Он словно вдруг лишился её — единственной женщины, которую любил до встречи с Рубцовой. Этот «контур», по выражению Лесника, тоже оказался начисто выжженным. Утрата показалась Илье горькой буквально до слез. Часто посреди разговора или какого-нибудь занятия у него вдруг начинало щипать в глазах и в носу, он едва сдерживался, чтобы не заплакать. Потом всё как-то незаметно прошло.
Сегодня был Тот самый день. Первый день приема эликсира первой формулы. Лесник велел Большакову не обедать — Илья объяснил это старикам расстройством желудка, — а сам с утра колдовал над колбой с колодезной водой, анализ которой он сделал в первый же день и нашел её вполне подходящей. Лесник пропустил воду через специальный фильтр, выставил колбу в сени на несколько минут, чтобы охладить до нужной температуры, а затем вылил в неё жидкости из трех пробирок: две прозрачные и одну красноватую — и поместил в термостат. Через два часа Большакову предстояло это выпить.
— Я внимательно прочитал то, что касается баланса сил и развития многообразия форм сознания, — сказал Илья. — Но всё-таки, по-моему, на практике с Россией вы переборщили. Развалили систему, империя рухнула, вот-вот разложится окончательно. Вы ничего не дали России взамен.
— Примерно так же мог бы рассуждать член российского Братства второй ступени посвящения. В виде оправдания — иногда ведь хочется и пооправдываться — могу сказать, что мы не боги и не дьяволы, у нас не всё получается. Социальные структуры, в том числе созданные нами, имеют свойство развиваться по своим собственным законам. А поскольку они состоят из живых людей, они иногда вытворяют такое... Мы просматриваем, условно говоря, просчитываем на компьютере все последствия. Хотя это и не совсем компьютер, но так тебе будет понятнее. Так вот, очень трудно определить то необходимое действие, которое удержит всю систему от необратимых процессов.
На второй день, когда они рыбачили на Сясь-озере, Лесник рассказал Илье историю битвы на Чудском озере — такую историю, которой Большаков не знал. О том, как Ливонский орден, созданный в своё время самими Бессмертными, вышел из повиновения и начал поход на Новгород, неся крестом и мечом католичество через Прибалтику дальше на восток. Как Бессмертные, потеряв двух членов союза в этой борьбе, загнали крестоносцев в ловушку и вернули росам, томившимся под гнетом Золотой Орды, веру в свои силы. Бессмертным нужен был ещё один противовес католицизму на востоке. Механизм католической церкви беспощадно и успешно противодействовал всем их попыткам выработать новые способы мышления, развивать естественные науки, грозил подмять под себя все более-менее развитые страны и затормозить развитие человечества.
Православие как форма сознания не оправдало их надежд, но, верные своему принципу разнообразия, они решили сохранить его, защитив силой крепнущего Московского княжества. Однако дальнейшие расчеты показали, что Российская империя в XVI веке начнет экспансию в Азию, дойдет до Тихого океана, покорит Северный Китай и Корею, перемахнет через Берингов пролив и закрепится в Северной Америке, предоставив Южную после нескольких коротких стычек и дипломатических конфликтов Испании.
Управлять напрямую Америкой русские не смогут, но чтобы не терять своего влияния, они создадут мощное вассальное государство Апачия. Регулярная армия православного государства краснокожих под руководством военных специалистов-казаков в конце XVII века сумеет дать отпор обнаглевшим переселенцам из Западной Европы, выбив их из всех фортов. За европейцами останутся лишь жалкие крохи — несколько раздробленных колоний вдоль восточного побережья.
— И вы загубили такой шикарный план? — изумился, узнав об этом, Большаков.
— Я понимаю, что ты болеешь за геополитические интересы России. Не изжил ещё... Видишь ли, малыш, православие не открыло людям путь к научно-техническому прогрессу. А оно обещало подмять под себя огромные земли, населённые людьми, значит, определять мировоззрение этих людей. А следовательно, тормозить развитие человечества. Мы увидели, что как бы Бессмертные не сдерживали экспансию российского государства на восток, она всё равно будет идти. Сейчас, после нашего ответного хода, это оказалось не так уж и плохо. Но если б мы не помогли Колумбу организовать экспедицию... Я уже не говорю о том, что прекраснодушный мечтатель и ученый Америго Веспуччи никогда бы не смог «пробить» при каком-нибудь европейском дворе эту экспедицию. Сумел лишь Колумб, сыграв на жажде золота.
— Но Америку осваивали такими зверскими методами!.. Понимаю, я опять начал жалеть краснокожую редиску.
— В конце концов, главное, что появились Соединенные Штаты Америки — государство, руководимое братьями-масонами, которых так ненавидит Вятич. Государство, достаточно веротерпимое, чтобы обеспечить развитие таких форм сознания...
— ...которые служат основой для развития науки и техники. Всё ясно. А оно в свою очередь обеспечивает конкурентоспособность человечества среди других цивилизаций. Только других цивилизаций что-то не видать.
— А кому за это нужно сказать спасибо, ты ещё не догадываешься? Уже несколько десятков тысяч лет на Земле живет раса йети-фейри. Были времена, когда они даже выступали в роли правящей верхушки. Я говорю не про йети, конечно. Это существа служебные. Как сейчас говорят, лохи. А фейри в государстве ариев играли роль богов, верховных существ, им поклонялись и приносили жертвы. Бессмертным пришлось изучить их знания и приемы, вести длительную разведку, чтобы потом начать потихоньку выкуривать их с нашей планеты. Бессмертные натравливали на них смертных, организовывали диверсии, а несколько раз дело доходило до настоящих битв. Одна из них была недалеко отсюда, на Ильмень-озере.
— Это интересно, хотелось бы знать подробности.
— Мне тоже хотелось бы. Свидетельств осталось не так уж много, кое-какие воспоминания... Сражение состоялось за две с половиной тысячи лет до Невской битвы. Живых свидетелей сейчас уже нет. А впрочем, вот что сохранилось...
Стены кухни вдруг расплылись, словно глаза Большакова застлали слезы. Он вдруг очутился на берегу Ильмень-озера. Как он понял, что это именно Ильмень-озеро в глубокой древности, он не мог бы сказать. Очертания озера сильно изменились, оно было несколько уже, хорошо просматривался противоположный берег. Окрестности заросли камышом и ивой, а дальше виднелся плотный строй невысоких сосен. Большаков лишь отчасти присутствовал в этом мире, но все же он ощутил, что несмотря на внешнее буколическое умиротворение, пейзаж скрывает уже начавшуюся битву.
Тихий ветерок шуршал в камышах, маскируя осторожное продвижение одной... двух... трёх невидимых фигур. Где-то в лесу вдруг послышался механический лязг, и в небе пронесся некий дымящийся снаряд, очевидно, выпущенный из катапульты. Там, где он упал, раздался оглушительный взрыв, затем дикий вопль, и из густого облачка черного дыма выкатилась горящая фигурка в маскировочном костюме. Это был не человек, а какое-то низкорослое и худое существо с серо-зеленым, под цвет камуфляжа, лицом. Большаков никогда не видел фейри, но по рассказам Виталия и Ирины догадался, что это «оно и есть» (как по внешнему виду, так и по издаваемому визгу определить пол существа было затруднительно).
Горящий как факел фейри вдруг перестал кричать, деловито достал нож и, воткнув его себе в живот, стал делать харакири. Затем, однако, остановился и вновь завизжал, с ужасом глядя на свои руки и не обращая внимания на обугливающуюся спину. А после этого вновь ухватился за рукоять ножа, вогнал его куда-то совсем под ребра себе, навалился на него корпусом и забился в агонии.
Илья чувствовал, что окружающее его пространство словно вибрирует от волевого напряжения многих десятков живых существ. Они искали друг друга по мыслям, как по запаху, гипнотизировали друг друга, «отводили глаза», внушали слепоту, болевой шок и желание умереть, выскочить неожиданно на открытое пространство, немедленно покончить с собой или убить своего товарища. Прятавшиеся в зарослях люди, йети и фейри, парализовывали друг друга усилиями воли, сцепляясь на расстоянии нескольких десятков метров в клинч, как пытающиеся уйти от удара боксеры. Или как катающиеся по полу в смертельной схватке близкие по силе противники: то один, то второй оказывается на верху сила схлестнулась с силой, и исход сражения ещё не ясен.
