— Аминь, — закончил Лесник. — По-моему, убедительно. Только тебе нужно будет сдержаться, убрать излишнюю эмоциональность, а так, в целом, неплохо. Вот этим и займешься.

— А как?

— Для начала есть Интернет. Следующее звено — газеты и журналы, книжные издательства. Подготовим общественное мнение. Если уж мы делаем на него ставку, начать лучше с Запада, там это инструмент политики. В отличие от России, где власть держится на штыках и «самой козырной чуче». Начнем с Западной Европы, перекинемся на Штаты, а уже они общими усилиями выкрутят руки российскому ВПК. Конечно, одних выступлений в прессе будет мало. Кого-то придется зомбировать, кого-то — заинтересовать материально. Кого-то, в конце концов, столкнуть с небоскрёба. А лучше всего, конечно, — пара небольших аварий на АЭС с отчаянной шумихой вокруг них. Не морщься, пожалуйста, это как встречный пожар запустить от заранее прорубленной просеки. Главное — остановить их. Ведь ты этого хочешь?

— Ещё бы.

— Прекрасно. Похоже, твоего негодования для начала хватит. Хотя вообще-то нами должна руководить не ненависть к чужой глупости, а собственное ясное понимание проблемы. Ну, ничего.

Они уже возвращались по протоптанной в снегу тропинке к дому Даниловых. Некоторое время шли, погрузившись каждый в свои мысли.

— И долго у России ещё будет такая ублюдочная политическая система? — спросил вдруг Большаков.

— Это зависит не столько от нас, сколько от самой России, каждый социум сам себе выбирает тот тип социальной организации, который ему больше подходит. Значит, российский социум достоин своей формы правления. Если уже больше тысячи лет каждый отдельный человек, приходя во власть, становится варягом и начинает ощущать себя чуждым всем оставшимся внизу племенам... Древлянам, украинцам, башкирам... Чеченцам. Которые, кстати, чем-то напоминают мне варягов. Так что всё может быть, не фыркай. Россией уже управлял грузин, а вскоре после него — человек, в общем-то, татарских кровей.

— Не пугайте, — сказал Большаков.

— Ты ещё не преодолел собственные групповые предрассудки. А чужие критикуешь. Групповые интересы — как программа или часть программы, блок или файл, паразитирующий на отдельном человеке. Когда группа людей осознает общность интересов, программа складывается воедино и начинает работать. Появляется лидер...

— Тело программы.

— Или, скажем, запускной файл. А к другим лидер обращается по мере необходимости — и они исправно откликаются. Тебе нужно будет научиться отслеживать и нейтрализовывать в себе групповые интересы, потому что полностью избавиться от них ты не сможешь. Интересы этнических русских, интересы крестьян по происхождению, интересы интеллигентов по образованию, интересы сотрудников ФСБ...

— Я понимаю. Должны остаться только интересы человечества.

—...которые ты, опять-таки, сможешь осознать и реализовать только в составе группы — в Союзе Бессмертных.

Содержание файла 1244.txt Записан 1 февраля 2000 г. Стерт 2 февраля 2000 г. Восстановлен не был.

«Я некогда встречался с неким Б...

4       (крест) — гармония.

3 — естественная убыль, незавершенность, оставляющая место для развития.

5       — избыток, насилие (насильственная смерть, а в других случаях — переход на следующий структурный уровень).

Банальное «дважды два четыре», оказывается, магическая формула! Смешно.

Как же это всё разложить по полочкам-то...

Не успел Большаков вернуться, на него накинулись со всех сторон. Ларькину срочно был нужен очередной анализ квартирной статистики, Рубцова просила немедленной консультации по дешифровке текстов, а у Ахмерова закапризничал бортовой компьютер «Победы». Илья был просто нарасхват. Работал он, как всегда, быстро. До обеда успел расправиться с проблемами Рената и дать несколько предварительных советов Ирине.

Рубцова смотрела на него с изумлением, причину которого Илья хорошо знал. Едва он закончил объяснения, Ирина произнесла с наигранным простодушием:

— Ой, Илюшка, ты знаешь, я тебя... не слышу!

Первый раз в жизни Илья с удовольствием встретил её наивный взгляд и оценил по достоинству её имидж простушки. Раньше все портила способность ощущать протянувшиеся из-под овечьей маски щупальца хищного и жадного любопытства. Теперь ничто не мешало насладиться её актерской игрой, которая только разумом осознавалась как актерская и не давила на психику своей фальшью, диссонансом между внешним и внутренним. Была ещё одна причина, по которой он примирился с рубцовскими штучками. Но её следовало осмыслить, Большаков в тот момент только смутно ощутил, что она появилась.

— Да, что-то со мной случилось. Я теперь тоже не слышу окружающих, — спокойно сказал Илья.

Он выдержал испытующий взгляд Ирины, прекрасно зная из прошлого опыта, каким она его видит: аккуратненький интеллигентный мальчик, честный, умный взгляд через очки, лицо человека, не способного врать, даже не подозревающего о том, что на свете есть ложь.

Большаков предложил Рубцовой какое-то время поработать самостоятельно, а сам занялся поручением Ларькина. Ирина ушла, в определенном смысле, ни с чем. Илья не слышал, чем заняты её мысли, но не трудно было догадаться, что это совсем не шифры. Основная профессиональная черта разведчика — любопытство, а если к тому же разведчик — женщина, её любопытство достигает космических величин.

«Надо будет как-нибудь незаметно сдать ей секрет щита, а то изведется вся, — сочувственно подумал1 Илья. — ГРАСу не нужны неполноценные кадры. ГРАСу нужны полноценные кадры. Проговорюсь об основных принципах за три-четыре разговора, а тренируется пусть сама. Научится. Она девка упорная, к тому же её будет подстегивать тот факт, что я умею что-то, чего не умеет она. Быстро освоит».

Неожиданное холодное спокойствие, с которым он размышлял об Ирине, неприятно кольнуло его, ещё раз напомнив о том новом, что появилось в его отношении к Рубцовой... да и не только к ней.

Он едва успел завершить первый этап выборки данных для капитана, как в «бункере» вновь появилась Ирина.

Защитный экран удерживался на Илье постоянным подсознательным усилием. Большаков не убирал его ни на секунду, но всё-таки, когда дверь ещё только открывалась, он уже знал, кто за ней появится.

«О боги, до чего же она предсказуема, — мысленно застонал он. — Это даже скучно. Сейчас потащит трахаться. Будет меня исследовать под микроскопом. Стоп, это даже в каком-то смысле интересно: сумею я удержать экран во время полового акта?»

— Илюш, — виноватым голосом произнесла Ирина, прислонившись спиной к двери, — у меня не получается. Знаки не систематизируются ни по одному из параметров, которые ты назвал. Или я что-то не поняла. Ты не мог бы отвлечься на минутку и мне помочь? Мне кажется, в библиотеке будет удобнее.

— Я ещё не закончил работу для Ларькина, — с простодушным видом сказал Большаков. — Мне осталось трудов минут на двадцать. Позанимайся пока сама, а?

Убийственный взгляд Рубцовой был ему ответом. «Трус, — читалось в нем без всякого астома и телепатии. — При чем тут работа? При чем тут Ларькин? И что значит «сама»?!» Ирина отделилась от двери и приблизилась к пульту, засунув кулаки прямых, почти не согнутых в локтях рук в карманы джинсов.

«Поза сексуальной агрессии, — отметил про себя Илья. — ещё немного — и она меня изнасилует прямо здесь. Хватит кокетничать, пора соглашаться».