Суть этого утверждения, настолько неожиданного, что, я уверен, способного многим показаться просто безрассудным, сводится к следующему. Сознательное наложение на себя бремени аскетизма, отрицание себя во время развития некоторых качеств, наличие которых в обычной жизни считается обязательным, есть кратчайший путь к постижению искусства жизни, к обучению управления собой и освобождения от превратностей, приливов и отливов, непреходящего потока, называемого жизнью, и обретения совершенной воли. Очень важно отметить слова «сознательное наложение на себя бремени аскетизма» и место их в тексте — они идут после фразы «благодаря тренировке Воли, благодаря упражнениям»; и именно здесь находится самое важное, именно здесь лежит ключ к Вратам Воли.
Прежде чем начать анализ приведенного выше утверждения, следует подумать, каким образом мы можем трактовать его как «самоотрицание», отвергающее только не-«я» тех вещей, к которым оно стремится и которых страстно желает, дабы в ослепляющую тьму впустить поток света Истинной Воли, Внутреннее Видение, настоящее «я». Последнее абсолютно не отвергается. Как раз только Руах и желает, чтобы сущность, чей эгоизм изменяется с каждым прошедшим часом, которая, отрицая себя, дисциплинируется, могла стать полезнейшим инструментом в руках святого ангела-хранителя и равных ему, и чтобы они без промедления и ограничений начали свою работу.
Примечательным фактором в данной связи является то, что клятва аскетизма должна иметь свое, надлежащее место. Клятва должна браться только при наличии четко поставленной и понятной цели, которую ни в коем случае не должна превышать. Как только начинаются метания или отклонения — все сразу теряется. Как только клятва начинает превосходить пределы или ограничения, определенные заранее обдуманным намерением, аскетизм превращается в такой же страшный недостаток, как сладострастие или похотливость, и начинает проникать в тончайшие склонности и стремления эго, чего каждый должен остерегаться и чему обязан препятствовать.
Некоторые критики аскетизма утверждают, что он есть форма самолюбия и эгоизма. Когда стрелы подобной резкой критики направлены только в тех, кто злоупотребляет аскетизмом, тех, кто воспринимает свое добровольное самоотречение и крикливо рекламирует его как высшее достоинство и кто получает массу удовольствия, когда их поведение расхваливается публично, то в этом случае, и ни в каком другом, данное обвинение совершенно справедливо. А теперь я просил бы вас понять, что аскетизм не является ни недостатком, ни достоинством, так же, как и сама Воля не может быть ни хорошей, ни плохой. Сам по себе аскетизм не обладает никакими качествами, ни положительными, ни отрицательными, он всего лишь удобное, подходящее средство для любого человека, пожелавшего использовать его в целях тренировки или обучения. Как, например, при подготовке боксера, ему запрещается потреблять алкоголь и курить, и он сознательно налагает на себя данные ограничения, в которых просто бессмысленно искать какие-либо моральные добродетели, точно так же нужно рассматривать и аскезу, которую теург добровольно налагает на себя.
Тот аскетизм, о котором говорит магия и к которому обращается Леви, — вопрос совершенно другого рода, он не имеет ничего общего с таким обычным для людей недостатком, как эгоизм, поскольку цель его состоит в укреплении Воли и в мистическом отречении от эго. Именно это ложное эго, к которому так старательно льнут и за которым прячутся и эгоист, и показной отшельник-аскет, принося тем самым себе непоправимый вред, маг сознательно и стремится принести в жертву, чтобы Дух Святой, спускающийся к алтарю в устремленных ввысь, стреляющих языках пламени, приняв ее, смог навеки поселиться в нем (см. рисунок на с. 203).
Относительно древних таинств Леви здесь отмечает, что чем страшнее и опаснее они были, чем суровее оказывалась подвиги, ими налагавшиеся, тем большим был их эффект. То же самое применимо и к аскетизму, о котором мы говорим. Чем больше число самоограничений, чем больше излишеств и роскошеств человек исключает из повседневной жизни, тем больше силы Воли он приобретает и тем легче ему становится разрушить эгоистические связи. И тем не менее аскетизм не должен являться слишком тяжким бременем, в противном случае он повредит те инструменты, с которыми маг обязан работать.
Точно так же астроном, даже в припадке слепой ярости, не уничтожит свой телескоп. Глупо назло своему разуму перерезать себе горло, так может поступить либо безумец, либо человек совершенно невежественный. Если потенциальный маг имеет склонности к диким нелепостям такого рода, ему лучше совсем воздержаться от занятий магией, продолжать оставаться в тишине и комфорте своего дома, мирно и покойно коротать время у камина.
Один современный маг развил чрезвычайно эффективную технику; это очень практичная система, свободная от всех неприятных примесей и моральных тенденций, существующих в древних системах. Новизна данной системы
состоит в том, что все содержащиеся в ней приемы построены таким образом, что охватывают всю сферу человеческой активности, речь и мысли, то есть она применима ко всей конституции человека. В основе своей она согласовывается с общей концепцией аскетизма в том, что любое действие, слово или мысль, ставшие обычными и сделавшиеся частью Руаха, должны быть отвергнуты. Так, например, человек дает себе клятву, на короткое время, скажем на неделю, воздерживаться от того, чтобы, садясь, класть ногу на ногу или во время раздумий перед принятием важного решения не касаться рукой верхней части головы или лица.
Существенное преимущество данной системы — в отсутствии в предлагаемых ей действиях какого-либо морального аспекта. И действительно, нет ничего добродетельного в том, чтобы отказаться от привычки сидеть, положив ногу на ногу или потирать рукой лоб во время раздумий. Таким образом, у оператора исчезает возможность похвастаться своим аскетическим поведением или сделать из своих устремлений дурацкий фетиш.
Необходимо отметить также, что система не предполагает включить в список запретов наложение табу на общепринятые дурные привычки — употребление алкоголя, употребление бранных выражений или курение. Если бы система предполагала аскетизм и в этом, то тогда согласившийся человек мог бы посчитать свой добровольный отказ от алкоголя, брани и табака добродетелью, которой должны все следовать, а не простым упражнением, элементарным удобством, личной идиосинкразией, ни хорошей и ни плохой, не заслуживающей ни порицания, ни одобрения. Система предполагает беспристрастное отношение человека к тому, от чего он отказывается, а применять ее необходимо к тем действиям, словам и мыслям, с которыми просто невозможно ассоциировать какие-либо моральные аспекты.
Совершенно немыслимо, чтобы интеллектуально развитый читатель придавал оттенок религиозной добродетели расположению ног во время сидения или привычке потирать левой рукой лоб во время принятия серьезных решений. И такое отношение, серьезность которого неоценима, необходимо культивировать во всех отраслях магии.
Вполне естественно, что при каждом нарушении данной клятвы воздерживаться от каких-то действий должно существовать и некоторое наказание. Именно в дисциплине содержится весь смысл тренировки, оттуда Воля черпает свою силу. Например, представьте, что оператор принимает на себя клятву воздерживаться сроком на сорок восемь часов от того, чтобы класть ногу на ногу во время сидения. Тогда в тот момент, когда он вдруг забудет о клятве, можно считать, что он совершает нечто запрещенное. Разумеется, и такое действие должно быть наказано, в сознании мага должны остаться впечатления от последствий. Наказанием может служить сильная царапина или порез на руке. Таким образом последствия запрещенного поступка помогают концентрироваться слабой человеческой памяти.
В отношении второй части, касающейся речи, магу предлагается на некоторое время, на несколько дней, недель или месяцев — все зависит от степени желания совершенствоваться — отказаться от использования каких-либо слов, которые он имеет тенденцию частенько употреблять, к примеру «я» или «как бы». В этот период магу следует либо абсолютно воздерживаться от произнесения слов, добровольно объявленных им для себя недопустимыми, либо, если без них никак нельзя обойтись в повседневной речи, заменить их синонимами.
