— Но ты этого не делал? — уточнил я, не понимая, какого черта все это значит.

— Не, чувак. У нас с ней все не так. Конечно, было время, когда я думал об этом, но сейчас мои фантазии гораздо менее фениксовские и более… В любом случае, если бы она захотела сделать мне минет, я был бы не против, потому что мои яйца в последнее время такие же синие, как ее волосы, и не похоже, что есть много шансов получить то, чего я действительно хочу, так что…

— Перемотай на тот момент, когда ты сказал, что все не так, но все равно посылаешь Лэнсу это дерьмо, — сказал я, не зная, рычать мне или смеяться, и чувствуя себя совершенно потерянным из-за всего этого.

— Конечно. Итак, я издеваюсь над ним, чтобы вызвать у него приступ ревности, который заставит его рассказать ей о своих чувствах и, следовательно, заставить ее выслушать и простить его, и тогда они смогут быть в конце концов счастливы и все такое. Я рассчитываю стать шафером — извини, чувак, но Лэнси будет любить меня больше всех, когда я закончу, а ты превратишься из шафера, может быть, в пажа. Хотя ты можешь получить милую маленькую бабочку и все такое.

Я не смог удержаться от смеха, пролистав еще несколько сообщений, которые он отправил, а затем перебросил атлас обратно ему.

— Ты чертовски безумен, и он, вероятно, попытается задушить твою задницу за это, — сказал я.

— Но? — спросил он.

— Но я согласен с тобой. Им двоим нужно разобраться во всем и снова быть вместе. Так что если он снова обратится ко мне, я подыграю.

Сет широко улыбнулся, и мы взяли свои тарелки с тостами и отправились есть на диван.

Я занял свое обычное кресло у камина, а Сет прошел к дивану, но когда он собрался сесть, он снова дернулся, и я рассмеялся, заметив Макса, появившегося из-под кучи одеял.

— Вот черт, я заснул? — пробормотал он, потянулся к кофе Сета и осушил его прежде, чем Сет успел осознать, что тот сделал.

— Эй! Ты только что заставил меня быть щедрым? — обвинил Сет, и Макс слабо улыбнулся ему, практически признавая это, а затем провел ладонью по лицу.

Я усилил свет в комнате несколькими Светом Фейри, чтобы лучше видеть его, заметив, что общее чувство беспокойства и тревоги покидает его по мере того, как его дары распространяются по комнате.

— Какого черта ты спал здесь? — спросил я его, и он застонал.

— Я не должен был. Я получил плохие новости и использовал свои дары, чтобы успокоиться и обдумать наилучшие действия. Должно быть, я слишком сильно превысил градус и вместо этого погрузился в сон.

Сет фыркнул, наливая себе свежий кофе и вторую кружку для Макса, который, похоже, нуждался в нем.

— Что за плохие новости? — спросил я, откусывая свой тост, пока Макс гримасничал.

— Моя милая сестренка и злая мачеха решили выдать меня миру прошлой ночью, скорее всего, в качестве платы за то, что я выставил Эллис чертовой дурой. Просочилась история о моей крови бастарда и дедушке Минотавре со стороны моей настоящей матери, и я, в общем-то, ожидаю сегодня целого мира дерьма. Тем более, что у Лайонела сейчас полкоролевства ненавидит Минотавров.

— Ебать, — тяжело сказал Сет. — Но с другой стороны, теперь, когда все раскрыто, мы можем просто разобраться с этим и двигаться дальше. Я имею в виду, ты можешь стать причиной небольшого политического скандала на некоторое время, но в конце концов, ты все еще сын своего отца, нет закона против бастардов, претендующих на свое место, и ты все еще в миллион раз сильнее Эллис. Так что она не угрожает ни тебе, ни твоему положению Наследника Воды.

— Какую тактику ты планируешь использовать, чтобы противостоять сплетням? — спросил я, и Макс неловко посмотрел между нами.

— Ну, когда я говорил с папой, он сказал, что будет полезно иметь четкую поддержку от вас, парни. Заявление или что-то в этом роде. Но я знаю, что с позицией Лайонела в отношении Минотавров он, вероятно, не захочет, чтобы ты так поступил, Дариус. И я понимаю, что вам с Кэлом тоже нужно посоветоваться с родителями, Сет, — сказал он, беспомощно пожимая плечами.

— К черту моего отца, — прорычал я. — Какую преданность он когда-либо проявлял ко мне? Дай мне атлас, и я запишу заявление в твою поддержку. Мы дадим понять, что давно знаем об этом, и скажем им, что единственная причина, по которой это держалось в секрете, — защита твоей мачехи от скандала, когда весь мир узнает, что твой отец ей изменял. Все просто.

— Серьезно? — спросил Макс, вскинув брови. — Но Лайонел накажет тебя за это, если это не соответствует тому, чего он хочет.

— Ну и что? Пошёл он нахуй. К черту его Орденское дерьмо и к черту идею того, что я когда-нибудь позволю кому-то думать, что я верю в его испорченные ненавистью слова. Он не убьет меня без другого Наследника, который заменит меня, и я пережил достаточно его наказаний, чтобы понимать, что попытка следовать его правилам не спасет меня от них. Так что я вполне могу заслужить их, делая то, во что я верю. — Я потянулся за атласом Макса, и он медленно протянул его.

— Я не хочу, чтобы ты пострадал от моего имени, — сказал он, явно сомневаясь в том, что я предлагаю.

— Слушай, я либо сделаю видео для тебя, чтобы ты отдал ее своим людям, и они бы использовали ее наилучшим образом, либо я выйду в прямой эфир на ФейБуке и расскажу обо всем миру сам, — сказал я.

— Хорошо. Черт, мужик, я тебе должен за это, — сказал Макс.

— Нет, не должен. Мы братья, и это то, что мы делаем для семьи. Никаких вопросов. Никаких долгов. Мы просто рядом друг с другом, когда нам это нужно.

Я поднял его атлас и сделал запись, четко и честно рассказав о своей любви и поддержке к нему и недвусмысленно заявив, что добавление крови Минотавра к его наследию не имеет для меня никакого значения. Макс был единственным реальным кандидатом на роль Советника Воды, когда мы все взойдем на свои посты, и я не намерен слушать никакие предложения о том, что кто-то другой может занять эту должность.

Я доел свой завтрак, пока Сет записывал себя, и к тому времени, как он закончил, Макс выглядел гораздо более уверенным в своем положении.

— Где Кэл? — спросил я. — Мы возьмем его заявление, и ты сможешь отправить их своей команде вместе со своим собственным.

— Все еще в постели, — сказал Макс, неопределенно указывая в сторону коридора, когда он начал просматривать видео, проверяя их, а Сет вскочил, когда я направился будить Калеба.

— Давай разбудим его, задавив собакой, — предложил Сет с ухмылкой, и я усмехнулся этой идее, образуя вокруг нас заглушающий пузырь, когда мы направились в комнату Калеба.

Но когда Сет толкнул дверь, мы обнаружили, что она пуста.

— Где он? — спросил Сет, и я в замешательстве оглянулся в коридор, заметив, что одна из дверей приоткрыта. Дверь Рокси.

По моему позвоночнику пробежала колючая дрожь опасения, а в горле зародилось низкое рычание, когда в голове возникла мысль, от которой я никак не мог избавиться. Прошлой ночью ее не было в доме Игнис, и я знаю, что она часто ночует здесь. И если Калеб отсутствовал в своей комнате, что если…

Клянусь, мне казалось, что звезды подталкивают меня к этой двери, разжигая во мне пламя ревности и гнева, хотя я еще не имел права чувствовать ничего подобного. Да и вообще. Она не моя. Но она была. И если он, блядь, еще раз к ней прикоснулся, я оторву ему член и подожгу его.

Я стиснул челюсти и направился к ее комнате, толкнул дверь, не потрудившись постучать или сбросить заглушающий пузырь, скрывающий меня и Сета, следовавшего прямо за мной по пятам.

Мир перестал вращаться, когда мой взгляд упал на кровать, где они лежали вдвоем, ее голова лежала на его груди, а он обнимал ее. Где-то в глубине моего сознания раздался тупой, отдающийся эхом стук и звон в ушах, который никак не утихал.

Долгое время я не мог даже шелохнуться, мое тело напряглось в ярости, настолько сильной и мощной, что я боялся, что сгорю в ней, как только высвобожу ее из своего тела.

Сет поскуливал, вышагивая взад-вперед рядом со мной, он запустил руку в свои длинные волосы, его взгляд был прикован к ним двоим, словно он был так же уничтожен этим, как и я, но я не смел сосредотачиваться на этом. Поскольку я собирался убить своего лучшего друга.