на него.

Он стоял в толпе и выглядел как коренастая, более уродливая версия Лайонела. Его глаза налиты кровью, а то, как он немного покачивался, говорило о том, что он, возможно, пьян.

Лайонел наклонился ближе к Хейлу и пробормотал:

— Вы не проявите милосердия, сир. Слово Дракона — закон. Однако решение приняли вы, а теперь позабудьте о моих словах. — Сила его Темного Принуждения наполнила его голос нотками, от которых у меня свело живот.

Хейл моргнул, откинувшись на своем кресле, и ужас наполнил меня, когда он обратился к толпе.

— Вы были признаны виновным в своем преступлении. Вам будет предоставлено право Фейри бороться за свою жизнь. Если вы выживете, вам грозит двенадцать лет заключения в тюрьме Даркмора. Король взмахнул рукой в знак какого-то сигнала, и в яму был брошен меч, а стражник вылетел наружу порывом воздуха под ногами. Взмахом руки стражник открыл одну из клеток, и оттуда с яростным криком выскочила Нимфа, в ее глазах ясно читался голод, когда она бросилась к Оборотню Крысе. Тот бросился за мечом, но не успел даже приблизиться, как Нимфа отшвырнула его в сторону, и в воздухе раздался треск костей, за которым последовали одобрительные возгласы толпы.

Желчь поднялась у меня в горле, когда Нимфа опустилась на грудь Крысы и с протяжным воплем вонзила свой щуп в его сердце. Видение резко сменилось, и я не могла оторвать взгляд, впитывая открывшуюся передо мной правду.

Хейл стоял на огромном балконе под светом звезд, держа что-то в руке и произнося странные слова, а между его пальцами проскакивали отблески света.

— Покончи с чумой в Мареше, — попросил он. — Мой народ умирает.

Шепот наполнил мою голову, как будто сами звезды говорили, и я вдруг поняла, что находится у него в ладони. Имперская звезда.

— Свершилось, отец Пламени.

Хейл произнес еще одно слово, которое я не разобрала, после чего обратился к ней еще раз.

— Защити мой народ от иноземных захватчиков, — попросил он, и ответ звезда зазвучала в моей голове.

— Они будут защищены, — прошептала она.

Видение исчезло, дыхание участилось, и я очутилась на поле боя с Хейлом в окровавленных доспехах и сотнями мертвых тел, распростертых перед ним и его армией.

Лайонел стоял рядом с ним, когда Хейл устремил свой взгляд на город за мертвецами и повернулся, собираясь уйти. Лайонел поймал его за руку и прошептал ему на ухо, и его голос долетел до меня по ветру.

— Не оставляй никого в живых, все в этом городе должны умереть. И они должны умереть от твоей руки. Это твое решение, и ты должен забыть, что оно вообще было моим, — прорычал он, его голос был полон Темным Принуждением, и я хотела кричать и не дать силе поселиться в моем отце, но его глаза почернели, и он повернулся, снова глядя на город. Он побежал вперед, и его огромный Орден разорвал кожу.

Его форма Гидры была огромна, как здание, и он взмыл в небо на кожистых крыльях, все глаза его многочисленных змееподобных голов были направлены на город. Жители деревни закричали, и магия взвилась в небо, в попытке защититься. Лайонел с жадным выражением лица наблюдал, как король разрушает город фиолетовым огнем, льющимся из его легких.

Слезы текли по моим щекам, когда женщины и дети погибали под его невероятной силой, а настоящий монстр стоял и наблюдал за всем этим с извращенной улыбкой на губах.

Видение сменилось, и Хейл снова стоял на коленях на огромном балконе за пределами своей спальни, сжимая в руке Имперскую Звезду, и в отчаянии шептал ей.

— Помогите мне, я больше не владею своим разумом. Я не знаю, кто я. Почему я делаю то, что делаю? Мне нужно знать, что со мной не так. Дай мне увидеть ситуацию ясно, — умолял он звезду в своей ладони, и мое сердце болезненно сжалось, когда я наблюдала, как сломался наш отец. Он произнес слова, которые я едва успела понять, но магия в них была ясна, когда они пронеслись по воздуху, и звезда засияла ярче на его ладони.

Шепот наполнил мою голову в ответ.

— Я лежу во дворце пламени. Там, где земля глубока, а мертвые стары. Где лежат последние из них. Только там ты найдешь покой.

— Что это значит? — потребовал отец. — Пожалуйста, пусть безумие прекратится.

— Сдержи нарушенное обещание, — ответила звезда.

— Что? — прорычал он, но свет погас в его ладони, и когда он снова обратился к звезде со странным словом, она запульсировала светом, но ответила ему лишь загадкой.

— Верни мне мой разум, — прохрипел он наконец, в отчаянии прижимая ее к груди и глядя в небо. — Никто больше не умрет от моей руки.

— Это не твои руки, — прошептала звезда, и Хейл застонал, поскольку не понял. И мне стало больно, ведь я поняла. Я узнала правду, и похоже он умер, так и не узнав ее.

Видение исчезло, и мы снова взглянули на свои отражения. Я перевела взгляд на Тори и увидела, что по ее щекам тоже текут слезы.

— Он не был дикарем, — прохрипела она, и я двинулась к ней, мы крепко обнялись.

— Это был Лайонел, гребаный Лайонел, — прорычала я, а она прокляла его всеми известными ей ругательствами.

— Он должен сдохнуть, — прорычала она, хотя ей было немного не по себе от этой мысли благодаря узам, которые он наложил на нее. — Он должен заплатить за нашу мать и нашего отца.

— И он обязан заплатить за то, что он сделал с тобой, — угрожающе проговорила я, и она вздрогнула, отпрянув назад, борясь с узами Опекуна.

— Но я не выношу и мысли о том, что он умрет, — прошептала она, хватаясь за сердце, и мне больно было видеть ее такой.

— Когда его не станет, ты будешь свободна, — пообещала я, и она кивнула, хотя в ней было видно желание укусить меня за это. И это сводит меня с ума. — Звезды хотели, чтобы мы увидели это, — продолжила я, и черты ее лица ожесточились.

— Как мы можем доверять им после всего? — прошипела она, когда мы поднялись на ноги, и я обвела взглядом яму, которая когда-то служила ареной для казней, дрожь пробежала у меня по позвоночнику.