В целом, и экономическая логика, и множество приведенных выше примеров свидетельствуют о том, что глобализация резко увеличивает спрос на мобильную рабочую силу и рабочую силу с ограниченной дееспособностью, даже если речь идет о незаконных формах ее привлечения, таких как нелегальная иммиграция и сексуальное рабство в современном мире. Поэтому задача регулирования и ограничения злоупотреблений в этой области со стороны государства и общества в условиях глобализации резко усложняется или становится невыполнимой. Фактически речь идет о возникновении массовой эксплуатации, где в качестве эксплуатируемых выступает группа людей с ограниченной дееспособностью (рабы, кустари, дети, нелегальные иммигранты), права которых не защищены обществом.
Рассмотренные выше экономические последствия глобализации не оставляют сомнений также и в том, что она приводит к усилению имущественного неравенства между разными слоями населения. Как известно, слово «пролетариат» возникло в античности: пролетарии, в основном наемные рабочие или безработные, а также рабы, составляли основную массу миллионного населения Рима и других крупных городов античности. Так называемые «восстания рабов», как уже не раз отмечали историки ([186] р.226), не были восстаниями только рабов: значительную часть восставших составляли свободные пролетарии. И в дальнейшем эта категория, то есть наиболее бедные, эксплуатируемые слои населения, возникала всякий раз в условиях глобализации. Как видим, чесальщики и красильщики шерсти в Италии в XIV веке были ни чем иным, как сельским пролетариатом. Массы городской и сельской бедноты, активно участвовавшие во Французской революции 1789 г. и в Русской революции 1917 г., также были пролетариями. А сегодня таким пролетариатом являются иммигранты в Европе и Америке, о чем пишут современные авторы. Но пролетариат не всегда существует как класс или большая группа людей: когда глобализация прекращается, пролетариат исчезает, как он исчез в 1950-е годы в Западной Европе и США. Таким образом, теория К.Маркса о том, что пролетариат возник как особый класс в XIX веке со вступлением капитализма в промышленную стадию и что он будет существовать всегда, пока существует капитализм, не только изначально противоречила историческим фактам, но была опровергнута дальнейшим ходом истории уже в течение столетия после создания этой теории. Как видим, пролетариат — не продукт капитализма как такового, а продукт глобализации, во все исторические периоды он являлся и является ее неизменным спутником[182].
Возможно, даже после всех приведенных выше примеров, показывающих, что пролетариат и недееспособная рабочая сила появлялись в массовых масштабах именно в эпоху глобализации, найдутся желающие утверждать, что все это является совпадением, и что тезис о пролетариате как спутнике глобализации отражает лишь мое субъективное мнение. Поэтому, чтобы такого желания не возникало, я готов привести целый ряд хорошо известных историкам цифр и экономических показателей, которые подтверждают, что с развитием процесса глобализации усиливается имущественное неравенство и ухудшается уровень жизни и условия оплаты труда простых граждан. Вот лишь некоторые из них. В Древней Греции средняя заработная плата неквалифицированного свободного наемного рабочего выросла с 1 драхмы в день в V в. до н. э. до 1,5 драхмы в день в IV в. до н. э. Но за этот же период цена хлеба выросла в 2,5 раза, поэтому реальная заработная плата сократилась за первое столетие античной глобализации почти в 2 раза ([126] рр.337–338, 285). Известно, что и на первом, и на втором этапе западноевропейской глобализации во II тысячелетии произошло резкое снижение реальных доходов основной массы населения Англии. Так, с 1208 г. по 1225 г. реальная заработная плата в Англии снизилась на 25 %, и еще на 25 % — с 1225 по 1348 гг. ([174] рр.48, 74) К концу XV в. (конец первого этапа глобализации) она опять восстановилась примерно на прежнем уровне, но затем опять начала снижаться: с 1501 г. по 1601 г. средняя реальная заработная плата английских плотников упала в 2,5 раза. И, наконец, с началом эпохи протекционизма в Англии она опять начала расти, увеличившись в 2 раза в 1721–1745 гг. по сравнению с 1601 г. ([210] р.80) Соответственно, в XVIII — начале XIX вв. в Англии мы уже не встречаем больше тех описаний беспросветной нищеты массы населения, которой характеризовались два предыдущих столетия — столетия глобализации. Но в тот же самый период мы видим, что в некогда процветавшей Голландии царит такая же нищета и деградация масс населения, которая была ранее в Англии[183].
Приведенные выше данные об изменениях имущественного неравенства при переходе от глобальной к региональной модели развития и обратно можно иллюстрировать Графиком 4. На нем видно, что поляризация доходов населения была намного больше в Англии в 1688 г., после полутора столетий глобализации, чем в 1962 г, после трех десятилетий протекционизма. Можно с уверенностью сказать, что к началу XXI века линия, показывающая распределение доходов в стране, опять очень заметно сместилась вправо, к тому положению, которое существовало в 1688 г., поскольку, с учетом массы въехавших в Великобританию иммигрантов, в стране опять произошла очень сильная поляризация доходов между разными социальными слоями. Примеры можно продолжать до бесконечности, включая и последнее столетие. Хорошо известно, какое сильное расслоение общества и пауперизация масс населения существовали в большинстве западноевропейских стран в 1920-е годы, в конце предыдущего периода глобализации, и еще больших размеров они достигли во время Великой депрессии 1930-х годов. Что касается современности, то, например, известный американский экономист Д.Стиглиц отмечает, что вступление Мексики в 1994–1995 гг. в ВТО и зону свободной торговли с США привело к беспрецедентному падению реальных доходов и средней зарплаты мексиканцев и способствовало усилению бедности в этой и без того небогатой стране. При этом никакого существенного повышения занятости не произошло, наоборот, в первые XXI годы века занятость в промышленности снизилась на 200 000 человек, увеличив армию безработных и поток нелегальной эмиграции в США ([197] рр.64–65). Помимо Мексики, он приводит целый ряд других примеров, когда участие стран в свободной торговле и глобализации принесло им резкое усиление массовой бедности и безработицы.
График 4. Распределение доходов в Великобритании в 1688 и 1962 гг. (левая шкала — % доходов, нижняя шкала — % населения)
Источник: [97] р. 15
Итак, промежуточный вывод, который можно сделать на основе изложенных выше фактов, состоит в следующем. Глобализация всегда означает резкое усиление международной конкуренции, и вследствие этого вызывает целый ряд (преимущественно негативных) явлений в экономике и социальной сфере. К ним относятся: быстрый рост одних стран и территорий на фоне стагнации или упадка других, нестабильность экономической и деловой конъюнктуры, массовые миграции населения, широкое использование недееспособной рабочей силы и ее эксплуатация, рост имущественного расслоения, образование пролетариата и усиление социальной напряженности и социальных конфликтов.
Какой может быть реакция населения на указанные явления? Даже если не принимать во внимание социальные последствия, такие как массовая безработица и рост социальной напряженности, а исходить только из резко возросшей конкуренции и экономической нестабильности, то реакция будет совершенно предсказуемой. В сущности, она будет такой же, какой будет и реакция предпринимателей, о чем выше говорилось: население будет стремиться повысить свою индивидуальную
конкурентоспособность. Мы видим, что во все исторические периоды в условиях глобализации предприниматели всегда начинали использовать в широких масштабах недееспособную рабочую силу: рабов, сельских кустарей, детей, нелегальных иммигрантов, что позволяло также резко уменьшить инвестиции в основные фонды (фабричные здания, жилье для рабочих и т. д.), а в целом, таким образом, позволяло свести к минимуму свои инвестиции и обязательства. Это было нужно для того, чтобы при резких изменениях ситуации, что в условиях глобальной экономики является нормой, без проблем и финансовых потерь быстро свернуть производство и открыть его затем где-нибудь в другом месте. Но такие же резкие изменения ситуации и рост конкуренции становятся обычным явлением и в жизни больших масс населения. Приток иммигрантов и конкуренция со стороны недееспособной рабочей силы приводит к росту безработицы среди обычных граждан и к ухудшению условий оплаты их труда. И если население мыслит рационально, а жизнь в условиях глобализации его постоянно этому учит (не научишься, пойдешь ко дну), то оно постепенно начинает все больше следовать данной логике. С точки зрения этой рациональной логики любые постоянные длительные обязательства индивида, особенно по воспитанию детей, являются для него обузой. Если завтра он окажется без работы и захочет найти новый род деятельности или поменять место жительства для улучшения своего положения, то любые такие обязательства будут этому мешать. Поэтому все большее число людей перестают вообще себя связывать узами брака или, даже связав, предпочитают не заводить детей. Или, в крайнем случае, завести одного ребенка, чтобы сохранить относительную мобильность.
